Совершенно очевидно, что компартии Латинской Америки находятся на таком же положении по отношению к Москве, как и компартии других частей света. На этот счет не могло бы быть сомнения даже, если бы у нас не было никаких особых данных. Но такие данные у нас есть*2.
И. Зак не имел правда связей с Мексикой. Но можно не сомневаться в том, что, если ГПУ не забывало о Колумбии и Боливии, то тем более у него были основания заботиться о Мексике.
В 1931 г. внимание мексиканского правительства привлек к себе некий Мануэль Диас Рамирес, на текущем счету которого в банке имелись значительные суммы.
Тогда же, насколько я знаю, было твердо установлено, что эти деньги -- московского происхождения. У судебных властей есть полная возможность проверить этот эпизод.
В дни разрыва дипломатических отношений между Мексикой и СССР мексиканское правительство имело случай официально высказаться по поводу того, в каком отношении секции Коминтерна стоят к государственным органам СССР. Я оставляю совершенно в стороне вопрос о "правильности" или "неправильности" разрыва дипломатических отношений между Мексикой и СССР, как и преследований против мексиканской компартии. Но тем более меня интересуют официально установленные факты. Сообщение мексиканского правительства от 23-го января 1930 г. гласило:
"Правительство Мексики превосходно знает, что группы русских коммунистов не работают, да и не могут работать независимо, так как все политические организации этой страны подчинены советскому правительству".
Утверждение, что никакая организация в СССР не может действовать независимо от правительства, является совершенно бесспорным. Руководство всеми организациями, сосредоточенное в руках ГПУ, становится особенно строгим и повелительным, когда дело идет о сношениях с заграницей. Финансовая помощь иностранным секциям Коминтерна, как и "дружественным" изданиям, есть дело ГПУ. Мексика, как видим, не составляет исключения.