Все основные силы и пружины прошлой войны снова вступают теперь в действие, но в несравненно более напряженном и обнаженном виде. Движение совершается по наезженным колеям и потому -- более быстрыми темпами. Никто не верит ныне, как накануне 1914 года, в неприкосновенность границ или в устойчивость режимов. В этом огромное преимущество для революционной партии. Если накануне прошлой войны секции Второго Интернационала сами не знали еще, каково будет завтра их поведение, и выносили архи-революционные резолюции; если левые элементы лишь постепенно высвобождались из пацифистского болота, ощупью отыскивая свою дорогу, то теперь все исходные позиции отчетливо заняты уже до войны. Никто не ждет интернационалистской политики со стороны социал-демократических партий, которые и сами не обещают ничего, кроме "защиты отечества". С выходом чешских социал-демократов из Второго Интернационала начался его официальный распад по национальным линиям. Почти также отчетливо предначертана заранее политика Третьего Интернационала: прогноз здесь лишь в небольшой степени осложняется элементом авантюризма. Если германские и итальянские социал-демократы и экс-коммунисты окажутся в войне платоническими пораженцами, то только потому, что Гитлер и Муссолини не позволяют им быть патриотами. Зато везде, где буржуазия еще продолжает подкармливать рабочую бюрократию, социал-демократы и экс-коммунисты будут полностью на стороне своих штабов, причем первая скрипка шовинизма окажется в руках музыкантов сталинской школы. Не только скрипка, но и револьвер, направленный против революционных рабочих.
В начале прошлой войны был убит Жан Жорес, в конце ее -- Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Во Франции убийство вождя социалистической партии не помешало другим вождям вступить в правительство империалистской войны. В Германии убийство двух великих революционеров совершено было при прямом соучастии социал-демократического правительства. В качестве физических убийц во Франции выступал темный мелко-буржуазный шовинист; в Германии -- контр-революционные офицеры. Нынешнее положение и в этом отношении отличается неизмеримо большей ясностью. Работа истребления интернационалистов началась в международном масштабе еще до открытия войны. Империализму не приходится более полагаться на "счастливый случай": в лице сталинской маффии он имеет готовую международную агентуру по систематическому истреблению революционеров. Жорес, Либкнехт, Люксембург пользовались международной славой, как социалистические вожди. Рудольф Клемент был молодым и еще мало известным революционером. Тем не менее гибель Клемента, как секретаря Четвертого Интернационала, имеет глубокий символический смысл. Через своих сталинских гангстеров империализм указывает заранее, с какой стороны ему угрожает во время войны смертельная опасность.
Империализм не ошибается. Если ему удалось, после прошлой войны, устоять везде, кроме России, то это об'ясняется исключительно отсутствием революционных партий. С трудом высвобождаясь из сетей старой идеологии, с ее фетишизмом "единства", большинство оппозиционных элементов социал-демократии не шло дальше пацифизма. В критические минуты подобные группировки оказались более способны тормозить революционное движение масс, чем возглавить его. В этом смысле можно сказать без всякого преувеличения, что "единство" партий Второго Интернационала спасло европейскую буржуазию.
Сейчас в тридцати странах имеются секции Четвертого Интернационала. Правда, это еще только авангард авангарда. Но если бы теперь, до войны, мы имели революционные организации масс, то в порядке дня стояла бы не война, а революция. Этого, разумеется, нет, и на этот счет мы не делаем себе никаких иллюзий. Однако, положение революционного авангарда сейчас неизмеримо более благоприятно, чем 25 лет тому назад. Самое главное завоевание состоит в том, что уже до войны существуют во всех важнейших странах мира проверенные кадры, насчитывающие сотни и тысячи революционеров, спаянных единством доктрины и прошедших школу жесточайших преследований со стороны империалистской буржуазии, социал-демократии и особенно сталинской маффии. Ни Второй, ни Третий, ни Амстердамский Интернационалы не способны сейчас созвать свои конгрессы, ибо они парализованы своей зависимостью от империализма и раздираются "национальными" противоречиями. Наоборот, секции Четвертого Интернационала, несмотря на крайнюю скудость средств, трудность получения виз, гибель секретаря и град репрессий, сумели в самый критический момент созвать свой международный конгресс и вынести единодушные решения, в которых задачи предстоящей гигантской борьбы формулированы точно и конкретно, на основании всего исторического опыта.
Этих драгоценных кадров не собьет с пути никакая волна шовинизма и не запугают сталинские маузеры и ножи. В новую войну Четвертый Интернационал вступит, как тесно-сплоченное политическое целое, части которого сумеют проводить одну и ту же политику, несмотря на разделяющие их границы и траншеи. Пусть даже в начале войны, когда слепой инстинкт самосохранения, в сочетании с шовинистической пропагандой, толкнет народные массы в сторону своих правительств, секции Четвертого Интернационала окажутся изолированными. Они сумеют не поддаться националистическому гипнозу и патриотической эпидемии. В принципах интернационализма они найдут опору против стадной паники снизу, террора -- сверху. Они сумеют презирать шатания и колебания филистерской "демократии". Зато они будут чутко прислушиваться к самым угнетенным слоям народа и к истекающей кровью армии. Каждый новый день войны будет работать на них. Человечество стало беднее, чем 25 лет тому назад, а средства истребления -- неизмеримо могущественнее. Уже в первые месяцы войны начнется, поэтому, в рабочих массах бурная реакция против шовинистического дурмана. Первыми жертвами этой реакции, наряду с фашизмом, падут партии Второго и Третьего Интернационалов. Их крушение явится необходимым условием открытого революционного движения, которое для своей кристаллизации не найдет никакой другой оси, кроме Четвертого Интернационала. Его закаленные кадры поведут трудящихся на великий штурм.
Л. Троцкий.
10 октября 1938 г., Койоакан.