За последние 30 лет, число американских рабочих, объединенных в профсоюзы, упало с 25 до 12%. Особо жестоко пострадал частный сектор промышленности, такой как автомобильная и стальная индустрия. К 2009 году профсоюзы частных предприятий охватывали всего 7,2% трудящихся — впервые в истории их стало меньше, чем в госсекторе. Примерно 37% государственных работников сохранили верность профсоюзам, отчасти потому, что работу дворника или служащего не перенесешь за океан, как можно сделать с литейщиком. Но теперь, когда профсоюзы частных компаний раздавлены, настал и их черед.
Все госслужащие — начиная с правительственных чиновников и кончая пожарными и учителями — живописуются как «жадные», «получающие чрезмерную оплату». Им угрожают массовыми сокращениями и даже тюремными сроками для тех, кто посмеет возвысить свой голос против несправедливого обхождения. Успехи профсоюзной борьбы ведут к росту зарплат даже там, где нет профсоюзов, так как боссам приходится идти на известные уступки, лишь бы рабочие не объединялись. Но чем выше зарплаты — тем ниже прибыли, а в годину кризиса даже мелкие льготы, вроде перекуров, это уже «слишком», не говоря уж о пенсиях или индексациях зарплаты. Нападки на госсектор — лишь разведка боем перед приватизацией всего, что еще осталось в руках казны: почтовой службы, общеобразовательных школ, и т.д.
К несчастью, рабочие вожди еще живут вчерашним днем: в большинстве своем они продолжают политику классового сотрудничества, не задумываясь о главной причине всех невзгод пролетариата — существовании капиталистической системы.
К примеру, лидеры двух крупнейших профсоюзов муниципальных работников Висконсина, были полностью готовы принять требования Уокера о сокращении зарплат и премий (общим объемом 30 миллионов долларов), если бы только он согласился отказаться от своего требования — отменить коллективные переговоры. Они не изменили своей позиции даже после того как вспыхнуло массовое движение. По идее, они говорили от лица рабочих — но даже не удосужились поинтересоваться их мнением. И, конечно, они по-прежнему поддерживают Демократическую партию, даже при том, что именно разочарование в демократах подарило Уокеру губернаторский пост.
Товарищ Алан Вудс говорит в статье об Испании: «Профбоссы считают себя практиками и реалистами, но на деле не имеют ни малейшего представления о серьезности кризиса капитализма. Они воображают, будто дело можно поправить несколькими уступками и сокращениями. Это иллюзия. В ответ на каждую уступку буржуи потребуют еще три… По мере развития классовой борьбы радикализация низовых профсоюзников, несомненно, столкнется с консерватизмом руководства. Рабочие потребуют полной перестройки профсоюзов — снизу доверху — чтобы превратить их в настоящие боевые организации. Но сегодня профсоюзы отстают от нужд рабочих и молодежи».
Эти слова сказаны точь-в-точь о Соединенных Штатах. Но, как и в Испании, американские рабочие и молодежь не могут ждать вечно прежде чем начать мобилизацию и сопротивление в массовом масштабе
Профсоюзные лидеры, неспособные вести экономическую борьбу, еще менее способны возглавить борьбу на политическом фронте. Потребность в Партии трудящихся прямо-таки вопиет о себе, и однако можно без преувеличения сказать, что мы — единственные, кто четко и последовательно выдвигает этот лозунг. Рано или поздно наш призыв найдет отклик, и такая партия родится на свет. Когда это случится, мы изменим тактику, и будем уделять больше внимания тому, какая именно партия нам нужна, с какой программой — социалистической, конечно, — какой внутренней структурой и избирательной политикой. Но пока наш призыв к созданию Партии труда остается одним из ключевых направлений нашей работы.
Потому что этот вопрос рождает огромную путаницу, несмотря на несомненную добрую волю всех, кто упорно трудится, чтобы найти решение. Позиция Международной марксистской тенденции по вопросу о массовых организациях и движении рабочего класса (в реальном, а не идеальном мире) — вот ключевое отличие.
По мнению некоторых, чтобы прервать цепь поражений рабочего движения, необходимо сконцентрироваться на синдикализме, снова сделав забастовку эффективным инструментом для борьбы с боссами. Мы согласны, что это необходимый компонент сопротивления. Но мы также понимаем, что в условиях антипрофсоюзного законодательства, активно применяемого судами, профсоюзы обречены сражаться со связанными руками. Многие пролетарские активисты предпочитают и далее надеяться, что демократы по мановению волшебной палочки изменят трудовое законодательство, хотя те не могут изменить ни йоты, а тем более — отменить реакционный закон Тафта-Хартли. Другие полагают, что политическая борьба вообще бесполезна, и потому следует сосредоточиться исключительно на экономической работе. Эти современные «экономисты» пытаются расчленить политическую и экономическую борьбу, чтобы улучшить жизнь рабочих. Мы же убеждены, что необходима единая борьба, потому что, говоря словами Ленина, политика есть концентрированная экономика.
Множество других согласно и с необходимостью политической борьбы, и с разрывом с демократами/республиканцами. Это хорошее начало. Это первые буквы алфавита, но, как мы часто говорим, после A, B и C есть много других букв, а серьезная перспектива должна смотреть за пределы азбуки. Даже не отрицая необходимости Партии труда, большинство левых групп наивно полагают, будто их ничтожные силы могут обеспечить привлекательную альтернативу для миллионов рабочих и юношества. Раз за разом повторяется одно и то же, без изменений и улучшений. Неудивительно, что текучесть кадров в этих группах столь высока, что люди выгорают дотла или обрекаются на вечную импотенцию. Сегодня нас тоже немного, но наша ориентация и перспектива отличаются на 180 градусов. Мы четко и последовательно настроены на соединение с передовыми рабочими и молодежью, а затем — и с более широкими массами. Если гора не пойдет к нам, мы сами должны идти к горе!
Есть и те, кто предлагает просто сложить вместе все левацкие группы. Но даже в таком случае, их сумма не превысит нескольких тысяч человек — в стране, где проживает более 300 миллионов. Таким путем мы никогда не создадим массовую революционную партию, необходимую для перестройки общества. Это абсолютно схематичный и недиалектический подход. Целое не всегда больше суммы его частей, не говоря уже о том, что все эти группочки примутся грызть друг другу глотки по любому программному или историческому расхождению. Вряд ли такая картина привлечет человека со стороны. Подобная идея уже проходила проверку практикой, и всегда с печальным результатом — расколы, паралич, ослабление движения — перефразируя Теда Гранта, «слияние трех групп в семь».
Иные предлагают провозгласить новую партию с размытой, антикорпоративной, социальной, антивоенной программой, на почве различных «социальных движений», в том числе пролетарских, которые затем, после создания, должна каким-то образом получить поддержку профсоюзов. Так тоже пробовали не раз, особенно в Англии и других странах Европы, где схожие группы прозябают за гранью профсоюзов и традиционных рабочих партий. Пытались это проделать и в США, в виде Партии Зеленых и других в том же роде. На форуме в Миннеаполисе Синди Шихан заявила, что, по ее мнению, массовая Партия трудящихся — это «хорошая идея», но ее надо создавать «помимо профсоюзного движения». По сути, это означает, что, если нынешние рабочие вожди не дотягивают до своих исторических задач, миллионы рабочих можно оставить на произвол их некомпетентного — а то и хуже — руководства. Тут и речи нет о том, чтобы призвать профсоюзных лидеров мобилизовать свои огромные ресурсы и миллионы членов на создание трудовой партии. Это полное непонимание того, как ведут себя рабочие, как пробуждается их политическое сознание, и абсолютный отказ от идей Маркса, Энгельса, Ленина и Троцкого — нести свои идеи к рабочим, где бы они ни были, невзирая на их продажное, гнилое и бюрократическое руководство.
Наконец, есть и такие, кто признает важность Партии трудящихся, но сперва хочет найти харизматичного вожака, способного воодушевить и сплотить рабочих. Всё это чистой воды фантастика: нам нужен не героический вождь, а массовая поддержка рядовых активистов крупнейших профсоюзов страны. Тот факт, что большая часть профсоюзов (даже те, что верны идее трудовой партии) продолжает поддерживать демократов — вот реальная Ахиллесова пята Партии трудящихся в 90-х, в сочетании с робостью на выборах и обстановкой экономического бума, ставившего под сомнение саму необходимость партии.
Мы смотрим на вещи иначе. Мы требуем от руководства того, что они обязаны делать: руководить. А это означает боевое сопротивление нападкам боссов. Это означает мобилизацию на заводах и улицах, организацию стачек, способных остановить производство и поставить компанию на колени, а не просто выпустить пар или «сделать вид» в то время как штрейкбрехеры работают за нас. И еще это значит подготовку и проведение всеобщей забастовки, когда того требует ситуация. А еще — политическое руководство: разрыв с партиями Большого бизнеса и создание рабочей партии на базе профсоюзов, способной завоевать безработных, непрофсоюзных рабочих, иммигрантов и молодежь во имя подлинно массовой партии, которая сможет на равных бороться с буржуазией. Короче говоря, мы считаем, что единственная сила, которая имеет силу, людей, ресурсы и организаторские способности для того, чтобы сойтись в бою с двумя корпоративными партиями — это профсоюзные организации.
Одно из главных препятствий на этом пути — отсутствие в юнионах серьезного левого крыла (с несколькими исключениями). Тем не менее, очевидно, что на профсоюзных лидеров всё сильней давят снизу, как на промышленном, так и на политическом фронте. Из числа левых выдвигались такие кандидаты как сталелитейщик Джек Ши, социалист Мел Паркер в Питтсбурге, Хью Джордано, добившийся убедительных результатов в Филадельфии. Ожила Лейбористская партия Южной Каролины. Это скромные, но важные признаки растущего недовольства низовых профсоюзников.
Что еще более важно, президент АФТ-КПП Ричард Трумка, по сути объявил «политическую независимость» 11-миллионной федерации труда по вопросу поддержки кандидатов на выборах. Иными словами, Демократическая партия более не может автоматически записывать АФТ-КПП в число своих верных сторонников. Трумка не исключает возможность поддержки республиканцев, в случае проведения ими прорабочей политики, однако метил он явно в демократов. Он сказал так: «Мы усердно следим за нашей работой на национальной политической арене. Мы внимательно слушаем, чего хотят рабочие — и это независимое рабочее движение, которое построит власть трудящихся — на производстве и в политической жизни. Наша роль состоит не в укреплении политической партии или кандидата. Она в улучшении жизни рабочих семей и в укреплении нашей страны. Вряд ли мы продолжим поддерживать людей, которые не выступают за создание новых рабочих мест и за всё прочее, за что выступаем мы. Неважно, из какой они партии. Это будет мерилом».
Он добавил: «Всё равно, управляют эти кандидаты бульдозером или просто стоят рядом — по-любому, итог один. Если лидеры не преградят бульдозеру путь в защиту рабочих интересов, трудящиеся не станут их поддерживать. Вот на что мы будем обращать внимание — сегодня, в 2012 году, да и потом».
Хотя это лишь мелкий шажок к разрыву с демократами, а тем более — к созыву Рабочей партии, но это шаг в нужном направлении, и он отражает важные перемены в позиции самой крупной и влиятельной профсоюзной федерации США. Плюс к тому, октябрьский марш на Вашингтон, в основном организованный АФТ-КПП, продемонстрировал ее огромный боевой потенциал. Пусть и умеренный по размерам, он был первым с момента как Рейган занял Белый дом. Американский рабочий впервые за десятилетия напряг мышцы.
Вот почему мы призываем профсоюзных лидеров, начиная с Трумки, мобилизовать или перестроить сеть профсоюзных и рабочих активистов, организовывать митинги, протесты, стачки, бороться против нападок на работников частного и государственного секторов, устроить массовый марш на Вашингтон с требованиями полезных программ общественных работ, новых рабочих мест, работы, медицины и образования для всех. Мы понимаем, что профбоссы будут увиливать до последнего, пока под их ногами не затрясется земля, но такими требованиями мы сможем ускорить землетрясение.
Конечно, чтобы подрезать крылья партии трудящихся, демократы могут еще сильней шатнуться влево, как сделал Обама в ходе своей кампании 2008 года. Но это лишь временная отсрочка. Реформистская риторика при реальных реформах — это одно: она способна надолго заморочить голову рабочим. Но реформизм с контрреформами, урезаниями бюджета и нищетой — совсем иное дело: на него рабочие не поведутся. Говорят, что люди голосуют своими кошельками, а политическая партия, которая на практике предлагает только снижение зарплат, безработицу и атаки на профсоюзы, не может вечно сохранять поддержку рабочих, даже если она всего лишь попустительствует им.
Потому что рабочим надоело постоянно поддерживать демократов в обмен на дырку от бублика. Ни отмены антипрофсоюзных законов. Ни сохранения медицинского обеспечения. Ни роста минимальной зарплаты. Ни защиты от атак республиканцев. Американские рабочие еще не уверены, чего они хотят взамен, но они очень четко представляют, чего они НЕ хотят, даже если они все еще продолжают голосовать за «меньшее зло» демократов.
С Висконсинских событий нельзя спускать глаз. Хотя ритм борьбы будет меняться, Висконсин остается зеркалом, которое отражает будущее всех других штатов Америки. Даже более того: Висконсин — зародыш будущее революционного движения Соединенных Штатов в целом. На этом опыте проясняется роль рядовых профсоюзников, простых рабочих, профлидеров, молодежи, реакцию мелких буржуа, и, прежде всего, отсутствие решительного революционного руководства с классовыми корнями и твердой организацией.
Губернатор Скотт Уокер ухитрился сделать то, что многие считали невозможным: разбудить спящего гиганта — рабочий класс США. Мы часто говорим, что для побуждения рабочих к действию бывает потребен «кнут контрреволюции». Его глобальное наступление на основные права трудящихся встретило массовый отпор. Он предложил лишить 175 000 работников госсектора прав на ведение коллективных переговоров. Подливая масла в огонь, он пригрозил бросить войска национальной гвардии против любой оппозиции. В следующий же понедельник после этой угрозы несколько сот студентов бросили занятия и направились маршем на Капитолий. Вскоре к ним присоединились несколько тысяч рабочих и других сторонников. Во вторник и среду сотни учителей взяли незаконный больничный, и несколько школ закрылись. За несколько дней толпа разрослась до 10 тысяч, потом 20, 30 и больше.
К 12 марта толпа выросла до 150 тысяч — и это в городе с 230 тысячами населения. Тысячи людей стали лагерем вокруг Капитолия: многие из них ночевали под открытым небом, на холоде и в снегу. Ветераны иракской войны вышли с плакатами: «Мы воевали на за это». А когда на демонстрантов бросили полицию — та приехала с лозунгами и значками «Копы за трудящихся», заявив, что служит народу Висконсина, а не Скотту Уокеру, и, вместо того, чтобы разогнать митинг, присоединилась к нему.
Пожарные (как и полиция, не затронутые атаками напрямую из-за опасности социальной нестабильности) явились с оркестром, чтобы выказать поддержку. Караваны из тысяч фермеров — те самые деревенщины, бастион правых консерваторов, шарж на «отсталых» американцев — вышли на Мэдисон, заявляя, что революция начинается с сельского хозяйства, а удар по одному — это удар по всем. Мелкие собственники, также традиционная база консерваторов, открыли свои двери, бесплатно давали пищу и ночлег, и приветствовали борьбу работников госсектора как свою собственную. Залы Капитолия огласились песней «Солидарность навсегда», и впервые за 80 лет над страной замаячила перспектива всеобщей забастовки. Когда ультрареакционная группа «Tea Party», подарившая Уокеру власть, пыталась провести свой контр-митинг, она свозила сторонников со всей страны — и в итоге наскребла от 500 до 1000 человек — по сравнению с 70 000 протестующих.
Короче говоря, это знаменует решительный поворот ситуации, вдохновляющий не только рабочих США, но и всего мира. Рабочих штата Висконсин сильно затронула революция в Египте, случившаяся несколькими днями раньше. Они призывал к свержению «Хосни Уокера» и к единству рабочих от Каира до Мэдисона.
Иллюзия, будто не существует классовой борьбы, классовой солидарности, и рабочего класса — будто все мы «средний класс» — мгновенно разлетелась вдребезги.
Висконсинская борьба подобна костяшкам домино, которые могут повалиться в любую сторону. Скотт Уокер открыто заявляет, что ему нужен собственный «момент PATCO». Он имеет в виду историю 1981 года, когда Рональд Рейган раздавил 18-тысячный профсоюз авиадиспетчеров (PATCO), уволив всех его членов и пожизненно запретив принимать их на федеральную службу. Профсоюзы отступили, и это стало сигналом к антипрофсоюзной резне, которая не ослабевает уже 30 лет. Но то было другое время — конец периода острой классовой борьбы, заря относительной экономической стабильности, а потом и долгого экономического роста. Теперь мы стоим перед новым взлетом классовой борьбы, вызванным глубочайшим кризисом капитализма с 30-х годов, а по некоторым оценкам — глубочайшим в истории. Короче говоря, это новая историческая эпоха.
Поражение в Висконсине повлечет еще более яростные нападки. Но даже частичная победа может встряхнуть американских рабочих так, как мы не видели десятки лет. Так что, хотя законопроект еще подвешен в воздухе и судьба его не решена, события в штате Висконсин стали освежающей струей для многих американцев, и выглядят как пусть половинчатая, но победа рабочих.
Конечно, мы должны сохранять чувство меры: это лишь самое начало. Но, думаю, можно без преувеличений сказать, что революционный процесс в США уже начался — процесс, который будет разворачиваться в течение долгих лет, со многими противоречиями, приливами и отливами, победами и поражениями. Одно можно сказать точно: американская политика уже никогда не станет такой как прежде.
И пусть борьба еще далека от финала, из ее опыта можно извлечь массу уроков, и я уверен, что товарищи из Мэдисона просветят нас на этот счет. Во-первых, стало ясно, что массовое действие дает результаты. Затем мы поняли, что, когда рабочие активизируются — они обращаются к традиционным организациям, в случае США, к профсоюзам. А если учесть абсолютный вакуум местного руководства в Мэдисоне, становится бесспорной необходимость методов классовой борьбы и независимого пролетарского руководства. Также видна необходимость политического выражения рабочей борьбы, реальная альтернатива демократам и республиканцам: Партия труда. А самое главное — очевидно, что события последних десятилетий, и последних лет, в частности, не ускользнули от внимания рабочих. Они все больше осознают, что являются рабочего класса, что должны бороться в защиту того, что имеют, не говоря уже у повышении уровня жизни.
Перед нами стоят выборы 2012 года. Это сложный вопрос: за 18 месяцев может перемениться многое. Переизберут ли Обаму? Или «большее зло» снова въедет в Белый Дом? За год мы выработаем свою позицию в статьях, дискуссиях, партийных документах и на съезде. Однако следует подчеркнуть вот что: рутинный подход к вопросу недопустим.
Капитализм в кризисе, общество расколото, и это всё не можете не сказать на «рутинной» процедуре выборов. В обстановке кризиса выбора менее всего навевают скуку — вспомните хоть Британию и Канаду. То же будет и в США. «Политика как обычно» канает в период стабильности, а сейчас и времена необычные. Относительный покой 80-х, 90-х и нулевых давно позади. Теперь общественное мнение и симпатии избирателей шарахаются из одной крайности в другую, а точной — от одной большой партии к другой. Такие скачки — отражение экономической неустойчивости — в свою очередь дают непредсказуемые и противоречивые результаты выборов.
Правый республиканец Ньют Гингрич намедни объявил, что выборы-2012 будут самыми важными с 1860 года, когда победил Авраам Линкольн. По словам Гингрича, Соединенные Штаты стоят на перепутье, и переизбрание Обамы повлечет четыре года «левого радикализма», способного обратить США в руины. Обама, по его мнению, «самый удачливый президент продуктовых талонов в истории современной Америки». Что ни говори, а этот засранец нюхом чует, что на кону стоит многое, хоть и не может сформулировать этого так же четко как мы.
В 1860 году на кону стояло будущее рабовладения. Капиталисты Севера накачали экономические мускулы и хотели получить соответственную политическую власть. В итоге расколовшие общество противоречия удалось разрешить лишь путем долгой и кровопролитной Гражданской войны. Все мы помним об этом. Война очистила путь для беспрецедентного взлета американского капитализма как на континенте, так и в мире. Однако сегодня на кон поставлено само будущее этого капитализма. Пролетарское большинство стоит на грани большого роста классовой борьбы, а капиталисты не уверены, удастся ли ее сдержать. Гингрич и его братья по классу боятся, что, если Обама сделает хоть малейшую уступку, аппетиты рабочих могут выйти из-под контроля. Ему по душе жесткая линия урезаний, подавления прав и удушения малейших признаков недовольства. Другие предпочитают действовать «мягче». Что ж, кому-то из правящего класса ближе кнут, а кому-то пряник. Беда в том, что запас пряников иссяк.
Исход выборов во многом зависит от экономики, мировых новостей, от настроения граждан в последние недели и даже дни. Как видно по другим странам, он может сильно отличаться от результатов предварительных опросов, и не только вследствие подтасовок. Если за оставшиеся 18 месяцев республиканцы достанут народ сильней чем демократы, то «меньшее зло» Обама может получить второй срок. Тогда он продолжит свою антирабочую политику с удвоенной энергией.
Важно помнить: кто бы ни победил в 2012-м, рабочий класс всё равно будет в проигрыше. Но чем сильней буржуазия будет стараться восстановить экономическое равновесие, тем сильней она будет подрывать равновесие социально-политическое. Если на общенациональную арену выйдет аналог Скотта Уокера, он (или она) неизбежно вызовет массовый отпор. Вне зависимости от итогов выборов-2012, они заложат основу для еще более яростных баталий в 2014-м, а потом — в 2016-м, когда в бой вступят новые кандидаты. Можно уверенно предсказать рост интереса к Партии труда и к идеям WIL. В этом случае мы найдем крайне плодородную почву для роста и развития нашей организации.
Долгое время рабочие США не хотели обращать внимание на то, что происходит вокруг. Любым путем они пытались избежать неприятного столкновения с реальностью. Они примирялись со снижением зарплат. Трудились сверхурочно. Работали на двух или трех работах. Или наоборот — неполный рабочий день. Они переезжали в меньшее жилье. Меняли отдельный дом на квартиру. Делили жилье с друзьями. Отказывались от второго автомобиля. Или от единственного — ведь на работу можно добраться на автобусе или велосипеде. Забывали о семейных турпоездках. О подарках к Рождеству. Они откладывали пенсию или вообще забывали о ней. Всё — лишь бы свести концы с концами. Но рано или поздно лишнее перышко ломало спину верблюду. В Висконсине таким перышком стала антипрофсоюзная атака Уокера. В других штатах (или США в целом) его роль может сыграть как значимое событие, так и любой пустяк.
Повторим: эти нападки — не плод «злой воли» какого-либо чиновника. В статье об Испании Алан Вудс сказал: «Безработица — не просто результат плохой политики правительства. Это выражение нездоровья капиталистической системы как таковой. Беда не в жадности отдельных лиц, не в отсутствии ликвидности, не в недостатке доверия. Беда в том, что мировой капитализм в целом — тупиковый путь». Эти атаки — неизбежное следствие системного кризиса капитализма. Капиталистам приходится установить «новую норму», с низшим уровнем жизни для рабочих. Здесь кроется суть бюджета и нападок на социальный сектор.
Величайшее проклятие капиталистической системы в том, что она неспособна найти применение всей творческой энергии, которую порождает человечество. Миллионы работников, умелых и необученных, физических и умственных, способных столько дать обществу, против воли обречены на бездеятельное прозябание, так как, им видите ли, «нет места на рынке». Заводы закрываются, здания пустеют, люди живут на улицах, голодают и умирают от легко излечимых болезней — всё волею «невидимой руки рынка» с благословения всемогущего Доллара.
Маркс и Энгельс прекрасно сказали об этом в своем «Манифесте»: «Буржуазия неспособна оставаться долее господствующим классом общества и навязывать всему обществу условия существования своего класса в качестве регулирующего закона. Она неспособна господствовать, потому что неспособна обеспечить своему рабу даже рабского уровня существования, потому что вынуждена дать ему опуститься до такого положения, когда она сама должна его кормить, вместо того чтобы кормиться за его счет. Общество не может более жить под ее властью, т. е. ее жизнь несовместима более с обществом».
Сегодня, когда разрушаются рабочие места и социальные гарантии, буржуазия не способна даже прокормить и одеть беднейших людей в самой богатой стране мира. Миллионы людей, у которых есть работа, еле сводят концы с концами. А теперь она хочет окончательно ободрать благотворительные программы — именно тогда, когда миллионы ввергнуты в отчаянную нужду.
12 месяцев тому назад мы дискутировали о перспективах США и их значении для нашей работы. Минувший год немалому научил рабочих. Многие разочаровались в Обаме еще тогда, многие — сейчас, а на выборы горизонте выборы и всё более яростные атаки, исходящие от республиканцев. В рабочих протестах недостатка не было, однако до массового, общенационального движения, всеобщих стачек и демонстраций дело еще не дошло.
На поверхностный взгляд всё выглядит тускло. Но мы, марксисты, смотрим в глубину — на подспудные процессы. У нас нет магического кристалла, чтобы разглядеть в нем будущее, но марксистский метод все же помогает спрогнозировать основные векторы развития. Одно впрямь кристально ясно: если капиталисты полагают, будто они смогут протолкнуть свои контрреформы без особого труда — их ждет большой сюрприз.
Так что надо помнить: перемены в условиях жизни неотвратимо влекут за собой перемены в мышлении. Мир — штука не статичная. Последние годы легли печатью на сознание рабочих, юношества, негров и иммигрантов. Нельзя основывать перспективы будущего на голом повторении вчерашнего или сегодняшнего дня.
Не так давно по историческим меркам США были английской колонией. Еще ближе к нам — времена рабовладения, когда чернокожих истязали и морили до смерти тяжким трудом под законной эгидой американской конституции. Менее ста лет назад женщины не имели права голоса. Всего несколько десятков лет тому назад неграм позволили занимать места в передней части автобуса. Всего год назад 53% американцев выступали против однополых браков. Теперь 53% выступают за. По сообщению журнала «Экономист», в 2002 году 80% американцев целиком и полностью поддерживали систему свободного рынка. К 2009 их процент снизился до 70, а за последний год — до 59%. Число адептов свободного рынка среди бедняков за год упало с 76 до 44%. А это значит, что 56% стремятся к «чему-то иному», пусть даже они сами пока не вполне ясно понимают, к чему именно.
Истина в том, что вещи меняются. Меняются и люди. Целые слои общества могут изменить взгляды на мир, настроения — и выйти на улицу, чтобы сражаться за свое будущее. Мы видели такой взрыв на примере движения иммигрантов 2006 г. Мы видели то же самое в «дремучем» Висконсине. На мировой арене мы видели это в Тунисе, Египте, Португалии, Англии, а теперь — в Испании и Греции.
Когда дело касается общественных отношений, политики, экономики — нельзя упускать из виду ожидания людей. Американские (да и не только) рабочие серьезно воспринимали словоблудие о «всеобщем благоденствии», «стране счастья и свободы». Пусть временный, но вполне реальный рост уровня жизни сформировал представления рабочих о возможном и «правильном».
Теперь капиталистам приходится обманывать эти ожидания, так как система уже не может их воплотить. Но рабочие Соединенных Штатов не склонны так легко расставаться с достигнутым. Мы вступаем в противоречивый период. Вооруженные марксистскими идеями и растущим влиянием ММТ, мы должны коллективно развивать свои перспективы, приоритеты и организационные задачи. Нам нужно отделять существенное от несущественного, магистральную линию развития от временных завихрений, и использовать все шансы, которые дает нам ситуация, чтобы укрепить наши ряды и заложить основу массовой партии рабочих и молодежи. Вместе мы непременно сумеем создать серьезную революционную силу в самом «логове зверя».