Это неизгладимое имя -- Петр Струве.
Мы назвали г. Струве "агентом г. Витте", мы сказали, что он умел соединять нравственный идеализм с политическими предательствами. Где доказательства? -- протестует "Наша Жизнь". Вы хотите нас заставить заглянуть в ваше прошлое и в прошлое ваших друзей? И вы думаете, что вы оказываете этим услугу неизгладимому имени г. Струве?
Вот вам доказательства!
Когда несколько лет тому назад социал-демократический публицист сказал г. Струве, пятившемуся от нас в лагерь буржуазной демократии: "Мавр выполнил свою работу, мавр может уходить", -- будущий редактор "Освобождения" ответил: "Вы ошибаетесь, я покажу вам, что мы будем работать в одних рядах!"
И за рубежом он начал эту работу с того, что в первом же N своего "Освобождения" подписался под программой конституционалистов, отказавшихся от всеобщего избирательного права во имя сословно-плутократического представительства земств и дум.
С резкостью перехода, на которую способны только люди, не знающие никаких нравственно-политических обязательств, г. Струве не только порвал с делом рабочего класса, но и отказался от элементарных заветов буржуазной демократии. Мы не знаем, как называется это на вашем языке, -- у нас это зовется предательством!
Когда началась русско-японская война, когда земский и думский либерализм, испуганный ничтожной волной шовинизма, старался купить свое право на существование "патриотическими" взятками самодержавию из народных средств, г. Струве испугался за свое мнимое влияние на земщину и выкрикнул: "Да здравствует армия!" -- "Армия исполнит свой долг!" Мы не умеем и не хотим иначе назвать это, как политическим предательством!
И наконец -- теперь. Черная реакция кует ковы, собирает силы и готовит революции решительный удар. Витте, поднятый стачечной волной на пост временщика, ищет контрреволюционных опор для своего правительства -- в мировой бирже, в отечественном капитале и в русской земщине. Демократическая оппозиция бессильна, и из своего бессилия она создает опору правительству безумия и трусости.
Пролетариат, один пролетариат делает сверхчеловеческие усилия, чтобы двинуть дело революции вперед и доставить свободе полное неоспоримое торжество.
Правительство 17 октября знает одну цель, одну заботу: раздавить рабочих. Витте посылает тайные телеграммы земскому съезду, -- и Витте стоит за контрреволюционной стачкой капитала. Революция и реакция надвигаются друг на друга, -- и оба они топчут бумагу 17 октября ногами.
Каков долг честного демократа в этот трагический момент? Открыто сказать: Отечество в опасности! Оно в опасности -- не от революционного пролетариата, стачки которого временно "дезорганизуют" капиталистическое хищничество -- оно в опасности от замыслов придворной камарильи, опирающейся на развращенную часть армии, и от земских либералов, которые хотят порядка, но готовят диктатуру кровавой руки!
Задача демократии -- беспощадно изолировать это правительство потаенной контрреволюции и предоставить его собственной его участи, т.-е. позорной гибели. Долг честного демократа -- призвать все силы страны к поддержке революции, т.-е. пролетариата.
Что же делает г. Струве?
Он поддерживает конституционные фикции 17 октября. Он выступает лидером правого земского крыла. Он выступает не против реакционного комплота капитала и власти; наоборот, он опирается на этот комплот и угрожает им пролетариату. Он ведет переговоры с временщиком, о которых все знают, но в которых он никому не отдает отчета.
Мы спрашиваем: как назвать такую работу? И мы отвечаем:
предательством!
"Начало" N 5,
18 ноября 1905 г.