"Радикализация" масс стала сейчас в Коминтерне не характеристикой процесса, а голым символом веры. Истинные коммунисты -- поучает L'Humanite -- должны признавать руководящую роль партии и радикализацию масс. Такая постановка вопроса бессмысленна. Руководящая роль партии есть для каждого коммуниста непоколебимый принцип. Кто не руководствуется им, тот может быть анархистом или конфузионистом, но не коммунистом, т.-е. не пролетарским революционером. "Радикализация" же не есть принцип, а лишь характерна для данного периода? Это вопрос факта. Для того, чтобы серьезно оценить состояние масс, нужны правильные критерии. Что такое радикализация? В чем она выражается? Чем она характеризуется? Каким темпом и в каком направлении она развивается? Эти вопросы плачевным руководством французской компартии даже и не ставятся. Самое большее, если официозная статья или речь ссылается на рост стачек. Но и здесь даются лишь голые цифры, без серьезного анализа, даже без простого сравнения с прошлыми годами.
Такое отношение к вопросу вытекает не только из злополучных решений X-го пленума ИККИ, но, в сущности, из самой программы Коминтерна. В ней о радикализации масс говорится, как о непрерывном процессе. Это значит: сегодня масса революционнее, чем вчера, а завтра будет более революционна, чем сегодня. Такое механическое представление не отвечает реальному процессу развития пролетариата и капиталистического общества в целом. Зато оно как нельзя больше соответствует умонастроению Кашенов, Монмуссо и других перепуганных оппортунистов.
Социалдемократия, особенно до войны, рисовала себе будущее в виде непрерывного роста избирательных голосов, вплоть до момента полного овладения властью. Для вульгарного или мнимого революционера эта перспектива остается в сущности в силе, только, вместо непрерывного роста голосов, он говорит о непрерывной радикализации масс. Эту механическую концепцию санкционировала и бухаринско-сталинская программа Коминтерна. Само собою разумеется, что под углом зрения всей нашей эпохи в целом, развитие пролетариата идет в сторону революции. Но это вовсе не прямолинейный процесс, как не прямолинеен и об'ективный процесс обострения капиталистических антагонизмов. Реформисты видят только под'емы капиталистического пути. Формальные "революционеры" видят только спуски. Марксист же видит линию в целом, во всех ее кон'юнктурных повышениях и снижениях, не теряя в то же время ни на минуту ее основного направления -- к катастрофам войн, ко взрывам революций.
Политические настроения пролетариата вовсе не изменяются автоматически, в одном и том же направлении. Под'емы классовой борьбы сменяются спусками, приливы -- отливами, в зависимости от сложного сочетания материальных и идейных условий, внутренних и международных. Неиспользованная своевременно или ложно использованная активность масс переходит в свою противоположность, завершается периодом упадка, от которого затем масса оправляется быстрее или медленнее, опять-таки под влиянием новых об'ективных толчков. Наша эпоха характеризуется особенно резкими сменами отдельных периодов, чрезвычайно крутыми поворотами обстановки и потому налагает на руководство исключительные обязательства в отношении правильной ориентировки.
Активность масс, даже если она вполне правильно установлена, может, в зависимости от условий, принять очень различные выражения. Масса может в известный период быть целиком поглощена экономической борьбой и проявлять очень мало интереса к политическим вопросам. Наоборот, потерпев ряд крупных неудач на поле экономической борьбы, масса может круто перенести свое внимание в область политики. Но и здесь -- в зависимости от ряда условий и от того опыта, с которым масса вступила в эти условия, -- политическая активность ее может направиться либо на чисто парламентский путь, либо на путь внепарламентской борьбы.
Мы берем лишь очень немногочисленные примеры, характеризующие противоречия революционного развития пролетариата. Кто умеет следить за фактами и постигать их смысл, тот без труда признает, что намеченные нами выше варианты представляют собою не теоретические комбинации, а выражение живого международного опыта последних десятилетий.
Из сказанного во всяком случае ясно, что, когда говорят о "радикализации", то нужно требовать конкретного определения этого понятия. Такое требование марксистская оппозиция должна, разумеется, пред'явить и к самой себе. Голое отрицание радикализации, в духе Монатта, Шамбелана и др., также мало дает, как и ее голое утверждение. Нужна оценка того, что есть, и того, что становится.