ПИСЬМА МЯТУЩЕГОСЯ РАБОЧЕГО
Ниже мы печатаем несколько писем ленинградского рабочего, бывшего члена
партии, исключенного "за оппозицию" и под влиянием травли, исключения из
профсоюза и пр., подавшего заявление о восстановлении. Все письма адресованы
ссыльным товарищам, с которыми автор писем раньше работал вместе. Письма
печатаются с небольшими второстепенными сокращениями, почти без стилистических
изменений.
Письма настолько замечательны сами по себе, что не нуждаются ни в каких
пояснениях. -- Редакция.
Конец сентября 1929 г.
Мои дорогие друзья, дела у меня не важны. Расценки
урезали до невозможности. К примеру, я зарабатывал 190 руб., теперь больше не
выработаю, как 130. И это не только у меня, но и у всех рабочих, за исключением
нескольких трутней, выражаясь так, как их называют по заводам. Настроение
у рабочих очень запуганное. Если кто участвует в тех или иных бригадах или
работах, то участие его казенное. Часть рабочих относится почти враждебно, и
они открыто говорят, что выжимают последние соки с рабочих. Режим делается
все хуже, жизнь становится все тяжелее. И к чему все это приведет, не
знаю. Я не теоретик, но я все таки много перижил на практике, начиная с
1905 г. по заводам, и психологию рабочего изучил хорошо. Я считаю, что такие
действия ведут к гибели революции... Спрашивается где ум наших теоретиков,
т.-е. дезертиров (имеются ввиду Радек и пр. -- Ред.) -- в такой момент,
когда идет бешеное наступление на рабочего, а следовательно на революцию,
и в такой момент они изменяют. Я лично клеймлю их позором и не только я,
и братья и вообще все рабочие... Если не задержат этого письма, напишите
им (капитулянтам. -- Ред.) письмо, и чтоб в нем не было написано ничего,
кроме слова "изменники". Что касается того, как можно в настоящее время
улучшить положение -- заставить аппарат все раскрыть перед рабочим классом и
партией, и чтоб рабочий класс мог видеть, где были ошибки, как и что нужно,
чтоб их исправить. Когда он будет знать, он всегда сможет исправить, а без
него аппаратным путем, по казенному, никогда не исправишь. Пока работаю,
но думаю, что скоро меня уволят. После вашего от'езда (в ссылку) работаю на
втором заводе.
20 октября 1929 г.
Дорогие друзья, пишу вам открытку в то время как я
пришел в тупик. Вы наверное знаете о моем выступлении, и что получилось у
нас на заводе во время выборов завкома: многие рабочие демонстративно ушли
с собрания... Лично я считаю, что мне делать больше нечего. Если вы можете,
нажимайте на других, чтобы все вернулись в партию, ибо другого пути нет. Если
вы не подадите заявления, то меня не считайте своим врагом.
15 декабря 1929 г.
Здравствуйте дорогие друзья, меня восстановили в
союзе. Я подал заявление в партию. Знаю хорошо, что вы будете злобиться
на меня, но если бы вы были на моем месте, вы бы убедились, что я иначе
поступить не мог. Не думайте, что меня затруднило
то, что меня исключили из союза или снимут с работы. Когда я выступал на
собрании на нашем заводе, то меня поддержали многие рабочие и человек сорок
демонстративно бросили собрание... Все же я думаю, что вы должны подать
заявление в партию и других товарищей заставить вернуться в партию.
15 января 1930 г.
Мои дорогие друзья, я много раз извиняюсь, что не писал
вам так долго. Вина не моя. Я был сильно болен, теперь гораздо лучше. Лично я
начудил, что мне даже вам аж совестно писать. Все сделанное мною сделано помимо
моего желания, был совершенно растерян и только потому, что я малограмотный
и главное, что я с виду выпустил, что рабочему нечего терять, кроме своих
цепей. Я, конечно, не хочу оправдываться, что я поступил не как шкурник,
но в этом опять виноват не я, а наш партаппарат... Но то, что произошло,
уже не вернешь. Но что же, я все таки заключил, примеряя положение на себе
и остальных ушедших? Что либо он (капитулянт) должен лицемерить еще больше,
чем наши аппаратчики, либо он должен абсолютно замереть и болеть душою,
при условии, если у него есть честность. Но я считаю, что не честно ни
так и ни этак. Я считаю, что если я неправ, то душа с меня вон, но если ты
неправ, то душа с тебя вон. Если мы не ошибались, то не следует говорить,
что мы ошибались, и если проводится политика ложная, наступающая по всем
швам на рабочего, то не надо подсовывать ему гнилую "самокритику", а когда
рабочий, с 25-летним стажем рабочего, выступает с критикой его выбрасывают из
союза. И если страна, благодаря неправильному руководству, очутилась в таком
катастрофическом положении, то это называют "трудностями роста". Я считаю,
что обманывать могут только нечестные люди и то до поры, до времени. Правду
не убьют, правда должна победить. Жму вам крепко руки. Не скучайте. Моральной
поддержки вы имеете очень много.
28 января 1930 г.
Дорогие друзья, я слышал, что М. М. собирается
отходить. Если можете передайте ему от моего имени и тех рабочих, которые
его знают, что он сделает подлый шаг. Как вам известно, я подал заявление,
но должен вам признаться, что после подачи мною заявления, мне жизни не было,
чувствовал себя виновником, изменником перед рабочим классом, и мне всегда
оказалось, что еслибы меня арестовали, расстреляли для меня было бы легче.
Ваш Т.