"Тан" от 13 августа печатает телеграмму своего московского корреспондента, которую мы рекомендуем вниманию каждого мыслящего коммуниста. Телеграмма кажется прямо-таки написанной в канцелярии Сталина: Троцкий "ни в каком случае не вернется в Советский Союз"; "Троцкий никогда не был другом крестьян"; никакое примирение невозможно между политикой перманентной революции Троцкого и политикой... построения социализма в отдельной стране". Все это сообщается, разумеется, не для запугивания, а наоборот, для успокоения общественного мнения французской буржуазии.
В официальных коммунистических газетах Запада Сталин приказывает печатать для одурачивания иностранных рабочих, что Троцкий является союзником, опорой и надеждой мировой буржуазии. Но корреспондент "Тан" старательно заверяет французскую буржуазию в том, что у Троцкого "нет ни программы, ни сторонников, и его имя не порождает больше никакого отголоска в русских массах". Другими словами, орган финансового капитала не только не стремится преувеличить влияние своего мнимого "союзника", а наоборот, успокаивает французскую буржуазию заверениями в полной и окончательной победе национального социализма над перманентной революцией. Политический смысл телеграммы "Тан" становится особенно полновесным в связи с поездкой Эррио в СССР и вообще с политикой сближения между буржуазной Францией и сталинской бюрократией.
Самое, однако, замечательное в телеграмме -- это ее заключение: "нас заверяют из совершенно компетентного источника, что даже в случае, если бы он (Троцкий) подписал, как сделали Каменев и Зиновьев, покаянное письмо... было бы невозможно дать ему разрешение вернуться в Советский Союз". Для каждого политически грамотного человека это значит: Сталин ("совершенно авторитетный источник") дает формальное обязательство агенту французского финансового капитала не допускать Троцкого в СССР, "даже еслиб он подписал покаянное письмо". "Впрочем, прибавляет вскользь корреспондент, отнюдь не в характере Троцкого подписывать такие письма". "Тан" осторожно обходит противоречие: если у Троцкого нет ни программы, ни сторонников, если он чужд массам, то почему же "невозможно было бы дать ему право возвращения в Советский Союз", даже в случае его покаяния. Опытный корреспондент, соблюдая политическую дисциплину, не задавал щекотливых вопросов своему "авторитетному источнику". С него на этот раз достаточно категорическое обязательство Сталина: пусть французская биржа не боится сближения с Москвой: "Троцкий ни в каком случае не будет допущен в СССР. Вчера Сталин клялся в этом Гитлеру, сегодня, "Тан".
Еще раз: пусть сталинцы поразмыслят над этим замечательным политическим документом. Это не болтовня желтой уличной прессы. Не даром Жорес некогда сказал: "Тан" -- это буржуазия, ставшая газетой".