(Небольшая справка к сведению ультра-левых)
Ряд ультра-левых группок, и в том числе Мясников (у которого нет никакой группы), болтают о капитуляции русской оппозиции, во главе с т.т. Троцким и Раковским. Разглагольствования эти меньше всего к лицу именно Мясникову, в лучшем случае они ставят его в смешное положение. Не вдаваясь в бесполезную полемику, мы напомним лишь некоторые совсем свежие факты.
1. В июне 1929 г. Мясников вел переговоры с советским консульством в Трапезунде об условиях своего возвращения в СССР. Мясников ходатайствовал о разрешении ему вернуться в СССР, при условии гарантии ему личной неприкосновенности, причем, с своей стороны, он отказывался от всякой политической деятельности. Не получая ответа, 8 августа Мясников пишет вторичное заявление:
"При наших переговорах об условиях моего возвращения в СССР было достигнуто соглашение о том, что я возвращаюсь в СССР, если 1) гарантируют мне неприкосновенность личности, 2) гарантия неприкосновенности личности до моего возвращения в СССР делается достоянием гласности путем опубликования в периодической прессе (в газетах), 3) по возвращению в СССР я имею право проживать в Москве или Ленинграде, и мне будет предоставлена работа, 4) но гарантия неприкосновенности личности дается в том случае, если я, возвратясь в СССР, прекращу политическую работу".
Заявление это не было послано Мясниковым в консульство только по совету т. Троцкого. Не лишне напомнить здесь, что Мясников шел как раз на те самые условия, которые ставились Сталиным т. Троцкому в Алма-Ата, накануне его высылки в Турцию, и от которых, как известно, т. Троцкий резко и решительно отказался, заявив:
"Требовать от революционеров отказа от политической деятельности, т.-е. от служения партии и международной революции, могло бы только в конец развращенное чиновничество. Давать такого рода обязательства могли бы только презренные ренегаты".
2. Когда разразился Советско-Китайский конфликт, Мясников писал т. Троцкому (28 ноября 1929 года): "Не время спорить (со сталинцами), а время драться (с Чан-Кай-Ши). Драться надо, Лев Давыдович! Надо не только самим, но всем сказать: пойдемте против Чан-Кай-Ши и его друзей. Отложим все споры, все раздоры и -- в драку". Тов. Троцкий ответил Мясникову по этому вопросу: "Признаться, ваше письмецо удивило меня: вы ставите вопрос об обороне СССР так, как если бы он вообще возник впервые под влиянием последней стадии советско-китайского конфликта. Между тем оппозиция большевиков-ленинцев дала на этот вопрос категорический ответ, в частности в своей платформе, которая гласит: "кто не оборонец по отношению к СССР, тот безусловный изменник международному пролетариату". Из этого, однако, не вытекает, что, в случае войны, мы должны снять все разногласия. Мы должны драться, как еслиб разногласий не было. Но мы должны сохранить за собой право и во время войны поднять все спорные вопросы, если того будут требовать интересы революционной победы. Вот почему я считаю одинаково недопустимым отказ от политической деятельности, в качестве оппозиционера, как в мирное время, так и в случае войны. С приветом Л. Троцкий."
3. Не так давно Мясников упорно домогался получить у ("капитулянта"!) Троцкого предисловие к своей брошюре. Вот что, например, он писал т. Троцкому 3 августа прошлого года: "Ваша критика полезна для меня и особенно для пролетариата всего мира. И я не боюсь критики, а наоборот хочу добросовестной, честной, осведомленной критики. А такую критику я могу ждать только от вас". И пр., и пр. Тов. Троцкий отказал в предисловии, не находя возможным создавать видимость политической близости там, где ее нет на деле.
Все это свидетельствует, что Мясникову и его друзьям следовало бы быть, по крайней мере, осторожнее.
Н. М.