(Призыв к бывшим членам болгарской коммунистической партии и ко всем марксистским рабочим Болгарии*1)
От 9 июня -- дня наибольшего политического поражения -- доныне рабочий класс и рабочее движение в Болгарии терпит тяжкие, глубокие поражения и громадные непрекращающиеся разочарования.
Удары и поражения, которые понес и несет у нас рабочий класс, всегда превращаются в причины катастроф, ибо те, которые подготовили и довели класс до поражения 9 июня, а после этого оставались у руководства в наступивший период буржуазно-монархической реставрации, не умели своевременно извлечь необходимый урок из пережитых событий, ни в отношении организационных методов, ни в отношении правильной классовой тактики в рабочем движении. Огромные коммунистические народные массы были предоставлены на произвол судьбы. Их активность была заменена активностью незначительных, вооруженных, нелегальных, авантюристических групп, которые многократно "декретировали" революцию, а возникшая нелегальная коммунистическая партия сделала своей специальностью столько же раз своевременно откладывать ее до более благоприятных времен...
Политическое поражение пролетариата 9 июня явилось для тогдашнего коммунистического руководства полной неожиданностью. Социалдемократические предрассудки у него, однако, были так глубоко заложены, что странное бездействие 9 июня было до того политически подготовлено апрельской 1923 года декларацией Высшего Партийного Совета с участием самого В. Коларова, а теоретически было оправдано в непрестанных речах всех членов (включая и Г. Димитрова) Центрального Комитета на шести долгих заседаниях в софийской партийной организации, открывшихся на другой день после переворота 9 июня. Оживлена была с этой целью первобытно-сектантская социалистическая теория, по которой в день переворота требовалось именно бездействие пролетариата, ибо вопрос был только домашним спором буржуазии, столкновением двух ее кланов -- городского и сельского, столкновением, в котором пролетариату полагалось оставаться безучастным и нейтральным. Таким путем скопцы из Центрального Комитета осудили на самодовольное бездействие наиболее активный класс общества -- пролетариат -- в тот самый момент, когда в Болгарии вспыхнул вооруженный спор об ее судьбе!
Разумеется, предательская социалдемократическая позиция, выраженная в апрельской декларации высшего партийного совета, как и в знаменитой резолюции Центрального Комитета от 16 июля 1923 года, и сама позиция его, занятая в день переворота, -- не имеют ничего общего с марксизмом и классовой политикой пролетариата. Между тем коммунистическое руководство в течение долгих лет до того, под покровом принятия, -- но не ассимилирования -- им и массами боевых лозунгов, успело своими бюрократическими методами парализовать всякую инициативу в среде пролетариата. Последний не мог быть и не был подготовлен, чтоб самому извлечь политические и тактические уроки из переворота 9 июня. Разброд, вследствие этого, был так велик, что в то время, как целая плевненская организация поднялась 10 июня против совершенного в Софии буржуазного переворота, целая ловченская организация вместе с местной буржуазией защищала с оружием в руках город от нашествия сельских масс, поднявшихся против софийского переворота и шедших, вероятно, в поисках естественного союзника в лице городских рабочих. Ловчинские коммунисты довели до логического конца нейтралитет знаменитого и ставшего уже историческим постановления Центрального Комитета!
Партия, следовательно, на деле была идейно разделена на враждебные группы. Большинство следовало указаниям политически обанкротившегося Центрального Комитета, развивавшего чудовищную энергию для оправдания любой ценой политической кастрации 9 июля. Меньшинство же, возбужденное зиновьевской публичной провокацией и панически почувствовавшее приближающуюся катастрофу, не считаясь с наступившим после 9 июня фактическим положением и фактическим соотношением классовых сил в стране, даже заранее убежденное в неизбежности поражения, единственно лишь для спасения своей так называемой Василием Коларовым пролетарской "чести" любой ценой пустились напрямик в ловушку, умело подготовленную провокацией буржуазного правительства. Провозглашенное коларовцами и дмитриевцами "рабоче-крестьянское" восстание именно поэтому охватило главным образом неосведомленных храбрых крестьян Берковского края, где о промышленном и городском пролетариате вообще нет и речи. В ответ на "революционный" призыв коларовцев и дмитриевцев пролетариат во всех городских центрах, начиная с Софии, не двинулся с своего места. Потерявшие в то время равновесие руководители забыли ту азбучную истину, что изолированное от пролетариата крестьянское восстание, каковым было их "рабоче-крестьянское восстание", обречено на поражение.
Сентябрьское восстание -- только провоцированный буржуазией арьергардный бой (главное сражение было дано во время июньского бескровного поражения пролетариата), -- вместо того, чтоб быть осужденным, как легкомысленная авантюра стало исходным пунктом насажденной вслед за тем бланкистской мелко-буржуазной революционности. Последняя нашла внешнее оправдание в возбуждении, особенно в среде крестьянских масс, из-за пришествия погромной буржуазии снова к кормилу правительственной власти. Кровавые и варварские вакханалии девято-июньской буржуазии во время подавления, стихийно возникшего в стране противодействия крестьянства в течение первых 10-ти дней после переворота 9 июня, как и поголовные избиения во всей стране в течение сентября 1923 года арестованных и безоружных коммунистов, оторванных от работы и семьи, -- пробудили действительно всеобщее и повсеместное глубокое волнение, глубокое негодование и отвращение народных масс. Это состояние, вызванное собственной беспомощностью и жестокостью классовой мести, дезориентированные и оторванные от пролетарских масс руководители назвали "революционной ситуацией". Исходя из этой последней, они в течение 1924 и 1925 годов строили свои тактические лозунги на подготовке снова и снова откладывавшегося -- уже совсем победоносного -- рабоче-крестьянского восстания. Создан был вооруженный коммунистический заговор, организованы были "боевые" ячейки, "народные четы", которые бродили по горам и частично мстили врагу. Пущены были в ход отдельные убийства и покушения. Все это напоминало безотрадную эпоху русских эсэров. Эта революционно-бланкистская тактика, не считающаяся с активностью самого пролетариата, хотя и действующая от его имени, нашла свой венец в диком и бессмысленном, в политическом отношении, покушении 16 апреля 1925 года в Софийском соборе "Святого Воскресенья". Это покушение не в меньшей мере, чем сентябрьская авантюра, явилось удобным и ожидаемым поводом для буржуазии, чтобы физически уничтожить рабочее движение в Болгарии. Наступили для болгарского пролетариата мрачные, долгие варфоломеевские ночи...
После апрельского покушения ребяческая вооруженная конспирация не могла иметь абсолютно никакого кредита в глазах пролетариата, и она была вынуждена самоликвидироваться. Медленно восстанавливавшие свои силы после понесенных ударов и погромов рабочие массы (наиболее их преданные и смелые элементы, поскольку не легли в неведомые могилы, заполняли тюрьмы) начали снова искать путь для создания массового рабочего движения.
1926 год показал небывалый под'ем пролетариата во имя создания единой массовой профессиональной организации, -- под'ем, который, однако, был задавлен карьеристским расчетом социалистических реакционеров типа Христиана Пастухова и бюрократическим расчетом димитровцев. Всем им в синдикальном движении важно было бы единство класса; им важно было иметь отдельную синдикальную рабочую форму, опекунами и полными распорядителями которой они бы являлись. От небывалого рабочего энтузиазма 1926 года к профессиональным организациям и профессиональному единству теперь не осталось ничего, кроме хорошего воспоминания. Социалистические синдикаты, по иронии названные "свободными", влачат совсем жалкое существование, только бы оправдать вознаграждение оторванным от производства рабочим карьеристам из разных Примирительных судов, Высших трудовых советов, обильно выплачиваемое из рабочего страхового фонда Международной конференции труда. С другой стороны, названные по иронии "независимыми" профессиональные союзы тоже влачат безрадостное существование, достаточное лишь для оправдания расходов на вечно несменяемых и вечно необходимых "доверенных", поставленных высшими чиновниками. И при таких тенденциях пролетариат в профессиональном отношении продолжает оставаться неорганизованным и полностью беспомощным перед неограниченной, ставшей поистине страшной эксплоатацией капитала...
После вдохновенных беспринципным руководством выборных блоков "беспартийных" рабочих в 1926 году, названных для смеха "трудовыми блоками", в разнообразном составе: социалистами из Социалистической Федерации д-ра Джидрова, федерация, которая и теперь с самодовольством носит свое 9-июньское клеймо; с социалистами из социалистической партии Христиана Пастухова, чуть-чуть испещренный рабочими мелко-буржуазный и чиновничий кадр, всегда готовый, во имя "государственных" и "общих" интересов к услугам буржуазии, во внутренней и внешней ее политике; блок с "братствами" (дружбаши), самыми злокачественными об'единениями болгарских крестьян, превратившими крестьянские интересы в между-буржуазную разменную монету, и доведшими правительство Стамбулийского до антикоммунизма перед 9 июня и до катастрофического провала 9 июня; и даже до... политического союза с буржуазным радикалом Стоян-Костурковым, -- после всех этих оппортунистических экспериментов просвещенного коларовского руководства, с "беспартийными" рабочими, которые свидетельствуют об отсутствии какой бы то ни было марксистской ориентации, -- только в течение 1927 года была заложена основа рабочей партии, как легальной политической организации классового рабочего движения.
Основание рабочей партии пробудило в рядах пролетариата огромные надежды. Ныне однако, от этой надежды не осталось почти ничего: рабочая партия ради продолжения ею "испытанной" до того "генеральной линии" в тактике рабочего движения от сентября до апреля, достигла степени почти абстрактного существования, хотя обще-освободительные идеи рабочего классового движения пользуются у нас в среде масс ничем не сокрушаемым ореолом и кредитом!
В рабочей партии отсутствует внутренняя рабочая демократия, руководство в руках назначенного бюрократического центра, играет роль грамофонной пластинки; персональный состав этого "центра" не определяется свободной волей членов партии. Отсутствует самокритика, сведенная к смехотворному и чудовищному ее пониманию; каждая критика, понятая наверху, как несогласие с капризно, без участия самих членов партии, определяемой генеральной линией, неизбежно ведет к исключению упорствующего в своем понимании меньшинства, открыто критикующего внутренние опустошения, внесенные "генеральной линией". Выдвигание лозунгов, которые не оправдываются никаким расчетом условий и классовых отношений в стране. Отказ от великого лозунга единого фронта труда, имеющего целью собрать трудовые массы вокруг борьбы за непосредственные требования и задачи; призыв масс на публичные выступления с задачей любой ценой завоевать улицу, не принимая в расчет собственных сил и того факта, что отсутствует какая бы то ни было серьезная организация пролетариата, без наличия которой, хотя бы и при наличии глубокого ума у умных руководителей, нельзя сделать и наименьшего шага в жизни -- все эти условия превратили Р. П. в коррумпированную, карьеристскую агитаторскую группу под командой неизвестного диктаторского центра. Тактика движения приняла форму бланкистского авантюризма нового типа -- тот же путь, только, что без оружия, -- который прогнал из рядов Р. П. честных и самостоятельно мыслящих пролетариев также лишив ее доверия широких масс, классовый инстинкт которых им верно подсказал, что нельзя допускать делать из себя жертву авантюристической тактики, нужной лишь для создания необходимой атестации хорошо оплачиваемому аппарату, тактика которого связана с массами разве лишь дорогими и напрасными жертвами.
Разумеется, авантюристическая тактика Р. П. которая до сего дня опустошает ряды всех секций Коммунистического Интернационала, не становится правильной и оправданной в Болгарии от того, что сама эта тактика есть только отражение тактики Коминтерна, который ныне, под руководством сталинцев, молотовцев и кагановцев и др. изменил традиции, созданной его основателями Лениным и Троцким...
...............
Разобрав далее кратко различные группировки, вышедшие из прежней коммунистической партии, Воззвание продолжает:
Особенно не можем мы рекомендовать вам систему публичных покаяний, напоминающих самые мрачные времена гонений официальной церкви всех народов против еретиков, -- системы, примером которой служит неуравновешенный Христо Каладжиев, который согрешив покаялся, потом еще согрешив, еще покаялся, чтобы снова грешить и снова каяться, пока не усыпил свою рабочую совесть и свой рабочий ум! Эта насажденная сталинской группой в России система покаяний осуждает на жалкое существование, в которое уже опустились зиновьевцы, радековцы, томцы, рыковцы, углановцы, смилговцы и пр. бесхарактерные и беспринципные деятели русской революции, не имевшие мужества защищать свои убеждения и поэтому вечно грешащие и вечно кающиеся, вместо того, чтоб энергично начать работать для ликвидации системы покаяний и установления необходимой в классовой партии пролетариата внутрипартийной демократии...
Мы не говорим, разумеется, о моральной смелости коларов-димитровцев, которые при всех зигзагах судьбы и положения успевают своевременно приспособиться к силе: вчера с Зиновьевым и Троцким или Сталиным и Бухариным, а сегодня со Сталиным и Молотовым, оставаясь вечно непогрешимыми, тотчас переходя к тем, звезда которых в данное время находится на зените небесного свода! Не стоит, разумеется, останавливаться на моральной "смелости" и беспринципности маленьких последователей коларов-димитровцев в Болгарии -- этой филоксеры классового движения пролетариата у нас...
Мы призываем всех сохранившихся и закаленных в борьбе товарищей, бывших коммунистов и всех марксистских рабочих, обдумать вышеизложенное здесь и поднятые в этом изложении вопросы не для основания некоторой новой политической группировки, конкурирующей с Рабочей Партией, а для создания идейной рабочей марксистской группы, имеющей целью идейное раз'яснение и организационное возрождение рабочего движения до уровня массового классового движения, освобожденного от сталин-молотовского руководства, а на болгарской почве -- от неисправимых авантюристов типа коларов-димитровцев...
Мы, следовательно, призываем вас с этой целью, к идейной активности, к созданию идейного центра, к созданию марксистской печатной трибуны, в лице проектируемого пролетарского органа "Освобождение"...
Мы вас призываем поддержать нас в борьбе за освобождение движения от его нынешних органических недугов, за полное его возрождение и выход из тупика, в котором оно уж столько лет безнаказанно задерживается сталинской беспринципной и мелкобуржуазной революционностью, чтобы одновременно с этим соединить все свои усилия вместе с об'единенной под руководством Троцкого и Раковского марксистской оппозиции, поставившей себе аналогичные задачи в международном масштабе.
С товарищеским приветом.
Рабочая Марксистская Группа "Освобождение".
София, 10 октября 1930 г.
*1 За недостатком места печатаем документ в извлечениях. -- Ред.