Когда нелепая версия "автопокушения" постыдно провалилась, и ответственность агентов Кремля стала очевидной для всех, друзья, вдохновители и покровители Сикейроса и Ко, сделали попытку отмежеваться от покушения по мотивам "принципиального" характера.
"Ля Вос" от 1-го июня писала:
"Коммунистический Интернационал, Интернационал Ленина и Сталина, и с ним партии всего мира, никогда не признавали и не прибегали к индивидуальному террору, а только к организованному насилию масс...".
30-го июня:
"Как же это возможно, в таком случае, что коммунистическая партия, в нарушение своих собственных принципов, действуя против своих собственных интересов, могла принять участие в террористическом акте, чуждом нашей практике и методам борьбы".
16-го июня "Ля Вос де Мехико" повторяет:
"Коммунистическая партия заявляла тысячу раз, что ее программа не признает и не допускает индивидуального террора, а только открытое действие масс в защиту их интересов".
То же самое повторяют обвиняемые Д. Серрано, Матеос Мартинес и их адвокаты. Все они говорят исключительно о бесплотных "принципах", запрещающих индивидуальный террор. Никто из них ни одним словом не говорит о фактах. Никто не упоминает о ГПУ. Неужели они никогда не слышали о существовании этого учреждения? Неужели они не знают, что ГПУ систематически занимается убийствами не только на территории СССР, но и во всех странах цивилизованного мира?
Вопрос совсем не в том, хороши ли или плохи так называемые "принципы" компартии. Вопрос в том, какова деятельность компартии и каковы реальные взаимоотношения между ЦК компартии и ГПУ.
ГПУ не есть просто секретная полиция СССР, а нечто гораздо большее. ГПУ есть инструмент тоталитарного господства сталинской клики над СССР и над Коминтерном. Одна из важных и постоянных задач ГПУ -- физическое истребление наиболее решительных и опасных противников диктатуры Сталина. Внутри Советского Союза это истребление прикрыто наполовину легальными формами. За пределами Советского Союза оно совершается в форме заговоров, покушений и убийств из-за угла.
ГПУ и Коминтерн, как организации, не тождественны, но они неразрывны. Они соподчинены друг другу, причем не Коминтерн распоряжается ГПУ, а, наоборот, ГПУ полностью господствует над Коминтерном. Это господство выражается в произвольных сменах Центральных Комитетов всех секций, по воле Москвы; в чистках, которые производятся таинственными руками, за спиною партий. Те члены ЦК, которые являются агентами ГПУ, наблюдают за тем, чтоб поведение партии ни в чем не противоречило интересам ГПУ. Так как в партии нет и подобия свободного обсуждения и демократического решения, то через Центральный Комитет агенты ГПУ могут заставить каждого члена партии, под страхом моральной, а иногда и физической смерти, выполнять решения ГПУ. Без понимания этой механики нельзя отдать себе отчета в действительных мотивах поведения "Ля Вос", подсудимых и их защитников.
В июне 1937 г. Хернан Лаборде, по приказу из Москвы, подверг "самокритике" политику Центрального Комитета, и в том числе свою собственную. Вот одно из его самообвинений:
"Мы требовали, чтоб соглашение, давшее возможность Троцкому обосноваться в Мексике, было анулировано, и мы угрожали массовым действием, которого мы не могли развязать за отсутствием нужных сил" (Хернан Лаборде: "Единство во что бы то ни было", 1937 г.).
Эта цитата имеет большое значение. Компартия угрожала правительству движением масс. Разумеется, Москва предпочла бы мое изгнание под давлением рабочих. Но масс не было, и партия попала только в смешное положение. Отсюда приказ из Москвы: прекратить смешные угрозы и подготовиться серьезнее. Москва надеялась, что Ломбардо Толедано более успешно мобилизует рабочих под лозунгом изгнания Троцкого из Мексики. Но, несмотря на все усилия Толедано, рабочие упорно не поддавались этой агитации: трудящиеся не любят выступать в роли гонителей. Между тем с наступлением войны Кремль особенно остро почувствовал потребность: заставить меня замолчать. С каждым днем Москва все больше теряла терпение и давила на свою агентуру в Мексике. История учит: когда авантюристская организация не располагает достаточными политическими силами для разрешения задачи, мысль о террористических действиях приходит сама собою: револьвер, пулемет или нитро-глицерин должен заменить недостающую силу масс: это есть классическая формула индивидуального терроризма.
Отречение "Ля Вос" от терроризма есть просто ритуальная фраза с целью избежать ответственности. Лживый характер отречения лучше всего доказывается на примере самого Д. Сикейроса. 5-го марта 1939 г., выступая в качестве одного из сталинских ораторов, перед мексиканскими учителями, Сикейрос проповедывал необходимость борьбы с "изменниками". "Необходимо, чтоб они знали, что мы разобьем их не прямым действием, а об'единением масс" ("Эль Популяр", 6-го марта, 1939 г., кол. 2).
Сикейрос предвосхитил здесь ту самую формулу, которую "Ля Вос", "Эль Популяр" и "Футуро" оказались позже вынуждены повторять, чтоб отмежеваться от Сикейроса. Тщетная попытка! Сикейрос основательно скомпрометировал спасительную формулу своей руководящей ролью "прямом действии" 24-го мая.
Нельзя не подчеркнуть огромную разницу в применении террора революционными партиями и преступными кликами, как ГПУ, Россия была классической страной индивидуального террора. Революционная партия всегда открыто брала на себя ответственность за каждый совершенный ею кровавый акт. Также поступали польские и ирландские террористы в борьбе за национальную независимость. Совсем иначе обстоит дело со сталинцами. Совершив очередное убийство, они не только отрекаются от дела своих рук, но пытаются подбросить свое преступление политическому противнику. Они действуют не в интересах народа, а в интересах тоталитарной клики. Они вынуждены обманывать народ. Трусливая двойственность придает террору ГПУ бесчестный и отвратительный характер.