Дорогие товарищи!
20-го декабря я получил ваше письмо от 15 ноября: 35 дней от Шанхая до Константинополя. На получение моего ответа вам нужно по меньшей мере столько же. Ничего не поделаешь: ни авио-почта, ни радио-связь не служат еще пока делу оппозиции.
Самое важное в вашем письме это сообщение о том, что вы опубликовали платформу китайской оппозиции. Вы должны немедленно перевести ее хотя бы на один из европейских языков. Вся международная оппозиция должна иметь возможность ознакомиться с этим в высшей степени важным документов. Я буду с величайшим нетерпением ждать вашей платформы.
Вы ставите в письме два вопроса, связанных с платформой: об Учредительном Собрании и о Соединенных Штатах Азии. Этот второй вопрос -- совершенно новый; ответ на него я вынужден отложить до самостоятельной статьи. Насчет Учредительного Собрания отвечаю в нескольких словах:
Политическая задача ослабленной и загнанной в подполье партии -- мобилизовать не только рабочих, но и широкие низы города и деревни против буржуазно-военной диктатуры. Для этого и должен служить самый простой и самый естественный в данной обстановке лозунг Учредительного Собрания. Под этим лозунгом должна итти неутомимая агитация, в связи с другими лозунгами демократической революции; передача крестьянской бедноте земель, 8-ми часовой рабочий день, независимость Китая, право самоопределения входящих в его состав народов.
Агитация должна дополниться пропагандой, раз'ясняющей, по крайней мере, наиболее передовым слоям пролетариата, что путь к Учредительному Собранию ведет только через восстание против военных узурпаторов и через захват власти народными массами.
Правительство, выдвинутое победоносной революцией рабочих и крестьян, может быть только правительством диктатуры пролетариата, ведущего за собой большинство эксплоатируемого и угнетаемого народа. Но надо ясно понять различие между общей революционной перспективой, которую мы должны неутомимо развивать в теоретических и пропагандистских статьях и речах, и актуальным политическим лозунгом, под которым мы уже сегодня можем мобилизовать массы, противопоставляя их на деле режиму военной диктатуры. Таким центральным политическим лозунгом является лозунг Учредительного Собрания.
Этот вопрос кратко освещен в проекте платформы китайской оппозиции, выработанном за границей несколькими китайскими и иностранными товарищами. Мой молодой друг Н., как я знаю, передал вам этот проект. Тем с большим нетерпением жду я вашей платформы, чтоб иметь возможность судить, с документами в руках, имеются ли разногласия между вами и тов. Н., и оправдывается ли отдельное существование двух групп. До ознакомления с фактами и документами, я вынужден воздержаться от суждения по этому важному вопросу.
Вы сообщаете о том, что китайские сталинцы стреляли на улицах Кантона в оппозиционера. Как ни чудовищен этот факт, но я его не считаю невозможным. В своем "Завещании" Ленин обвинил Сталина лично в склонности злоупотреблять властью, т. е. насилием. С того времени эта черта развилась чудовищно в аппарате ВКП и перешла в Коминтерн. Разумеется, диктатура пролетариата немыслима без применения силы, в том числе и по отношению к отдельным частям самого пролетариата. Однако, и в рабочем государстве нужен самый бдительный контроль рабочей демократии над тем, кто, как и во имя чего применяет насилие. Совсем иначе стоит этот вопрос в буржуазных странах, где революционная партия составляет лишь небольшое меньшинство рабочего класса и вынуждена вести борьбу за завоевание большинства. В этих условиях применение насилия против идейных противников -- не штрейкбрехеров, не провокаторов, не фашистов, нападающих из-за угла, а идейных противников, включая сюда и честных рабочих-социал-демократов, -- есть величайшее преступление и безумие, которое неизбежно должно повернуться своим острием против самой же революционной партии. В жестокой борьбе, которую большевизм вел против народников и меньшевиков в течение полутора десятка лет до Октябрьского переворота, не было и речи о применении мер физического насилия. Что касается индивидуального террора, то мы, марксисты, отвергали его даже по отношению к царским сатрапам. Между тем, за последнее время коммунистические партии, вернее, их аппаратчики, все чаще прибегают к срыву собраний и к другим методам механического удушения противников, особенно левой оппозиции. Многие бюрократы искренне убеждены, что в этом состоит настоящий большевизм. Свое бессилие по отношению к капиталистическому государству они вымещают на других пролетарских группах, превращая тем самым буржуазную полицию в третейского судью между ними.
Трудно даже представить себе, какого рода разврат порождается такого рода сочетанием бессилия с насилием. Молодежь все более приучается считать, что кулак надежнее аргумента. Этим воспитывается политический цинизм, который как нельзя лучше подготовляет людей к переходу в фашистский лагерь. Надо вести с грубыми и нелойяльными методами сталинизма непримиримую борьбу, разоблачая их в печати и на собраниях, и воспитывая в рабочих ненависть и презрение ко всем тем мнимым революционерам, которые вместо аппеляции к мозгам, бьют по черепу.
Что касается группы Чен-Ду-Сю, то я достаточно знаком с ее политикой в годы революции: это была политика Сталина -- Бухарина -- Мартынова, т. е. по существу дела, политика правого меньшевизма. Тов. Н. писал мне, однако, что Чен-Ду-Сю, на основании опыта революции, чрезвычайно приблизился к нашей позиции. Разумеется, это можно было бы только приветствовать. Однако, вы в вашем письме решительно оспариваете сообщение т. Н. Вы утверждаете даже, что Чен-Ду-Сю не отмежевался от сталинской политики, представляющей сочетание оппортунизма с авантюризмом. Опять таки, я не читал до сих пор ни одного программного заявления группы Чен-Ду-Сю и потому лишен возможности высказаться по этому вопросу.
Принципиальную солидарность в китайском вопросе я мыслю себе лишь на почве ясных ответов на нижеследующие вопросы:
По отношению к первому периоду революции:
1. Вытекала ли из антиимпериалистского характера китайской революции руководящая роль "национальной" китайской буржуазии (Сталин -- Бухарин)?
2. Правилен ли был, хотя бы на один час, лозунг "блока четырех классов": крупной буржуазии, мелкой буржуазии, крестьянства и пролетариата (Сталин -- Бухарин)?
3. Допустимо ли было вхождение китайской компартии в Гоминдан и привлечение Гоминдана в состав Коминтерна (решение Политбюро ВКП)?
4. Допустимо ли было, в интересах северного похода, тормозить аграрную революцию (телеграфная директива Политбюро ВКП)?
5. Допустимо ли было отказываться от лозунга советов с того момента, как развернулось широкое движение рабочих и крестьян, т. е. в 1925-27 г.г. (Сталин -- Бухарин)?
6. Приемлем ли был, хотя бы на один час, сталинский лозунг "рабоче-крестьянской" партии, т. е. старый лозунг русских народников для Китая?
По отношению ко второму периоду:
7. Правильно ли было решение Коминтерна о том, что разгром рабочего и крестьянского движения правым и левым Гоминданом означает "переход революции в высшую стадию" (Сталин -- Бухарин)?
8. Правилен ли был в этих условиях данный Коминтерном лозунг вооруженного восстания?
9. Правильна ли была одобренная Коминтерном партизанская тактика Хо-Луна и Не-Тина в обстановке политического отлива рабочих и крестьян?
10. Правильной ли была организация агентами Коминтерна вооруженного восстания в Кантоне?
По отношению к прошлому в целом:
11. Была ли борьба Коминтерна в течение 1924-1927 г.г. против оппозиции в китайском вопросе борьбой ленинизма против троцкизма, или же, наоборот, борьбой меньшевизма против большевизма?
12. Была ли борьба Коминтерна против оппозиции в 1927-28 г. борьбой большевизма против "ликвидаторства" или же, наоборот, борьбой авантюризма против большевизма?
В отношении к будущему:
13. Необходима ли, в нынешних условиях победоносной контр-революции мобилизация китайских масс под лозунгами демократии, в частности Учредительного Собрания, как думает оппозиция, или же надлежит ограничиваться абстрактной пропагандой советов, как постановил Коминтерн?
14. Сохраняет ли революционное содержание лозунг "демократической диктатуры рабочих и крестьян", как думает Коминтерн, или же, наоборот, необходимо отмечать эту замаскированную формулу Гоминдана, раз'ясняя, что победа союза рабочих и крестьян может привести в Китае только к диктатуре пролетариата?
15. Применима ли к Китаю теория социализма в отдельной стране или же, наоборот, китайская революция может победить и довести свои задачи до конца только, как звено международной революции?
Таковы, по моему мнению, главные вопросы, на которые обязана дать ответ платформа китайской оппозиции. Вопросы эти имеют огромное значение для всего Интернационала. Нынешняя эпоха реакции в Китае, как всегда бывало в истории, должна стать эпохой теоретического углубления. То, что характеризует теперь молодых китайских революционеров, это страсть понять, изучить, охватить вопрос в его целом. Без'идейная бюрократия Коминтерна тушит марксистскую мысль. Не сомневаюсь, что в борьбе с бюрократией авангард пролетариата выдвинет плеяду выдающихся марксистов, которые сослужат службу всему Интернационалу.
С оппозиционным приветом.
Л. Троцкий.
Принкипо, 22-ое декабря 1929 г.