Левую оппозицию, не примкнувшую к катехизису "третьего периода", наездники, вроде Монмуссо, снова обвиняют в правом уклоне. К этому обвинению мы, после опыта последних 6 лет, можем относиться с тем большим спокойствием, что еще на 3-м конгрессе Коминтерна нас вместе с Лениным обвиняли в правом уклоне многие из тех господ, которые позже перешли к социалдемократии, или временно задержались на брандлеровском этапе. Достаточно напомнить, что в период 5-го конгресса одним из главных обличителей "троцкизма" был Луи Селье.
Несомненно, однако, что правые элементы действительно будут пытаться использовать отдельные элементы нашей критики. Это совершенно неизбежно. Не надо думать, что все суждения правых ошибочны. Сплошь да рядом правые очень основательно критикуют козлиные прыжки левого авантюризма. В этих пределах они весьма склонны пользоваться марксистской критикой, чтобы, под прикрытием ее, противопоставить авантюризму -- оппортунизм.
Нужно, однако, прибавить, что и в рядах той оппозиции, которая с достаточным основанием считает себя левой, были до недавнего времени, отчасти остаются еще и сейчас, такие элементы, которые примкнули к нам в 1924 году не потому, что мы отстаивали международно-революционную позицию, а только потому, что мы боролись против зиновьевского авантюризма. Многие потенциальные оппортунисты принимали в тот период во Франции покровительственную окраску русской оппозиции. Некоторые из них даже щеголяли до самого недавнего времени тем, что они согласны с нами безоговорочно ("sans reserves"). Когда же встали ребром реальные вопросы борьбы за взгляды оппозиции, то обнаружилось, что этих "салонных" оппозиционеров отделяет от нас пропасть. Они тем охотнее отрицают наличие революционной ситуации, что не испытывают в ней ни малейшей надобности.
Многие добрые души искренне огорчались тем, что мы непримиримо вгоняли клин между левой оппозицией и правой. Нашу классификацию трех основных течений в нынешнем коммунизме называли произвольной, и утверждали, что для Франции она не реальна, уже в виду отсутствия будто бы правого крыла. Факты последних месяцев наполнили, однако, и во Франции, интернациональную "схему" плотью и кровью. "Синдикальная Лига" окончательно подняла знамя борьбы против коммунизма, найдя в этом общую почву с синдикальной оппозицией второго призыва. Одновременно и от партии откололись наиболее реформистские элементы, которые использовали борьбу против бюрократического авантюризма, для того, чтобы, под видом новой партии, попытаться создать страховку своих мандатов. И немедленно же, силою политического сродства, правая синдикальная оппозиция оказалась связанной с новой парламентско-муниципальной "партией". Все становится таким образом постепенно на свое место. И в этом, думается нам, не малая заслуга "La Verite".
Прямая линия определяется двумя точками. Для определения кривой нужно не меньше трех. Линии политики очень сложны и извилисты. Чтобы правильно оценить различные группировки, надо брать их поведение на нескольких этапах: в моменты революционного под'ема и в моменты отлива. Начертать правильную революционную орбиту левой коммунистической оппозиции можно только в том случае, если нанести на бумагу ряд критических точек: отношение к немецким событиям 1923 года; вопрос о стабилизации в 1924 г.; отношение к индустриализации и кулаку в СССР в 1923 -- 1928 г.г.; вопрос о Гоминдане и англо-русском комитете; отношение к кантонскому восстанию; оценка теории и практики "третьего периода", и пр. Каждый из этих вопросов заключает в себе в свою очередь целую группу тактических задач. Аппаратные мародеры выхватывают из сложной системы идей и лозунгов отдельные фразы и строят на них сближения левых с правыми. Марксист берет проблему в целом, проводя единство стратегической мысли через различные обстановки. Этот метод дает результаты не сразу, но это единственно надежный метод. Мародеры пусть мародерствуют, а мы будем готовить завтрашний день.
Л. Троцкий.
Принкипо, 8-ое января 1930 г.