[190] Передовая статья в N 87 "Искры" "Врозь идти -- вместе бить" была написана Плехановым и посвящена вопросу о вооруженном восстании рабочего класса.

"Вопрос о вооруженном столкновении нашего пролетариата с царским правительством, -- говорилось в статье, -- ставится на очередь неотвратимой логикой истории. Мы со своей стороны можем сделать только одно: постараться разрешить его в пользу пролетариата". Статья утверждала, главным образом, ту мысль, что в своей борьбе против самодержавия русский рабочий класс не одинок. "Общественное мнение всей незакупленной царским золотом России открыто заклеймило бойню 9 января и тем показало, что в названной борьбе пролетариат может рассчитывать на более или менее деятельную поддержку со стороны других слоев населения. А это очень значительно увеличивает шансы вооруженного восстания в России".

"Необходимо, -- говорится далее, -- обеспечить поддержку революционной части либерального общества освободительной борьбе пролетариата". Далее статья говорила о необходимости вести постоянную агитацию в среде самой царской армии, в частности среди офицерства. "Уже теперь есть все основания предполагать, что общественное негодование, вызванное расстрелами 9 января, заставило многих офицеров крепко задуматься о том, как следует относиться им ко внутреннему врагу. И само собой разумеется, что чем громче и чаще будет осуждать офицеров-палачей общественное мнение России, тем меньше будет у нас военных, желающих принимать на себя эту позорную роль. А чем меньше будет таких военных, тем безнадежнее станет дело царизма, и тем больше повысятся шансы восстания"...

Далее автор говорит о том, какое большое значение имеет дезорганизация правительственной власти во время восстания. Пересматривая с этой точки зрения вопрос о терроре, он категорически заявляет, что в эпоху восстания террор является могучим средством борьбы с правительством. "Во время восстания он дезорганизует врагов революции. И не найдется ни одного социал-демократа, который откажется прибегнуть к нему в такое время. Кто борется, тот хочет победить. Кто хочет победить, тот должен соблюдать те условия, от которых зависит победа".

В заключение автор подчеркивает ту мысль, что вооруженное восстание будет победоносным только в том случае, если оно будет народным, массовым, всеобщим восстанием.

В этих и некоторых подобных статьях еще выражалось желание меньшевиков быть революционерами. Понадобилось не особенно много времени после появления этой статьи, чтобы Плеханов, когда восстание (декабрьское) на деле осуществилось, заговорил о том, что "не надо было браться за оружие".

[191] Парвус -- был в свое время одной из ярких фигур во II Интернационале. Русский эмигрант, теоретически прекрасно образованный, Парвус выдвинулся в немецкой с.-д. еще в конце 90-х годов своей теоретической борьбой с ревизионизмом Бернштейна, которому он первый дал решительный отпор. В эти же годы Парвус выступил с рядом статей, в которых обосновывал практику революционного марксизма и критиковал немецких оппортунистов: Ауэра, Гейне и др. В другой серии статей он защищал идею всеобщей стачки, как средства революционной борьбы. В это же время им был написан ряд блестящих экономических исследований. Парвус сотрудничал в "Искре" и "Заре", а после раскола поддерживал связь с меньшевиками, стоя на примиренческой позиции. После октябрьского манифеста 1905 г. Парвус приезжает в Петербург и принимает деятельное участие в движении. После поражения революции, Парвус, как один из руководителей Петроградского Совета, был арестован и сослан в Сибирь. Революционная деятельность Парвуса заканчивается самым жалким образом: в начале мировой войны он делается ярым германофилом, а позже -- крупным спекулянтом и "советником" Эберта.

Парвус умер в декабре 1924 г.

В своей, подготовляющейся ко 2-му изданию, книге воспоминаний о Ленине Л. Д. Троцкий дает следующую характеристику Парвуса:

"Парвус был, несомненно, выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и самого начала нынешнего столетия. Он свободно владел методом Маркса, глядел широко, следил за всем существенным на мировой арене, что при выдающейся смелости мысли и мужественном, мускулистом стиле делало его поистине замечательным писателем. Его статьи и книжки о мировом рынке и аграрном кризисе, о всеобщей стачке, о немецком оппортунизме представляют собой превосходные работы, памфлетная форма которых прекрасно сочетается с научностью содержания. Подлинное дуновение марксовой мысли чувствовалось на писаниях Парвуса того наиболее счастливого периода его жизни. Он первым выступил против Бернштейна в тот период, когда Каутский еще колебался. В 1897 году Парвус поместил в редактировавшейся им, нелегально или полулегально, "Саксонской Рабочей Газете" (в Дрездене) серию статей против бернштейновских откровений насчет постепенного сглаживания классовых противоречий и медленного врастания в социализм. Парвус ребром поставил вопрос о социальной революции и доказал, что объективные предпосылки для этого в Германии налицо. Я изучал эти статьи по старым номерам газеты, и, помню, они произвели на меня не только большое впечатление, но и неизгладимое влияние. Они приблизили меня к вопросам социальной революции гораздо больше, чем какие бы то ни было книги того времени. Завоевание власти пролетариатом перестало быть бесформенной "конечной целью" и стало практической задачей нашего времени. Помню, что я не раз ставил после этого русским товарищам в упор вопрос: когда, по-вашему, произойдет социалистическая революция? Обыкновенно на это отказывались отвечать под предлогом невозможности делать такого рода предсказания, но под дальнейшим нажимом отвечали: через 50 лет, через 100 лет, а некоторые называли и более длительные сроки. Сам Парвус нередко говорил: "Найти русского социалиста страшно трудно, если не невозможно, -- это все сплошь революционные демократы". После первых работ Парвуса против Бернштейна и вообще оппортунизма, Плеханов написал ему довольно торжественное письмо, почему-то на французском языке, с выражением благодарности за услугу, оказываемую им делу марксизма. По поводу статей Парвуса о предпосылках и условиях социальной революции Засулич говорила мне: "Очень интересно, да что-то у него уж больно просто выходит". Помню эти слова потому, что на эту тему много мы с Верой Ивановной спорили. В "Заре" напечатан был в переводе с немецкого блестящий памфлет Парвуса "Оппортунисты за работой", а затем не менее блестящая статья его о профессиональных союзах, за подписью Молотова. В редакции "Искры" все считали Парвуса человеком выдающимся, но каким-то особенным, на свой лад; он же считал всех провинциалами, которые дальше борьбы с царизмом ничего не хотят видеть. Замечательно, что Ленин уже тогда покачивал головой: "Он там, у себя в Мюнхене, затеял нас мирить с экономистами; выдающийся марксист, но чудит".

Парвус был дружен с Розой Люксембург, которая высоко ценила его, но и в ее отношении к нему был оттенок скептицизма. В 1904 (а может быть в 1907?) году, приехав в Берлин, я рассказывал Розе Люксембург о том, что Парвус подготовляет серию статей на какую-то большую тему. "Парвус всегда пишет сериями, -- ответила она со своей тонкой улыбкой, -- и никогда их не кончает". Та же Роза энергично, однако, защищала Парвуса от партийной бюрократии, которая относилась к нему не иначе, как с великолепной иронией. Пищу этой иронии Парвус подавал еще и тем, что был одержим совершенно неожиданной, казалось бы, мечтой: разбогатеть. И эту мечту он в те годы тоже связывал со своей социально-революционной концепцией. "Партийный аппарат окостенел, -- жаловался он, -- даже к Бебелю в голову трудно пробраться. Революционная критика отскакивает от них от всех, как горох от стены. Они довольны тем, что есть, ничего не хотят менять. Революция пугает их потому, что пострадают кассы. Вести революционной газеты нельзя, потому что могут пострадать типографии. Нам, революционным марксистам, нужно издательство, независимое от партийных бонз. Нужна большая ежедневная газета, выходящая одновременно на трех европейских языках. К ней нужны приложения: еженедельные, ежемесячные, отдельные исследования, памфлеты и пр. Такое издательство станет могущественным орудием социально-революционной подготовки. Но для этого нужны деньги, много денег... Надо, во что бы то ни стало, разбогатеть!" -- Так переплетались в этой тяжелой, мясистой голове бульдога мысли о социальной революции с мыслями о богатстве. Он сделал попытку поставить в Мюнхене собственное издательство, но она закончилась для него довольно печально. Затем последовала поездка Парвуса в Россию, его участие в революции 1905 года. Несмотря на инициативность и изобретательность его мысли и на ряд блестящих статей в "Начале", он совершенно не обнаружил качеств вождя. После поражения революции 1905 года для него начинается период упадка. Выпущенная им в 1907 году немецкая книга, где он доказывает, что Германия идет навстречу катастрофе, хотя и проникнута еще духом революции, но явно уступает по силе анализа и литературной форме более старым его работам. Он начинает и не заканчивает интересную серию брошюр "Для мыслящего рабочего". Из Германии он переселяется в Вену, а оттуда в Константинополь, справедливо предсказывая, что европейская развязка начнется с Балканского полуострова. Там и застигла его мировая война. Она сразу обогащает его на каких-то германо-турецких военно-торговых операциях. Одновременно с этим он выступает публично, как защитник прогрессивной миссии германского милитаризма, рвет окончательно с левыми и становится одним из вдохновителей крайнего правого фланга немецкой социал-демократии. Это сразу придало его ренегатству характер особого бесстыдства.

Ленин не мог, конечно, не оценить Парвуса годов революционного расцвета. В воспоминаниях т. Шелгунова я наткнулся на указание о том интересе, который Ленин питал к работам Парвуса еще в начале 90-х годов. Осенью 1893 года двадцати трехлетний Ленин в разговоре с Шелгуновым обратил его внимание на книжку Парвуса "О рынках". "К этой книжке, -- говорит Шелгунов, -- у Владимира Ильича было совершенно другое отношение (чем к известной книге народника-экономиста Н.-она). Он настойчиво рекомендовал ее прочесть". И позже, т.-е. уже в период "Искры" и "Зари", Ленин отдавал должное Парвусу, как марксисту и писателю. Но в то же время он справедливо не доверял ему политически. Он рано подметил в нем ту черту сумасбродного авантюризма, которая, в конце концов, погубила этого исключительно одаренного человека.

После Октября Парвус сделал было попытку сблизиться с нами; он даже стал издавать для этой цели где-то в Скандинавии газетку на русском языке, кажется, под заглавием "Извне". Тон его был покровительственно-наставительный. Помню, как весело мы смеялись по поводу неуклюжей попытки "бывшего" человека взять русскую революцию под свою высокую руку. "Надо поручить "Правде" его отхлестать..." -- такими примерно словами откликнулся Ленин на парвусовскую попытку, -- Ильич теребил газетку справа налево и слева направо брезгливыми движениями рук. "Что это за название "Извне", совершенно даже как-то не по-русски. Надо так его отхлестать, чтобы он и думать позабыл соваться!.."

[192] В передовой статье N 85 "Искры" от 27 января 1905 года, под названием "9 января", редакция, давая общую оценку событиям 9 января, считала основной задачей социал-демократической партии "дальнейшее сплочение рабочих масс вокруг социал-демократической партии". "Пользуясь высоко поднявшейся волной революционного возмущения народа и поднимая ее все выше, выше, -- мы будем крепко сплачивать и спаивать в одно великое целое -- в действительную рабочую партию -- все политически-мыслящие элементы рабочего класса". Такого рода работа социал-демократической партии приведет к тому, что ей будет "обеспечено политическое руководство неминуемым и быстро приближающимся к осуществлению всенародным восстанием против царизма".

В том же номере была помещена статья Парвуса "Итоги и перспективы", в которой он значительно расширял текущие задачи соц.-демократической партии, подчеркивая основное значение, которое имеет для данного момента организационно-техническая подготовка вооруженного восстания. "Мы должны -- организовать революцию", -- вот основной тезис статьи Парвуса. "Мы до сих пор -- писал он в этой статье -- организовали рабочих в интересах их классовой борьбы. Теперь у нас специальная задача, разумеется, не расходящаяся с первой, а вытекающая из нее: организовать революционные кадры рабочих. Должны быть организованы рабочие кружки с ясно очерченной задачей: подготовлять массы к восстанию, собирать их вокруг себя во время восстания, поднять восстание по данному лозунгу".

Против этих мыслей Парвуса о первоочередной важности в данный момент перейти от пропаганды идеи вооруженного восстания к организационной его подготовке и было направлено следующее примечание редакции: "Как видит читатель из статьи "Девятое января", не все мысли, выраженные тов. Парвусом, разделяются редакцией "Искры".

[193] Французские революционеры 40-х годов. Здесь идет речь о бланкистах. Подробное примечание о Бланки и бланкизме см. в XII томе прим. 69.

[194] Статья Волонтера (Павловича) "Военные заметки", помещенная в номере 87 "Искры", конкретно ставила вопрос о вооруженном восстании и о том, какое практическое значение может иметь баррикада в уличной борьбе пролетариата.

[195] Народная Воля -- партия революционного народничества, выделилась в 1879 г. (после Липецкого съезда) из организации "Земля и Воля". Главным организатором и одним из самых выдающихся деятелей партии был Желябов, а ее теоретиком -- Лавров. К числу виднейших деятелей партии принадлежали С. Перовская, В. Фигнер, Г. Лопатин, Н. Морозов и Л. Тихомиров.

Партия "Н. В." поставила своей целью ниспровергнуть самодержавие путем террористической борьбы с царем и главнейшими его чиновниками.

Исполнительный Комитет Народной Воли, строго законспирированный революционный центр, подготовлял террористические акты, вел пропаганду среди рабочих, учащейся молодежи и в войсках. По приговору Исполнительного Комитета, 1 марта 1881 г. был убит Александр II. Вслед затем Исполнительный Комитет обратился с письмом к Александру III, требуя амнистии, политических свобод и Учредительного Собрания. За убийство Александра II вожди партии "Народной Воли" поплатились своей жизнью. В 1886 г. возникла новая народовольческая группа (с А. И. Ульяновым и Шевыревым во главе), задумавшая покушение на жизнь Александра III, но царское правительство сумело предупредить покушение и разгромило народовольцев.

Партия "Народная Воля" нелегально издавала в Петербурге и провинции газету "Народная Воля" (всего вышло 11 NN, с 1879 по 1888 г.). Кроме того, за границей издавался журнал "Вестник Народной Воли" под редакцией Лаврова (пять томов его вышли в 1883 -- 1886 г.г.).

[196] В одном из архивных документов Л. Д. Троцкого мы нашли следующие строки, рисующие условия, в которых писались и издавались в то время прокламации тов. Троцкого.

"Прокламации мои через посредство тов. Красина печатались в знаменитой бакинской типографии большевиков. С другой стороны, печатала их питерская меньшевистская группа, твердо вставшая в тот момент на точку зрения вооруженного восстания и захвата власти Временным Правительством. Группа эта была летом арестована (предательство Николая Доброскока), и меньшевистский штаб из Швейцарии сформировал новую группу с наказом решительной борьбы против моих ересей. Через посредство, кажется, Красина же я связался с Б. Н. Смирновым, в распоряжении которого была небольшая нелегальная типография, не связанная ни с одной из фракций. Там тоже печатались мои воззвания. Предательство Доброскока заставило меня временно укрыться в Финляндию".

[197] На 9 января ставропольские рабочие ответили стачечным движением (бастовали рабочие в местной типографии и на свечном заводе). Местные власти с провокационными целями устроили 7 июня 1905 года религиозный диспут в церкви между православным духовенством и староверами. Слушатели, наэлектризованные черносотенными попами, хотели избить староверов. Их с трудом удалили из церкви, но вскоре перед церковью собралась большая толпа, требовавшая выдачи староверов. Срочно были вызваны войска, открывшие стрельбу. Полиция распространяла слухи, что из толпы стреляли студенты и евреи.

В Иваново-Вознесенске после 9 января начались рабочие волнения на почве как обще-политического состояния страны, так и чисто местных экономических нужд.

9 мая, в лесу близ Иваново-Вознесенска на сходке 50-ти представителей от всех фабрик и заводов было решено придать назревающей стачке организованный характер. Был выработан ряд требований: о 8-часовом рабочем дне, об уничтожении ночных работ, фабричной полиции, тюрем при фабриках, о минимуме зарплаты и др.

Вечером того же дня за городом, на реке Талке, состоялось массовое собрание рабочих. С 9 до 12 мая на каждой фабрике обсуждались требования, выработанные на сходке, и раздавались листки с этими требованиями, изданные иваново-вознесенской группой Северного Союза РСДРП.

12 мая забастовал весь Иваново-Вознесенск. На одном из массовых собраний бастующих было выбрано 150 депутатов для ведения переговоров с администрацией фабрик и заводов.

14 и 15 мая в городе, на площади, состоялись два массовых собрания рабочих и ремесленников, на которых присутствовало до 50.000 человек. Собравшиеся постановили требовать созыва Учредительного Собрания. К этому времени в город прибыл владимирский губернатор, и в Иваново-Вознесенск начали стягиваться войска. 16 мая рабочие выбрали стачечный комитет. 17 мая предприниматели ответили рабочим, что они не сделают ни одной уступки до издания соответствующих законов. Забастовка иваново-вознесенских рабочих, к которым присоединились рабочие ближайших уездов, тянулась уже больше трех недель, но в городе царил образцовый порядок, поддерживаемый самими рабочими. 2 июня был объявлен приказ, запрещающий всякие собрания как в городе, так и в окрестностях. В приказе эта мера мотивировалась тем, что собрания рабочих приняли "политический характер". 3 июня, когда рабочие пошли на обычное собрание, их встретили казаки, драгуны и пехотинцы, открывшие стрельбу. Рабочим пришлось бежать. Солдаты стреляли по бегущим. Много рабочих было ранено, 28 человек убито. В тот же день произошло еще одно избиение рабочих.

На 50-й день забастовки изголодавшиеся иваново-вознесенские рабочие стали на работу.

[198] Восстание 14 июня 1905 года на лучшем в то время броненосце Черноморского флота "Князь Потемкин-Таврический" не было фактом случайным и неожиданным: это был частичный и преждевременный взрыв обширного, смело задуманного плана всеобщего восстания, которое должно было охватить весь русский флот Черного моря и весь юг России. Формальным поводом для восстания "Потемкина" послужил инцидент с "гнилым мясом", но его истинные причины коренились гораздо глубже. После позорного исхода русско-японской войны среди матросов флота началось сильное революционное брожение, находившее себе благоприятную почву в невыносимых условиях казарменного режима того времени. Ненависть к офицерам была особенно сильна во флоте, где малейшие дисциплинарные проступки наказывались очень жестоко; здесь ярче, чем в армии, проявлялся классовый антагонизм солдат и офицеров. Матрос -- промышленный рабочий противопоставлялся офицеру -- дворянину и помещику. Подготовку к восстанию Черноморского флота тщательно вел Крымский социал-демократический союз; восстание должно было вспыхнуть в июле месяце, во время больших морских маневров, и охватить весь Черноморский флот. Восстание же во флоте должно было послужить началом всеобщего военного восстания. Хотя благодаря преждевременной вспышке на "Потемкине" общее восстание Черноморского флота не состоялось, но примеру "Потемкина" последовал "Георгий-Победоносец", а позже разразились большие волнения на судах Черноморского и Балтийского флотов. Восстание на "Потемкине" явилось преддверием к кровавым событиям в Севастополе 15 ноября 1905 года.

Самое восстание произошло следующим образом: 12 июня 1905 года "Потемкин", взяв с собой 2.000 учебных и боевых снарядов, ушел из Севастополя к острову Тендер для испытания (в то время это был совершенно новый броненосец) и 13 июня, вместе с приданным миноносцем N 267, прибыл к месту назначения. Миноносец затем был командирован в Одессу за провизией, которую должен был закупить офицер с "Потемкина". Вечером миноносец вернулся, привезя гнилое мясо, которое на другой день было дано в пищу матросам. Матросы, узнав об этом, решили не есть супа. Командир броненосца, капитан Голиков, особенно нелюбимый матросами за его грубое обращение и совершенно не понимавший и не учитывавший начавшегося в Севастополе революционного движения среди матросов, вместо того, чтобы выслушать основательную жалобу матросов, попытался силой заставить их съесть суп, угрожая применением оружия и виселицей. Возмущенная команда выбросила его за борт, а затем убила и 7 других офицеров. Овладевши всем броненосцем, восставшие арестовали остальных офицеров и выбрали командиром броненосца прапорщика Алексеева. Революционный броненосец решил идти в Одессу, где в это время происходили кровавые события в порту и на Пересыпи, вызванные забастовкой и восстанием рабочих. В Одессу "Потемкин" и миноносец прибыли 14-го вечером, здесь к нему был присоединен военный пароход "Веха". Прибывши в Одессу, команда броненосца решила оставшихся живых офицеров отправить на берег, а также похоронить убитого во время восстания старшим офицером матроса Вакулинчука, для чего была отправлена особая делегация к командующему войсками. Растерявшееся военное начальство разрешило похороны. Похоронную процессию сопровождали толпы народа. Эскорты войск пытались несколько раз стрелять в нее. Желая поддержать восставших в Одессе рабочих, революционная команда броненосца решила перейти в наступление и открыть огонь по городу. Бомбардировка Одессы была произведена на другой день после похорон, но никакого существенного вреда городу не принесла. Вскоре под Одессой появилась севастопольская эскадра, посланная для усмирения "Потемкина". "Потемкин" пошел ей навстречу. Произошел известный "молчаливый бой", результатом которого явилось присоединение к "Потемкину" "Георгия-Победоносца". Так как и на остальных судах эскадры адмирала Кригера наблюдалось большое сочувствие к восставшим, то адмирал повернул эскадру в Севастополь. "Георгий-Победоносец", команда которого не обладала достаточной организованностью и революционной выдержкой, испугался военных приготовлений в Одессе и вскоре ушел обратно в Севастополь. После измены "Георгия" на "Потемкине" началось брожение, в результате которого броненосец ушел в Констанцу, из Констанцы в Феодосию, из Феодосии опять в Констанцу, где, под влиянием ряда неудач и благодаря отсутствию единого руководства, малосознательная часть команды взяла верх. В итоге "Потемкин" сдался румынским властям. Вскоре после этого он вместе с миноносцем N 267 вернулся в Россию и был переименован в "Пантелеймона". Только небольшая часть его команды осталась в Румынии, остальные вернулись в Россию.

[199] Флот адмирала Рождественского к моменту русско-японской войны состоял из так называемой "второй эскадры", куда входило несколько вновь построенных миноносцев. Экипаж, офицеры и матросы, привыкшие к старым судам, плохо освоились с новым образцом техники. Артиллерийская команда была крайне неподготовлена. На всех броненосцах находились деревянные части, что было совершенно недопустимо ввиду опасности пожара. Правительство разрешило усилить флот Рождественского подкреплениями из России. Оно послало под командой Небогатова "3-ю эскадру", состоявшую из никуда негодных старых судов. 14 мая 1905 г. соединенная эскадра, под командой Рождественского, столкнулась близ острова Цусимы с эскадрой японского адмирала Того. Количеством флот адмирала Того уступал русскому, но по качеству был несравненно выше. Японская эскадра состояла из превосходно оборудованных новых судов, экипаж был хорошо подготовлен и обучен. Бой продолжался всего лишь несколько часов. В результате русские корабли почти целиком сгорели от японских снарядов. Другая часть потонула. Остальные суда, во главе с Рождественским и Небогатовым, сдались в плен. Общее число погибших достигало 7 тысяч человек, в плен попало около 6 тысяч человек. Денежная стоимость погибших судов исчислялась в 150 -- 200 миллионов рублей. Японцы потеряли убитыми всего 200 человек. Поражение под Цусимой превзошло все остальные русские потери. Правительство в течение нескольких дней не сообщало правды о катастрофе. На всю Россию Цусимское поражение произвело ошеломляющее действие. Катастрофа явилась могучим толчком к развитию революции.