Порядок царит в Берлине! -- торжествующе возвещает буржуазная пресса, возвещают Эберт и Носке, возвещают офицеры «победоносных войск», которым берлинская мелкобуржуазная чернь на улицах машет платками и с ликованием орет ура. Ведь ими спасены перед лицом всей мировой истории честь и слава германского оружия. Позорно разбитые во Фландрии и в Аргоннах, они восстановили свою репутацию блестящей победой -- над 300 « спартакистов » в здании газеты Vorwarts . Времена первончального славного вторжения германских войск в Бельгию, времена генерала фон Эммиха, покорителя Льежа, бледнеют перед деяниями Рейнгарда и сообщников на улицах Берлина. Растерзанные парламентеры, хотевшие вступить в переговоры о сдаче здания Vorwarts,-- правительственная солдатня изувечила их прикладами до полной неузнаваемости, не дающей возможности опознать трупы. Пленные, поставленные к стене, убитые так зверски, что череп и мозг были разбрызганы вокруг. Кто перед лицом столь славных деяний станет вспоминать о позорных поражениях, понесенных от французов, англичан и американцев? Спартак -- вот враг, а Берлин -- то место, где наши офицеры умеют побеждать. Рабочий Носке -- вот имя того генерала, который сумел организовать победу там, где оказался бессилен Людендорф.
Как не вспомнить тут о победном угаре своры порядка в Париже, о вакханалии буржуазии на трупах борцов Коммуны -- той самой буржуазии, которая только что постыдно капитулировала перед пруссаками и сдала свою столицу внешнему врагу,
чтобы самой удрать, как последний трус! Но против плохо вооруженных, изголодавшихся парижских пролетариев, против их беззащитных женщин и детей -- как воспылала вновь мужская отвага буржуазных сынков, золотой молодежи, офицеров! Как разбушевалась там храбрость упавших на колени перед внешним врагом сынов Марса в зверских жестокостях над беззащитными, над пленными, над убитыми!
«Порядок царит в Варшаве!», Порядок царит в Париже!, Порядок царит в Берлине! -- так летят сообщения хранителей порядка каждые полвека из одного центра всемирно-исторической борьбы в другой. И ликующие победители не замечают, что порядок, который периодически приходится поддерживать кровавой резней, неудержимо идет навстречу своей исторической судьбе, своей гибели.
Чем была эта последняя спартаковская, неделя в Берлине, что принесла она, чему она учит нас? Еще в разгар борьбы, в разагар победного воя контрреволюции революционные пролета-рии должны отдать себе отчет в том, что происходит, измерить события и их результаты крупным историческим масштабом. Революция не смеет терять времени, она продолжает штурм -- через еще раскрытые могилы, через победы и поражения -- навстречу своим великим целям. Сознательно следовать ее велениям, двигаться ее путем -- вот первая задача борцов за интернациональный социализм.
Можно ли было ожидать окончательной победы революционного пролетариата в этом столкновении, свержения Эберта-Шейдемана и установления социалистической диктатуры? Конечно, нет, если зрело учитывать все обстоятельства, от которых зависело решние этого вопроса. Слабое место дела революции в настоящий момент -- это политическая незрелость солдатской массы, которая всё ещё позволяет офицерам злоупотреблять ею в антинародных, контрреволюционных целях; уже одно это-доказательство того, что прочная победа революции в данном столкновении была невозможна. С другой стороны, сама эта незрелость военнослужащих -- только симптом общей незрелости германской революции.
Деревня, откуда происходит значительная масса солдат, и и прежде, едва лишь затронута революцией. Берлин до сих пор еще почти изолирован от остальной Германии. Правда, революционные центры в провинции-в Рейнской области, на Побережье, в Брауншвейге, Саксонии, Вюртемберге -- душой и телом на стороне берлинского пролетариата. Но не хватает прежде всего движения в ногу, когда идут вперед, нет еще прямой общности действий, которая придала бы боеготовности и натиску берлинских рабочих несравненно большую действенность. Кроме того,-- и это лишь более глубокая причина политической незрелости революции -- экономические бои, подлинно вулканическая сила, постоянно питающая революционные классовые бои, находятся лишь в начальной стадии.
Из всего этого следует, что нельзя было еще рассчитывать на окончательную прочную победу в данный момент. Была ли поэтому борьба последних недель ошибкой? Да, если бы речь шла о преднамеренной атаке, о так называемом путче! Но что послужило исходным моментом последней недели боев? Как и во всех предыдущих случаях, как 6 декабря, как 24 декабря -- грубая провокация правительства! Как прежде кровавая баня против безоружных демонстрантов на Шоссеештрассе, как кровавое побоище, учиненное матросам, так на этот раз причиной всех дальнейших событий стало покушение на берлинский полицейпрезидиум. Ведь революция действует не по своей собственной воле и бьется на открытой равнине не по хитроумно придуманному стратегами плану. Ее противники тоже владеют инициативой, да и пользуются ею, как правило, гораздо чаще, чем сама революция.
Революционные рабочие, оказавшись перед фактом наглой провокации со стороны Эберта -- Шейдемана, были вынуждены взяться за оружие. Да, было делом чести революции немедленно, со всей энергией отразить атаку контрреволюции, чтобы не поощрить ее на дальнейшие действия, которые поколебали бы революционные ряды пролетариата и моральный кредит германской революции перед лицом Интернационала.
Немедленное сопротивление возникло в массе берлинцев стихийно и с такой естественной энергией, что уже при первом натиске моральная победа осталась за улицей. Внутренний жизненный закон революции -- сделав шаг вперед, не останавливаться в бездействии и пассивности. Лучший смотр сил -- энергичный удар. Это элементарное правило всякой борьбы тем более определяет все шаги революции. Само собой разумеется и свидетельствует о здоровом инстинкте, о внутренней силе берлинского пролетариата, что он не удовлетворился восстановлением в должности Эйхгорна, а спонтанно перешел к захвату других позиций власти контрреволюции: буржуазной прессы, официозного информационного агентства, здания Vorwarts. Все эти меры вытекали из инстинктивного осознания массами, что контрреволюция со своей стороны не примирится с понесенным ею поражением, а пойдет на общую пробу сил. Мы и здесь наталкиваемся на один из великих законов революции, о который вдребезги разбиваются мудрствования и всезнайство тех мелких революционеров из НСДП, которые в любом бою ищут лишь предлог для отступления. Когда ясно поставлена основная проблема революции -- а в данной революции это свержение правительства Эберта -- Шейдемана, как первого препятствия для победы социализма,-- эта проблема всплывает все снова во всей своей актуальности. Каждый отдельный эпизод борьбы с фатальностью закона природы развертывает эту проблему в полном объеме, даже когда революция еще совсем не подготовлена к ее решению, а ситуация совсем еще не назрела. Лозунг «Долой Эберта -- Шейдемана!» неизбежно возникает вновь -- в каждом кризисе революции, как единственная исчерпывающая формула всех частных конфликтов и тем самым в силу внутренней объективной логики, хотят того или нет, предельно заостряет каждый боевой эпизод.
Из этого противоречия между заострением задачи и недоста-точными предпосылками для ее решения в начальной фазе рево-люционного развития вытекает то, что отдельные бои революции формально кончаются поражением. Но революция является единственной формой войны -- в чем и состоит ее особенный жиз-ненный закон,-- в которой конечная победа может быть подго-товлена только рядом поражений!
Что показывает нам вся история революций нового времени и социализма? Первая вспышка классовой борьбы в Европе восстание лионских ткачей в 1831 г., кончилась тяжким поражением; чартистское движение в Англии -- поражением. Восстание парижского пролетариата в июньские дни 1848 г. -- сокрушительным поражением. Весь путь социализма -- поскольку речь идёт о революционных боях -- усеян сплошными поражениями.
И все-таки сама история ведет нас неудержимо шаг за шагом к окончательной победе! Где были бы мы сегодня без тех поражении , из которых мы черпали исторический опыт, познание, мощь, идеализм! Сегодня, когда мы непосредственно подошли к конечной битве пролетарской классовой борьбы, мы просто-таки опираемся на те поражения, ни одного из которых мы не могли избежать, ибо каждое из них -- часть нашей силы и ясности цели.
Революционные бои в этом смысле -- прямая противополож-ность боям парламентским. Мы в Германии за четыре десятилетия имели сплошь одни парламентские победы, мы прямо-таки шагали от победы к победе. А результатом, когда 4 августа 1914 г. настал час великого исторического испытания, явились уничтожающее политическое и моральное поражение, неслыханный крах, беспримерное банкротство. Революции приносили нам до сих пор одни лишь поражения, но эти неизбежные поражения как раз и дают все новые гарантии будущей конечной победы
При одном, однако, условии! Зададимся вопросом, какими обстоятельствами вызвано то или иное поражение, проистекало ли оно из того, что рвущаяся вперед боевая энергия масс натолкнулась на препятствие в виде недостаточной зрелости исторических предпосылок, или же оно объяснялось тем, что само революционное действие было парализовано половинчатостью, нерешительностью, внутренней слабостью.
Классические примеры обоих случаев это, с одной стороны Февральская революция [1848 г.] во Франции, с другой -Мартовская революция [1848 г.] в Германии. Героическая акция парижского пролетариата стала живым источником классовой энергии для всего международного пролетариата. Жалкий исход германской Мартовской революции висит гирей на ногах всего современного развития в Германии. Пройдя через всю историю официальной немецкой социал-демократии, он продолжает оказывать воздействие и на недавние события германской революции, вплоть до только что пережитого драматического кризиса.
Как выглядит поражение этой так называемой «спартаковской недели» в свете поставленного выше исторического вопроса? Была ли она поражением, вытекающим из атакующей революционной энергии и недостаточной зрелости ситуации или же вызванным слабостью и половинчатостью акции?
И тем и другим! Двойственный характер этого кризиса, про-тиворечие между энергичным, решительным, наступательным вы-ступлением берлинских масс и нерешительностью, робостью, половинчатостью берлинского руководства -- вот характерный признак этого недавнего эпизода.
Руководство оказалось негодным. Но руководство может и должно быть заново создано массами и из рядов самих масс. Массы -- это самое решающее, та скала, на которой будет воздвигнута конечная победа революции. Массы были на высоте, они превратили это поражение в звено тех исторических поражений, которые являются гордостью и силой интернационального социализма. И поэтому из этих «поражений» вырастет грядущая победа.
Порядок царит в Берлине! Вы, тупые палачи! Ваш порядок построен на песке. Завтра революция, звеня оружием, воспрянет вновь и, к вашему ужасу, звуком боевой трубы возвестит: Была я, есмь и буду!