Сила марксизма в том, что он умеет видеть реальность. "Парламентский кретинизм" в устах марксиста не брань, а характеристика политической системы, которая подменяет социальную действительность юридическими или моральными конструкциями, ритуалом, декоративной фразой. Сила большевизма состояла в том, что он, в лице Ленина, с высшей теоретической честностью, не допускающей никаких оптимистических недомолвок и утешительных иллюзий, применял материалистический метод анализа ко всем вопросам нашей эпохи.
В основном вопросе революционной политики -- в ее методе -- сталинизм означает не только отречение от ленинизма, но и злейшую пародию на него. Мы видим это сейчас снова, на вопросе о судьбе Австрии. Запрещение коммунистической партии, не вызвавшее никакого протеста со стороны австрийских рабочих, должно было бы, казалось, заставить московских организаторов международных поражений пролетариата задуматься над плачевными результатами всей их предшествующей работы. Если легальная, располагающая собственной прессой австрийская компартия оказалась неспособна ни на малейший отпор чисто-полицейской репрессии австрийского горе-бонапартизма, то что ж она противопоставит натиску фашистских банд? Однако, московская "Правда" и в безнаказанном запрещении австрийской секции Коминтерна открывает "победу", или, по крайней мере, прямое вступление к победе. "Антифашистское движение в Австрии -- пишет "Правда" от 28 мая -- усиливается с каждым днем (!). Несмотря на саботаж лидеров австрийской социал-демократии по всей стране развернулась широкая подготовка к антифашистскому европейскому конгрессу" (подчеркнуто нами. -- Л. Т.). Точь-в-точь так же и в Германии антифашистское движение "усиливалось с каждым днем", чтобы 5 марта внезапно провалиться неизвестно куда. Эти люди не только ничего не поняли, они не изменили даже трафаретов своего оптимизма. Это не революционеры, а попы, которые у постели каждого умирающего повторяют одни и те же формулы утешительной лжи.
В чем же выражается, однако, антифашистское движение на деле? И почему оно прошло молча мимо запрещения компартии? Оно было слишком занято, это "усиливающееся с каждым днем" движение, другой, более высокой задачей: подготовкой к конгрессу Барбюсса в Париже. Вот образец парламентского кретинизма для просвещения наиболее отсталых! Не нужно думать, будто для парламентского кретинизма необходим парламент: достаточно вообще защищенной, удаленной от театра борьбы трибуны, на которой можно произносить фальшивые речи, щеголять пустыми формулами и заключать на 24 часа "союзы" с журналистами, туристами, пацифистами, обиженными радикалами, тенорами и баритонам.
Вздор, конечно, будто "по всей стране" идет "широкая подготовка" к парижскому маскараду. Придавленный безработицей, полицейщиной, фашистскими бандами, изменой социал-демократии и бессилием компартии австрийский пролетариат меньше всего интересуется лирикой Барбюсса, риторикой Бержери и мелкими плутнями Мюнценберга. Да и каким образом интернациональный митинг в Париже может изменить австрийскую обстановку, которая не через десять и не через пять лет, а сегодня уже ведет к полному удушению пролетариата? Не ясно ли, что хвастливой ссылкой на парижский конгресс "Правда" полностью разоблачает его действительное назначение: отвлекать внимание от реальности в сторону фикции, от завоевания масс -- к игре в парламентаризм, от непримиримых классовых столкновений -- к сотрудничеству с "одиночками", от венских мостовых -- к фешенебельному залу в богатом парижском квартале, от гражданской войны -- к пустому упражнению в красноречии. Или иначе: от методов большевизма -- к парламентскому кретинизму.
Издаваемая сталинской бюрократией в Базеле газета "Рундшау", как-бы специально предназначенная для того, чтоб помешать немецким рабочим извлечь из поражения необходимые уроки, приводит, в N 17, цитированную выше статью "Правды", как великое откровение. Не теряйте духа, пролетарии Австрии: Барбюсс, союзник вашего Реннера (см. журнал Барбюсса "Монд"), бодрствует за вас! И как бы для того, чтоб дополнить картину гниения политической мысли тот же номер "Рундшау" печатает, в виде передовой, статью о нынешних отношениях между Германией и Австрией. "Революционный" филистер с ужасом рассказывает, что "впервые" (!) в отношениях двух государств" Гитлер применяет репрессии к Австрии из-за "внутренних политических мероприятий другого правительства". Впервые в отношениях двух государств! Статья заканчивается следующими замечательными словами: "Отношения между Австрией и Германией никогда еще со времени существования империи не были так плохи, как ныне. Таков практический успех гитлеровской внешней политики"... Невыносимо читать эту мудрость, достойную консервативного приват-доцента государственного права. Гитлер ведет в Австрии политику контр-революционного реализма. Он завоевывает мелко-буржуазные массы, подкапывая почву под неустойчивым австрийским бонапартизмом. Гитлер упорно и настойчиво меняет соотношение сил в свою пользу. Он не боится испортить отношения с Дольфусом. Этим он и отличается -- выгодно отличается -- от Отто Бауэра и от... сталинской бюрократии, которая отношения между Германией и Австрией рассматривает не под углом зрения классовой борьбы, а под углом зрения... дипломатического кретинизма.
Московский восторг по поводу парижского конгресса, призванного заменить революционную борьбу в Австрии, и базельское возмущение по поводу политики Гитлера, который в борьбе за австрийские массы не боится поссориться даже с самим Дольфусом, -- "сильнее кошки зверя нет!" -- этот восторг и это возмущение дополняют друг друга, как дипломатическая и парламентская разновидности кретинизма. По небольшой частице можно судить о целом. По симптому можно, во многих случаях, безошибочно определить болезнь. Достаточно двух статей, одной в "Правде", другой -- в "Рундшау", чтобы сказать: пусть у центристской бюрократии достаточно средств, чтоб снимать дорогие залы в Париже и издавать пухлые газеты в Базеле; но бюрократический центризм, как революционное течение, мертв, разлагается на наших глазах и отравляет атмосферу.
Л. Троцкий.
Принкипо, 13 июня 1933 г.