(Некоторые предварительные замечания)
1. Если теоретическое здание политической экономии марксизма целиком опирается на понятие ценности, как овеществленного труда, то революционная политика марксизма опирается на понятие партии, как пролетарского авангарда. Каковы бы ни были социальные источники и политические причины оппортунистических ошибок и уклонов, идеологически они всегда сводятся к неправильному пониманию революционной партии, ее отношения к другим пролетарским организациям и к классу в целом.
2. Понятие партии, как пролетарского авангарда, предполагает полную и безусловную ее независимость от всяких других организаций. Те или другие соглашения (блоки, коалиции, компромиссы) с другими организациями, неизбежные в ходе классовой борьбы, допустимы лишь при том условии, если партия всегда обращена к классу своим собственным лицом, выступает под собственным знаменем, от собственного имени и открыто объясняет массам, для каких целей и в каких пределах ею заключено данное соглашение.
3. В основе всех шатаний и ошибок руководства Коминтерна мы находим ложное понимание сущности партии и ее задач. Сталинская теория "двухсоставной партии" противоречит азбуке марксизма. То обстоятельство, что оффициальный коминтерн терпел эту теорию в течение ряда лет и не осудил ее с необходимой решительностью до настоящего дня, является самым безошибочным признаком порочности всей официальной доктрины Коминтерна.
4. Основным преступлением центристской бюрократии в СССР является ложное отношение к партии. Сталинская фракция стремится административно включить в состав партии весь рабочий класс. Партия перестает быть авангардом, т. е. добровольным отбором наиболее передовых, сознательных, самоотверженных и активных рабочих. Партия сливается с классом, как он есть, и теряет силу сопротивления по отношению к бюрократическому аппарату. С другой стороны, брандлерианцы и другие прихвостни центристской бюрократии оправдывают сталинский партийный режим филистерской ссылкой на "некультурность" русского пролетариата, отождествляя таким путем партию и класс, т. е. теоретически ликвидируя партию, как Сталин ликвидирует ее практически.
5. Основой гибельной политики Коминтерна в Китае явился отказ от самостоятельности партии. Практические соглашения с Гоминданом были в известный период неизбежны. Вхождение компартии в Гоминдан было роковой ошибкой. Развитие этой ошибки превратилось в одно из величайших преступлений в истории. Китайская компартия была создана только для того, чтоб свой авторитет переуступить Гоминдану. Из авангарда пролетариата она превратилась в хвост буржуазии.
6. Гибельный опыт англо-русского комитета целиком основан был на попрании независимости британской коммунистической партии. Для того, чтобы советские профсоюзы могли сохранять блок со штрейкбрехерами Генерального Совета (якобы в государственных интересах Советского Союза!), нужно было лишить британскую компартию всякой самостоятельности. Это было достигнуто путем фактического растворения партии в так называемом "движении меньшинства", т. е. левой оппозиции внутри трэд-юнионов.
7. Опыт англо-русского комитета был, к сожалению, меньше всего понят и усвоен даже в группах левой оппозиции. Требование разрыва с штрейкбрехерами кой-кому даже в наших рядах казалось... сектантством. В частности грехопадение Моната, приведшего его в объятия Дюмулена, ярче всего определилось на вопросе об англо-русском комитете. Между тем вопрос этот имеет гигантское значение: без ясного понимания, того, что произошло в Англии в 1925-27 г. г., ни коммунизм в целом, ни левая оппозиция, в частности, не выберутся на большую дорогу.
8. Сталин, Бухарин, Зиновьев -- в этом вопросе они все оказались солидарны, по крайней мере, в первый период -- сделали попытку заменить слабую британскую коммунистическую партию более "широким течением", которое возглавлялось, правда, не членами партии, но "друзьями", почти коммунистами и во всяком случае хорошими людьми и добрыми знакомыми. Хорошие люди, солидные "вожди", не хотели, разумеется, подчиняться руководству маленькой и слабой компартии. Это было ихъ полным правом: партия никого не может заставить подчиняться ей. Соглашения между коммунистами и "левыми" (Персель, Хикс, Кук), на почве отдельных задач трэд-юнионного движения были, разумеется, вполне возможны и в известных случаях неизбежны. Но при одном условии: компартия должна была сохранить свою полную самостоятельность также и внутри трэд-юнионов, выступать от собственного имени по всем принципиальным вопросам, критиковать, когда находит нужным, своих "левых" союзников и завоевывать, таким образом, шаг за шагом доверие масс.
Этот единственно возможный путь показался, однако, бюрократам Коминтерна слишком долгим и ненадежным. Они считали, что посредством личного воздействия на Перселя, Хикса, Кука и др. (закулисные разговоры, переписка, банкеты, дружеские похлопывания друг друга по плечу, нежные усовещевания) они постепенно и незаметно втянут левую оппозицию ("широкое течение") в русло Коминтерна. Чтоб вернее обеспечить такой успех, надо было не огорчать, не раздражать, не беспокоить дорогих друзей (Перселя, Хикса и Кука) мелкими придирками, неуместной критикой, сектантской непримиримостью и пр. А так как одна из задач компартии как раз и состоит в том, чтоб беспокоить и тревожить всяких левых центристов и полуцентристов, то пришлось пойти на радикальную меру, подчинив фактически компартию "движению меньшинства". На поле трэд-юнионов выступали только вожди этого последнего. Британская компартия практически не существовала для масс.
9. Чего требовала в этом вопросе левая русская оппозиция? Прежде всего восстановления полной независимости британской компартии пред лицом трэд-юнионов. Только под действием самостоятельных лозунгов партии и ее открытой критики, -- доказывали мы, -- движение меньшинства могло бы оформляться, уточнять свои задачи, сменять своих вождей, крепнуть внутри трэд-юнионов, укрепляя в то же время позицию коммунизма.
Что отвечали на нашу критику Сталин, Бухарин, Лозовский и К-о? "Вы хотите толкнуть британскую компартию на путь сектанства. Вы хотите оттолкнуть во враждебный лагерь Перселя, Хикса, Кука. Вы хотите порвать с движением меньшинства".
Что возражала левая оппозиция? "Если Персель и Хикс порвут с нами не потому, что мы требуем от них превратиться немедленно в коммунистов, -- этого никто не требует! -- а потому, что мы сами хотим оставаться коммунистами, значит Персель и К-о являются не друзьями, а замаскированными врагами. Чем скорее они обнаружат свою природу, тем лучше для масс. Мы ни в каком случае не хотим рвать с движением меньшинства. Наоборот, мы должны проявлять по отношению к этому движению величайшее внимание. Самый маленький шаг вперед вместе с массой или с частью массы дороже дюжины абстрактных, кружковых, интеллигентских программ. Но внимание к массе не имеет ничего общего с капитуляцией перед ее временными вождями и полувождями. Масса нуждается в правильной ориентировке, в правильных лозунгах. А это исключает теоретическое примиренчество и покровительство путанникам, эксплоатирующим отсталость масс".
10. Каковы были результаты британского опыта сталинцев? Движение меньшинства, охватывавшее до миллиона рабочих, казалось очень многообещающим. Но в нем была внутренняя червоточина. В качестве руководителей движения массы знали только Перселя, Хикса, Кука, за которых к тому же ручалась Москва. Эти "левые" друзья, при серьезном испытании, позорно предали пролетариат. Революционные рабочие растерялись, впали в уныние, и естественно распространили свое разочарование также и на компартию, которая была только пассивной частью всей механики предательства и измены. Движение меньшинства сошло на нет; компартия вернулась в состояние ничтожной секты. Таким образом, благодаря в корне ложной постановке вопроса о партии, величайшее движение английского пролетариата, приведшее ко всеобщей стачке, не только не потрясло аппарат реакционной бюрократии, но, наоборот, укрепило его и надолго скомпрометировало коммунизм в Великобритании.
11. Одним из психологических источников оппортунизма является поверхностное нетерпение, недоверие к постепенному росту влияния партии, стремление овладеть массой при помощи организационного маневра или персональной дипломатии. Отсюда возникает политика закулисных комбинаций, умалчиваний, затушевываний, отказа от себя, приспособления к чужим идеям и лозунгам, и наконец полный переход на позиции оппортунизма. Подчинение компартии Гоминдану в Китае, создание рабоче-крестьянских партий в Индии, подчинение британской компартии движению меньшинства и пр. и пр. -- во всех этих явлениях мы видим один и тот же метод бюрократического комбинаторства, которое начинает с поверхностного революционного нетерпения, а кончает оппортунистической изменой.*1
Именно поэтому мы в течение последних лет неоднократно настаивали на огромном воспитательном значении приведенных выше примеров стратегии Коминтерна. Их надо изучать и каждый раз заново продумывать на свежем опыте, чтоб не только осуждать исторические ошибки и преступления задним числом, но научиться узнавать подобные же ошибки в новой обстановке, когда они только зарождаются, и когда дело можно, следовательно, еще поправить.
12. Надо сказать прямо: ошибки некоторых французских оппозиционеров, членов Лиги, в синдикальном вопросе обнаруживают поразительные черты сходства с печальным британским опытом. Только масштаб ошибок во Франции пока-что гораздо меньше и развертываются они не на основе движения масс. Это позволяет некоторым товарищам не замечать этих ошибок или преуменьшать их принципиальное значение. Между тем, если бы Лига позволила и впредь вести синдикальную работу теми методами, какие выработало большинство старого Правления, идеи и знамя левой оппозиции оказались бы во Франции скомпрометированы надолго. Было бы преступлением закрывать на это глаза. Раз не удалось исправить эти ошибки в их самой первоначальной стадии, путем негласных советов и предупреждений, остается открыто назвать эти ошибки и их авторов, чтобы выравнять политику коллективными усилиями.
13. С апреля 1930 г. Лига фактически отказалась от самостоятельной работы в синдикатах в пользу Унитарной Оппозиции, которая, в свою очередь, стремится иметь свою особую платформу, свое руководство, свою политику. В этих пределах мы имеем явную аналогию с опытом движения меньшинства в Англии. Надо, однако, сказать, что во французской обстановке есть некоторые черты, которые с самого начала делают этот опыт еще более опасным. В Англии движение меньшинства в целом было левее официального руководства трэд-юнионов. Можно ли это сказать об Унитарной Оппозиции? Нет. В составе последней имеются элементы, явно тяготеющие к правой оппозиции, т. е. реформизму. Их удельный вес нам не ясен.
Главной силой Унитарной Оппозиции является Союз просвещенцев. Во Франции учителя всегда играли серьезную роль в социализме, в синдикализме и в коммунизме. Среди просвещенцев мы несомненно найдем много друзей. Но все же федерация в целом не есть пролетарский союз. В силу своего социального состава Союз просвещенцев может давать очень хороших агитаторов, журналистов, отдельных революционеров, но не может стать базой синдикального движения. Все его документы свидетельствуют о недостаточной ясности политической мысли. Марсельский конгресс федерации показал, что просвещенцы колеблются в треугольнике между официальным курсом, левой оппозицией и правой. Мы оказали бы худшую услугу как просвещенцам, так и пролетарскому движению в целом, если бы прикрывали их ошибки, колебания и туманности. К сожалению такова была до последних дней политика редакции "Веритэ" -- политика замалчивания, -- и это было не случайно.
14. -- Не хотите ли вы рвать с У. О.? -- Кто ставит вопрос так, тот тем самым говорит, что коммунисты, как коммунисты, не могут участвовать в У. О. Но еслиб дело обстояло так, это означало бы попросту, что У. О. является организацией замаскированных врагов коммунизма. К счастью, это не так. Унитарная Оппозиция в целом не является ни коммунистической, ни антикоммунистической организацией, ибо она разнородна. Мы обязаны считаться с этой разнородностью в своих практических шагах. Мы можем и должны проявлять величайшее внимание к отдельным группам и даже лицам, которые развиваются в сторону марксизма. Но все это при одном условии: если пред лицом рабочих в синдикатах мы выступаем от имени Коммунистической Лиги, не допуская никакой цензуры над нашими выступлениями, кроме контроля самой Лиги (или партии в целом, после восстановления единства коммунистических рядов).
-- 15. В рядах У. О. имеются несомненно элементы, которые, не входя в состав Лиги, больше всего сочувствуют левой оппозиции: их надо собирать под нашим знаменем. Есть элементы неопределенные, промежуточные, которые изо всех сил стремятся остаться в этом положении, превратив его в "платформу". С этими элементами у нас могут быть тактические соглашения на определенной основе, при полной свободе взаимной критики. Наконец, в составе У. О. имеются несомненно и чуждые элементы, которые забрели туда случайно или проникли в качестве вербовщиков реформизма. Они пользуются сумерками, чтоб вносить разложение. Чем скорее они будут разоблачены и вытеснены, тем лучше для дела.
16. Но ведь мы же стоим за сотрудничество в синдикатах с рабочими без различия политических и философских взглядов? Совершенно правильно. Но У. О. есть не синдикальная организация, а политическая фракция, имеющая своей задачей воздействие на синдикальное движение. Предоставим Монату и его друзьям, попистам, выступать под маской. Революционеры выступают пред рабочими открыто. В рамках У. О. мы можем работать только с теми, которые идут бок о бок с нами, в том же направлении, что и мы, хотя бы и не до конца нашего пути.
17. Некоторые товарищи особенно настаивают на том, что коммунисты должны бороться за свое влияние на синдикаты идейными, а не механическими средствами. Эта, казалось бы, бесспорная мысль часто превращается в пустое общее место. Центристская бюрократия тоже нередко заявляет, и вполне искренно, что ее задачей является идейное воздействие, а не механическое давление. Весь вопрос сводится в последнем счете к политической и экономической ориентировке, к лозунгам и к программе действия. Если ориентировка правильная, если лозунги отвечают потребностям движения, то массы в синдикатах не испытывают никакого "принуждения". Наоборот, если ориентировка ложна, если политика революционного под'ема провозглашается в момент политического упадка и наоборот, то масса неизбежно воспринимает такое руководство, как механическое насилие над собой. Вопрос сводится, следовательно, к тому, достаточно ли серьезны и глубоки теоретические предпосылки левой оппозиции, достаточно ли воспитаны ее кадры, чтобы правильно оценивать обстановку и выдвигать соответственные лозунги. Все это еще подлежит проверке на деле. Но тем не допустимее для нас замалчивать или преуменьшать грехи и ошибки наших временных союзников, как и наши собственные.
18. Отдельные члены Лиги, как это ни невероятно, протестуют против чьего-то намерения подчинить Унитарную Оппозицию Лиге. Незаметно для себя они сбиваются на ту жалкую аргументацию, которую Монат пускает против коммунизма в целом. Практически дело сводится к тому, что отдельные товарищи, работающие в синдикатах, хотят для себя самих полной независимости от Лиги, считая, что они своими личными маневрами, увещаниями и дипломатией достигнут таких результатов, которых Лига не способна достигнуть коллективной работой. Другие товарищи, желающие для себя такой же самой независимости в печати, идут навстречу таким тенденциям. Спрашивается: зачем же эти товарищи вступили в Лигу, если они не верят ей?
19. Как в действительности обстоит дело с "подчинением" Унитарной Оппозиции? Самый этот вопрос фальшив. Лиге подчинены только ее члены. Поскольку в У. О. большинство нечленов Лиги, постольку речь может итти об убеждении, о соглашении, о компромиссе, о блоке, но ни как не о подчинении.
На самом деле противники мнимого подчинения У. О. Лиге требуют действительного подчинения Лиги Унитарной Оппозиции. Именно таково было положение до сегоднешнего дня. В своей синдикальной, т. е. важнейшей работе Лига подчинена Унитарной Оппозиции, в пользу которой она практически отказалась от всякой самостоятельности. Этой политики марксисты не могут и не должны терпеть ни одного дня.
20. Отдельные руководящие товарищи, до вчерашнего дня упорно проводившие политику капитуляции, сегодня заявляют, что они "совершенно согласны" с необходимостью преобразовать У. О. в блок. На самом деле они хотят свести дело к... переименованию. Чем торопливее они "соглашаются" с марксистской критикой, тем более они ведут на деле борьбу за то, чтоб все осталось по старому. Они хотят попросту использовать фразеологию марксистской критики для прикрытия старой политики. Эти методы не новы. Но время не делает их более привлекательными. Революционная организация надолго, если не навсегда, отравила бы себя ядом двойственности и фальши, еслиб позволила маскировать оппортунистическую политику революционной фразеологией. Будем твердо надеяться, что Лига этого не допустит.
Л. Троцкий.
Принкипо, 4 января 1931 г.
*1 Руководящие американские товарищи сообщают, что в составе американской Лиги некоторые, правда, единичные (в буквальном смысле слова) товарищи договариваются до блока с ловстонистами во имя... "массового действия". Трудно придумать более нелепую, смехотворную и бесплодную затею. Знакомы ли эти люди хоть сколько-нибудь с историей большевистской партии? Читали ли они работы Ленина? Знакомы ли они с перепиской Маркса и Энгельса? Или же вся история революционного движения прошла для них бесследно? Подавляющее большинство членов американской Лиги не имеет, к счастью, с такими идеями ничего общего.