Непосредственной причиной нынешней войны является соперничество между старыми, богатыми колониальными империями, как Великобритания и Франция, и запоздалыми империалистскими хищниками, как Германия и Италия.
XIX столетие было эпохой неоспоримой гегемонии старейшей капиталистической державы, Великобритании. С 1815 до 1914 г., -- правда, не без отдельных военных взрывов -- господствовал британский мир". Флот Великобритании, самый могущественный в мире, играл роль полисмена морей. Эта эпоха отошла, однако, в прошлое. Уже к концу прошлого века на первое место в Европе стала выдвигаться вооруженная новейшей техникой Германия. За океаном поднялась еще более могущественная страна, бывшая британская колония. Важнейшим экономическим противоречием, приведшим к войне 1914-1918 гг., было соперничество между Великобританией и Германией. Со стороны Соединенных Штатов участие в войне имело превентивный характер: нельзя было позволить Германии подчинить себе европейский континент.
Поражение отбросило Германию в состояние полного бессилия. Расчлененная, окруженная врагами, разоренная контрибуцией, ослабленная потрясениями гражданской войны, она представлялась надолго, если не навсегда, вышедшей из строя. На европейском материке первая скрипка оказалась временно в руках Франции. Для победоносной Англии итог войны сложился к конце концов отрицательно: рост независимости доминионов; стремление колоний завоевать самостоятельность; утрата морской гегемонии; ослабление значения морского флота вследствие развития авиации.
В первые годы после победы Англия пыталась еще, по инерции, играть первую роль на мировой арене. Ее трения с Соединенными Штатами начали принимать явно угрожающий характер. Ближайшая война, казалось, вспыхнет между двумя англо-саксонскими претендентами на мировое господство. Однако, Англии пришлось скоро убедиться, что ее экономический удельный вес недостаточен для состязания с заокеанским колоссом. Соглашение с Соединенными Штатами о равенстве флотов означало формальный отказ от морской гегемонии, уже утерянной фактически. Замена свободной торговли протекционизмом означала открытое признание поражения британской промышленности на мировом рынке. Отказ от политики "блестящей изоляции" повлек за собой введение принудительной воинской повинности. Так, все священные традиции пошли прахом.
Подобное же несоответствие между экономическим удельным весом и мировым положением характерно и для Франции, только в меньшем масштабе. Ее гегемония в Европе держалась на временной кон'юнктуре, созданной разгромом Германии и искусственными комбинациями Версальского договора. Численность населения и экономическая база под этой гегемонией были слишком недостаточны. Когда из под гипноза победы стало выступать наружу реальное соотношение сил, Франция оказалась гораздо слабее, чем представлялось не только друзьям, но и врагам. Ища прикрытия, она стала в сущности последним доминионом Великобритании.
Возрождение Германии на основе ее первоклассной техники и организаторских способностей было неизбежно. Оно пришло скорее, чем думали, в значительной мере, благодаря Англии, которая стала поддерживать Германию -- против СССР, против чрезмерных претензий Франции и, в более отдаленной перспективе, против Соединенных Штатов. Такие международные комбинации не раз удавались капиталистической Англии в прошлом, пока она оставалась сильнейшей державой. Одряхлев, она оказалась не в силах совладеть с теми духами, которых вызвала.
Вооруженная более современной, более массовой и гибкой техникой, Германия снова начала вытеснять Англию из очень важных рынков, в частности на юге-востоке Европы и в латинской Америке. В отличие от XIX столетия, когда конкуренция капиталистических стран развертывалась на расширяющемся мировом рынке, сейчас экономическая арена борьбы непрерывно с'ужается, так что империалистам не остается ничего другого, как рвать друг у друга куски с мирового рынка.
Инициатива нового передела мира и на этот раз, как в 1914 г., естественно принадлежала германскому империализму. Застигнутое врасплох британское правительство пыталось сперва откупиться от войны уступками за чужой счет (Австрия, Чехословакия). Но этой политики хватило не надолго. "Дружба" с Великобританией была для Гитлера только коротким тактическим этапом. Лондон успел уже уступить Гитлеру больше, чем тот рассчитывал получить. Мюнхенское соглашение, при помощи которого Чемберлен надеялся надолго закрепить дружбу с Германией, привело, наоборот, к ускорению разрыва. Гитлер не мог ничего больше ждать от Лондона: дальнейшая экспансия Германии направлялась против жизненных интересов самой Великобритании. Так "новая эра мира", возвещенная Чемберленом в октябре 1938 г., привела через несколько месяцев к самой страшной из войн.