Социальное страхование в СССР -- один из главных козырей сталинской пропаганды при описании "растущего" благосостояния советских трудящихся. И действительно, когда то социальное страхование в СССР было одним из самых крупных достижений советских рабочих. Но вот во что его превратил сталинский режим.
Всем известно (об этом говорит даже официальная статистика), что советский рабочий в среднем зарабатывает в месяц 120-150 рублей. Из этих 120-150 рублей еще подлежит вычету все то, что насильно-добровольно удерживается у рабочих: госзаем, профсоюз, страхование жизни, разные подписки и пр. Это значит, что каждый советский рабочий ежемесячно "добровольно" недополучает от 15 до 25% своей и без того кабальной заработной платы. Таким образом, средний советский рабочий получает на руки от 110 до 130 рублей в месяц. Из этой суммы он должен (если имеет комнату или койку в общежитии) платить 20-30 рублей за помещение и не меньше 5 рублей иметь на трамвай. Стало быть, у него остается на все расходы 75-100 рублей в месяц: на питание, отопление, одежду, культурные нужды и пр.
Что же он может сделать с этими деньгами? На всю сумму можно купить или 4-5 кило масла, или 40-50 кило серого хлеба, или же одну пару ботинок на резиновых подметках. Но ведь рабочий должен прожить целый месяц. Этих денег еле хватает на то, чтоб три раза в день -- утром, в обед и вечером -- питаться одним черным хлебом и кипятком, без чая и сахара. При этом не следует забывать, что уже давно нет больше дешевых магазинов закрытого типа (закрытые распределители), и что цены для всех одинаковые.
Само собой разумеется, что такое питание обессиливает рабочего. С другой стороны, путем новой ловушки -- стахановского движения -- рабочие на заводах "единодушно требуют повышения норм выработки". Значит, на работе требуется большее напряжение сил, чтобы получать ту же зарплату. А это еще больше истощает рабочего.
Так он тянет лямку до того дня, пока не свалится. Тогда он идет в местную амбулаторию, где, после того как он простоял 3-4 часа в очереди, врач ему отказывает в выдаче бюллетеня, если у него нет повышенной температуры. (Для освобождения от работы температура должна быть не ниже 38°). И он опять должен итти на работу; а там, за невыполнение норм выработки, обязательно попадет на черную доску (за срыв промфинплана).
Неудивительно, что при таких условиях рабочий пьет. Он пьет, чтоб забыться, чтоб заглушить свою тоску. На водку у него, конечно, денег нет (12 рублей литр). Поэтому он покупает, так называемую, хамку (денатурат). А от этого он не может не заболеть; и опять попадает в районную амбулаторию, где ему на сей раз говорят, что он симулянт, алкоголик и враг социализма. За это его увольняют с завода с "волчьим билетом", т.-е. ему выдают такую справку, на основании которой его в течение шести месяцев никто на работу не принимает. И "счастливый" рабочий, "благосостояние" которого растет с каждым днем, с каждым часом, выбрасывается на улицу на произвол судьбы. Само собой разумеется, что о денежных сбережениях и речи быть не может. Работы ему нигде не дают. Ему ничего не остается, как продолжать пить, для чего он продает последние тряпки, еще оставшиеся у него, у жены, у детей. Он пьет до тех пор, пока не ослепнет или не сойд<е>т с ума или не замерзнет на улице. Таким путем соцстрах освобождает производство от симулянтов, срывщиков и алкоголиков.
Как же обстоит дело с "настоящими" больными? Если у рабочего температура не ниже 40°, он имеет право на больничную койку. Для этого он сначала должен явиться в амбулаторию, где он, как выше было указано, в течение 3-4 часов стоит в очереди, пока его не примет врач. Амбулаторный врач принимает 70-80 больных в день. Понятно, что в этих условиях врач не имеет физической возможности выслушать больных и серьезно поставить диагноз. Поэтому почти на всех листках указан один и тот же диагноз: лихорадочное состояние, а режим -- лежать. Вместе с бюллетенем врач выдает стандартный рецепт, уже заранее приготовленный. Бюллетени выдаются очень осторожно и "туго", потому что у врачей тоже свои контрольные цифры, так как они должны бороться за "снижение заболеваемости". И здесь социальное преступление прикрывается демагогической вывеской. Снижают заболеваемость не профилактическими мерами, не улучшением быта и настоящим лечением больных, а просто напросто тем, что выдают меньше бюллетеней. А тот неосторожный врач, который слишком "легко" выдает бюллетени, попадает на черную доску, как срывщик. Его вызывают в местком, где ему говорят, что бюллетень -- это орудие социалистического строительства, что он не умеет обращаться с бюллетенями, что не умеет распознавать симулянтов, алкоголиков и тому подобных врагов социализма. И так как врачу тоже нужно жить, то заболеваемость "исправляется и снижается".
Вернемся теперь к тому рабочему, который по болезни освобожден от работы. Он идет домой и, следуя предписанию врача, указанному на бюллетене, лежит. Так как у него нет денег, чтоб вызвать частного врача (т.-е. того же врача, который принял его в амбулатории и который вечером за 15-25 рублей готов его серьезно выслушать), он лежит на печке, пока его не выпишут на работу. За время болезни он получает: 50% зарплаты, если он не член профсоюза, 60% -- если состоит в профсоюзе, а 100% только тогда, когда он проработал на данном заводе не меньше двух лет. Медикаменты он должен покупать за свой счет.
Так обстоит дело с рабочими. Инженерно-технический персонал и ответственные работники поставлены в несравненно лучшие условия -- и с точки зрения питания и в смысле квартиры. Средний технический и ответственный работник зарабатывает от 400 до 1.500 рублей в месяц. Почти на всех предприятиях они получают бесплатно в специальных столовых завтраки, обеды и ужины (за счет директорского фонда). Все они (более или менее "ценные" для предприятия) почти ежемесячно получают -- помимо зарплаты -- премии под тем или другим предлогом. Кроме того, для них существуют "закрытые поликлиники", которые обслуживаются более опытными врачами, чем районные амбулатории. В этих поликлиниках, где количество принимаемых ограничено, больные могут получить серьезную медицинскую помощь. Но для рабочих они закрыты.
Инженерно-технический персонал и ответработники имеют право на месячный и даже больший отпуск и получают -- из того же директорского фонда -- необходимые суммы, чтобы купить для себя и своих жен путевки в санатории и дома отдыха Крыма и Кавказа. Все путевки в санатории и дома отдыха Крыма и Кавказа платные. Бесплатные путевки для рабочих выдаются соцстрахом только в несколько жалких домов отдыха пригородного типа. Но если бы рабочий, зарабатывающий 100-120 р. в месяц, даже и получил путевку на Кавказ, он все равно не мог бы поехать, так как ему негде достать те 400-500 рублей, которые необходимы на проезд и мелкие расходы. Да и какой директор стал бы давать путевку, которая стоит 1.100-1.700 рублей, простому рабочему, если он не "знатный стахановец"? Ведь рабочий не "командир производства", он не принадлежит к тем "кадрам, которые решают все".
Итак, один на тысячу рабочих (на заводе, где я работал, в 1937 году на 2.000 рабочих были распределены 5-6 путевок в подмосковные дома отдыха) получает путевку на 12 дней в какой-нибудь рабочий дом отдыха. Здесь он получает койку в палате на 10-12, а иногда и на 30 чел. Кормят его скверно, но хлеба ему дают вволю по 3-4 раза в день. Рабочие туда ездят охотно; как бы скверно там ни было, все же тысячу раз лучше, чем дома. Да и дорога туда и обратно стоит всего лишь несколько рублей. Дом отдыха для него единственное место, где он в течение 12 дней сыт. Так как проезд дешевый, то и жена может его навестить в выходной день. За это время он успеет припасти кое-что с общего стола, и он может угостить ее чем-нибудь, да и хлеба дать поесть вдоволь.
Понятно, поэтому, что в отдел соцстраха завкома сыпятся сотни заявок, когда на предприятиях завком об'являет, что он получил несколько путевок и предлагает желающим подавать заявки. При выборе счастливцев принимаются во внимание многие "показатели". Прежде всего, посещаемость и активность, проявляемая на собраниях, производительность труда, продолжительность пребывания на данном предприятии и т. д. Конечно, наилучшее средство для получения путевки, это записочка от предзавкома, или еще лучше от директора.
Все это относится к домам отдыха пригородного типа, так как, мы уже указали выше, такие курорты, как Сочи, Хосты, Гагры, Новый Афон, Цхалтубо, Тиберды, Ялта, Севастополь и другие закрыты для рабочих. Все эти санатории и дома отдыха принадлежат ЦК, ЦИК, Совнаркому, разным военным учреждениям, писателям, И.Т.С., словом, всем, кроме рабочих и крестьян. Процесс вытеснения рабочих, начавшийся в 1927 году, закончился в 1932. С этого времени курорты стали местом развлечения для чиновников всех ведомств и их жен. Следует еще указать на то, что и внутри курортных заведений, наблюдается "дифференцированный подход". В зависимости от занимаемой должности, "отдыхающий" получает лучшую комнату, стол и т. д.
А как обстоит дело с больницами? Правда, за последнее десятилетие построили много новых больниц, но почти все они были построены для чиновников того или другого ведомства. Самые лучшие московские больницы -- Кремлевская и больница им. Боткина -- предоставлены: первая только для чинов правительства, а вторая для М. К. Другие больницы принадлежат разным ведомствам, т.-е. чиновникам этих ведомств.
Количество больниц, предназначенных для рядовых рабочих, осталось почти неизменным с 1927-1928 г.г., несмотря на то, что городское население сильно увеличилось и прирост рабочего населения был особенно высок. По своему качеству больницы эти стоят на чрезвычайно низком уровне: отсутствует самая элементарная гигиена; мест в палатах мало и больных помещают в корридорах и других подсобных помещениях; не хватает белья, медицинского инвентаря, медикаментов и медперсонала. Положение еще ухудшается тем, что в руководстве администрации почти всегда находятся авантюристы, пробравшиеся в партию и сделавшие в ней карьеру благодаря "борьбе с троцкизмом". Здесь, как и везде, они или посадили в тюрьму, или заставили замолчать старый партийный аппарат. Круговая порука действует во-всю: воруют и прикрывают друг друга. Воруют продукты питания, предназначенные для больных, воруют белье, мединвентарь и т. д.; представляют дутые счета на никогда не произведенный ремонт. Старые медицинские работники все это видят, иногда сами принимают участие в грабеже, но всегда молчат. Молчат потому, что ничего сделать не могут. Восстать против партчиновников значит попасть во вредители, троцкисты, враги народа.
Таково положение в больницах. Но даже и в такую больницу попасть нелегко. Процедура такова. Рабочий тяжело заболел и должен быть принят в больницу. В районной амбулатории ему дают путевку, с которой его принимают в больницу, лишь тогда, когда до него дойдет очередь. Иногда приходится ждать по 4-5 недель. Один рабочий, которого должны были подвергнуть операции грыжи, ждал 40 дней, пока попал в больницу. И все это время он должен был работать. Другой рабочий, с гнойным аппендицитом, получил от районной амбулатории путевку для помещения в больницу "вне очереди". Даже с такой путевкой его приняли лишь на третьи сутки (больницы всегда переполнены), и он в тот же день умер. Один заводской шофер направился в больницу после сильного сердечного припадка. Ему отказали в выдаче бюллетеня. По дороге из больницы на завод он скончался в трамвае.
По тем же причинам -- недостаток места -- больного стараются скорее выписать из больницы, сплошь и рядом на третьи сутки после операции. Я никогда не видел, чтоб человек, выходящий из больницы, мог бы передвигаться без посторонней помощи. И не только потому, что он был болен, но и потому, что питание в больницах явно недостаточное.
Такова, вкратце, печальная картина соцстраха в СССР. Неудивительно, что рабочие его называют "соцужас".
Будушвили.