После смерти Каддафи. Революция и контрреволюция в Ливии

Захват и убийство полковника Каддафи были подробно описаны средствами массовой информации во всех его кровавых деталях. Со смертью Каддафи и взятием Сирта Национальный Переходный Совет заговорил о формировании переходного правительства. НПС признан империалистическими державами, интересы которых он представляет. Однако, многие простые ливийцы смотрят на НПС и их империалистических покровителей с оправданным недоверием.

Хотя Каддафи был захвачен живым, он был вскоре застрелен. Не трудно понять, почему он не был арестован и подвергнут судебному преследованию. Если бы он оказался перед судом, он раскрыл бы все его прошлые торговые связи с такими как Блэр, Саркози и Берлускони. Это объясняет, почему они так упивались его смертью. Их лицемерие смердит высоко до небес, ведь в прошлом они сделали с Каддафи много прибыльных дел и даже выдавали его режиму людей, которые впоследствии были замучены.

Смерть Каддафи и окончательный крах его режима заканчивает одну главу. Однако, это означает только поворотный момент в ситуации. Теперь, когда старый режим, наконец, ушел, открывается борьба за будущее Ливии. В этой борьбе мы увидим силы революции и контрреволюции, пытающихся взять верх. Здесь мы публикуем анализ ситуации Аланом Вудсом.

Путаница левых

Левые показали огромную путаницу по событиям в Ливии. С одной стороны, некоторые люди сдались империализму вплоть до поддержки военного вмешательства НАТО. Это было и наивно, и реакционно. Позволить себя одурманить лицемерному хору нанятых СМИ и проглотить ложь о так называемом «гуманитарном» вмешательстве, чтобы «защитить мирных жителей», было глупо до крайности.

Вмешательство НАТО нисколько не предназначалось для гуманитарных целей или защищать гражданского населения. Оно было продиктовано холодным и циничным расчетом. Те самые люди, которые ранее устанавливали с Каддафи добрые отношения, которые снабжали его оружием и высылали в Ливию политических заключенных, чтобы их замучила его тайная полиция, едва ли могут предъявлять права на «гуманитарные» принципы. Что-то они не проявили такого же трогательного беспокойства о страдающем народе Бахрейна.

Освобождение ливийского народа — забота исключительно ливийского народа. Оно не может быть поручено империалистам, которые поддерживали кровавые диктаторские режимы в Северной Африке и на Ближнем Востоке в течение многих десятилетий. Наше первое требование — положить конец всякому иностранному вмешательству в Ливии. Позвольте ливийским людям уладить их собственные проблемы по-своему!

Однако, другая тенденция слева была не лучше. Они ушли в другую крайность и поддержали Каддафи, которого раскрасили в оттенки розового, как «прогрессивного», «антиимпериалиста» и даже «социалиста». Ни одно из этих определений не было верным. Верно, что ливийский режим (также как сирийский режим) отличался по характеру от режимов в Тунисе и Египте. Но это существенно не меняло его репрессивную природу и не квалифицировало его как искренне антиимпериалистический.

Чтобы пролить свет на реальные процессы, не достаточно поменять местами плюсы или минусы в этих двух одинаково неправильных позициях. Мы должны видеть целую картину, а не только представлять односторонний взгляд.

Мы не должны изображать ситуацию в розовых тонах. Но, безусловно, самая серьезная ошибка с марксистской точки зрения состояла бы в том, чтобы отрицать или минимизировать в уравнении революционные или потенциально революционные элементы. Необходим всесторонний и взвешенный подход, который учтет и рассмотрит все элементы и покажет, как противоречия могут быть решены. Главная проблема — как и в Египте — отсутствие революционного руководства.

История полна примеров революций, которые были побеждены, абортированы или похищены силами враждебного класса. Ливия не исключение. Факт народной революции ни в коем случае не означает, гарантию ее окончательного успеха. Но это общее наблюдение столь же верно для Туниса и Египта, как и для Ливии.

Примером может быть Испания 1930-х гг., хотя условия там были совсем другими, существовали мощные рабочие организации, и все объективные условия для победы социалистической революции в 1931-37 гг. там были представлены. Троцкий говорил, что испанский рабочий класс способен сделать не одну, а десять революций. И все же испанская революция сначала была перехвачена буржуазными элементами, а затем побеждена, и народу Испании в результате пришлось пережить четыре десятилетия фашизма. Позвольте напомнить, что без Ленина и Троцкого, и большевистской партии, российская революция тоже закончилась бы поражением.

Особенности режима Каддафи

Режим Каддафи имел очень специфический характер. Первоначально Каддафи имел массовую базу в результате своей антиимпериалистической риторики. Режим, изображая себя «социалистическим», национализировал большинство экономики, и, учитывая обширные запасы нефти и небольшое население, был в состоянии обеспечить относительно высокий уровень жизни, здравоохранения и образования для большинства людей. Это давало режиму значительную стабильность в течение долгого времени. Это также объясняет, почему, после начала восстания против него, Каддафи, несмотря ни на что, еще был в состоянии собрать достаточную поддержку, чтобы сопротивляться в течение нескольких месяцев, и не был немедленно свергнут.

Однако, это была система, сконцентрировавшая всю власть в руках одного человека, эффективно предотвращая развитие чего-то напоминающего политические или даже государственные институты. Не было никакой правящей партии (политические партии были запрещены), очень маленькая бюрократия и слабая, раздробленная армия. Каддафи держался у власти через сложную систему патронажа, альянсы с племенными лидерами и сеть неофициальных контактов.

За прошлые 20 лет — и в особенности в последнее десятилетие — режим Каддафи начал ослаблять контроль государства над экономикой и пытался достигнуть сделки с империализмом, открывая свои рынки и адаптируясь к экономике «свободного рынка» и неолиберальной политике. Он проводил некоторые рыночно ориентированные реформы, в том числе просился в члены Всемирной Торговой Организации, уменьшая субсидии и объявляя планы приватизации. С 2003 г. более 100 имевшихся у государства компаний были приватизированы в таких отраслях, как очистка нефти, туризм и недвижимое имущество, из них 29 стали на 100% иностранной собственностью.

Это движение к рыночной экономике привело к падению жизненного уровня многих ливийцев и обогащению меньшинства, главным образом семьи Каддафи. Это было одной из главных причин недовольства народа, которое привело к восстанию. В последний период правления Каддафи жизнь простых людей становилась все более и более трудной. Прожиточный минимум в результате принятия неолиберальной политики рос. После 1999 г. произошел резкий поворот к рыночной экономике и неолиберальной политике. Но это принесло пользу только узкой элите, состоящей главным образом из семьи Каддафи, отдельных племен и членов аппарата безопасности.

Это частично объясняет расколы в правящем слое, целый ряд бывших генералов, министров и видных бизнесменов повернули против Брата Вождя и покинули тонущее судно, стремясь в то же самое время присвоить подлинное революционное движение, которое прорывалось снизу.

Была ли в Ливии революция?

Движение в Ливии было частью общего революционного брожения, которое прокатилось по арабскому миру после восстаний в Тунисе и Египте. Оно началось с народного восстания в Бенгази. Это было спонтанное возмущение без руководства и каких-либо ясно определенных целей, кроме ниспровержения ненавистного режима. Это движение имело бесспорно прогрессивный и потенциально революционный характер.

Ливийские повстанцы празднуют [Zoom]

Главной движущей сила восстания был революционный народ: масса городской бедноты, рабочие и нижние слои мелкой буржуазии. Большое число людей из среднего класса (доктора, адвокаты и т.д.) также выступили против Каддафи. Главная слабость — та, что рабочий класс не организован — гораздо меньше, чем в Египте и Тунисе. Он сконцентрирован в нефтяном секторе, сильно зависимом от иностранной рабочей силы. Поэтому пролетариат был неспособен наложить свой отпечаток на движение.

Как и в случае Туниса и Египта, революционное движение масс не имело никакого последовательного руководства. Кроме того, ситуация в Ливии усложнялась всеми видами национальных, региональных и племенных элементов, которые из-за меньшей роли, играемой рабочим классом, вышли вперед.

Исторически территория Ливии была скомпонована из трех областей: Триполитании на северо-западе, Барки (или Киренаики) на востоке и Феццана на юго-западе. Эти территории были объединены под сапогом итальянского империализма, который в 1934 разделил Ливию на четыре провинции и одну территорию: Триполи, Мисрату, Бенгази, Байду и Ливийскую Сахару. Чтобы укрепить свою власть, Каддафи пытался натравить арабов против берберов, восток против запада, племя против племени. Местное соперничество и племенные альянсы усложнили ситуацию и внесли свой вклад в быстрое сползание в гражданскую войну.

Природа не терпит пустоты. В отсутствии руководства выдвинулись буржуазные элементы. Они организовали так называемый Национальный Переходный Совет. Эти элементы сами себя назначили, никем не избирались и никому не подотчетны. Они выдвинулись, опираясь, оттеснив в сторону революционные массы, главным образом молодежь, которая вела всю борьбу.

Восстание в Бенгази

Как и в Египте, первые протесты в Бенгази были организованы через Facebook. 17-ого февраля был установлен как дата начала демонстраций. Пытаясь предотвратить протесты 17-ого февраля, режим Каддафи арестовал 15-ого февраля доверенное лицо диссидентов Фати Тербила. Тербил был координатором семей жертв тюрьмы Абу-Салима, где 1200 невинных заключенных были уничтожены в 1996 г. по приказу Каддафи.

Арест Тербила имел противоположный эффект, так как семьи убитых в той тюрьме 15-ого февраля вышли на улицы, чтобы выступить против его ареста, с криками: «Проснись Бенгази, день, которого ты ждал, наступил!». Люди вышли на улицы, чтобы выступить. Большая часть восточной Ливии участвовала в протестах: Эль-Мардж, Аль-Бида, Дерна, Шахат, Тобрук, а так же Адждабия.

Каддафи в ответ послал против людей войскам, включая наемников, а так же милицию, которыми командовали его сыновья. Против невооруженных людей использовалось тяжелое оружие. Многие были убиты, и это продолжалось, пока они не захватили военные казармы в Бенгази. Это немедленно продвинуло ситуацию в направлении гражданской войны.

Героическое восстание масс в Бенгази можно сравнить с восстанием рабочих Барселоны в 1936 г., которые напали на фашистские вооруженные силы почти с голыми руками. Невооруженные протестующие были вынуждены защищаться палками, камнями и бутылками, наполненными бензином, который они бросали в военные казармы. Один из протестующих загрузил свой автомобиль кухонными газовыми баллонами и повел его на казармы, разрушив две стены.

Повстанцам потребовались дни, чтобы захватить казармы в Бенгази. Под давлением революционного народа армия начала раскалываться. Батальон Бенгази под командованием генерала Абдулы Фатаха Юниса присоединился к восстанию, что привело к падению казарм. Когда бенгазийцы вошли в здание, они нашли тела многих солдат, которые были застрелены за то, что отказались подчиниться приказу стрелять в собственный народ.

В конечном итоге, то что началось как исключительно восточная революция распространилось на западные города. Демонстрации вспыхнули в Аль-Завии, Мисрате, а так же некоторых районах столицы. Реакция Каддафи была немедленной и жестокой до крайности. Он использовал наемников, чтобы сокрушить любые движения, и послал реактивные истребители и линейные корабли, чтобы напасть на Восток. Несколько пилотов дезертировали и искали политического убежища на Мальте и в Египте.

Жесткие репрессии использовалась, чтобы задушить движение в Триполи, где произошли протесты в начале восстания. Много людей было убито, похищено и замучено. Любые собрания людей были запрещены, и улицы столицы патрулировались наемниками. Разговоры по телефону прослушивались. Репрессивный режим преуспел в том, чтобы заставить движение в Триполи замолчать на какое-то время, пока оно не вспыхнуло в августе снова.

Режим готовил контрнаступление, чтобы полностью подавить сопротивление на Востоке. Реки крови отделили режим от народа. Каддафи заявил, что не остановится ни перед чем, чтобы сокрушить революцию и потопить Бенгази в крови. Возмущение поведением режима быстро превратило народное восстание в кровавую гражданскую войну.

Роль НАТО

НПС в Бенгази призвало НАТО вмешаться. Повсюду на Ближнем Востоке и Северной Африке империалисты были неспособны вмешаться в революционные перевороты. Но теперь они поняли, что у них есть шанс сыграть роль в ситуации. Американцы, французы и британцы вступали в контакт с НПС, который является альянсом буржуазных элементов и отдельных бывших министров режима Каддафи. Это действие показывает полностью реакционную природу этого органа.

Но было бы неправильно преувеличить роль НПС или полагать, будто он имел полный контроль. Напротив, НПС не имел никакой устойчивой власти над повстанцами, которые первоначально смотрели на него с подозрением и враждебностью. Это показал инцидент в марте, когда сотрудники британских спецслужб были захвачены войсками мятежников при попытке пробраться в Бенгази, чтобы связаться с лидерами НПС. Это чрезвычайно смутило Лондон, который был не в состоянии объяснить их присутствие в Ливии.

Отношение мятежников изменилось из-за неизбежной угрозы всеобщего наступления Каддафи на Бенгази. Сейф Аль-Ислам Каддафи сказал в начале конфликта: «Ливия — не Тунис, не Египет… Начнется гражданская война. На улицах польется кровь». Сам Каддафи угрожал разыскивать мятежников, как крыс: «дом за домом, переулок за переулком».

Опасение резни, подпитываемое речами Каддафи, создало климат, в котором требования НПС вооруженного иностранного вмешательства смогли найти отклик даже среди масс и тех, кто первоначально выступал против него. Громкий хор призывов «гуманитарного» вмешательства подарил империалистам хорошее оправдание для вмешательства. Политические деятели в Париже и Лондоне особенно рвались вмешаться. Частично это было предопределено краткосрочными соображениями: падением популярности как Саркози, так и либерально-консервативной коалиции в Великобритании.

И вновь так называемая Организация Объединенных Наций проявила себя как объединенный империалистический фронт, оказав циничную поддержку предполагаемому «гуманитарному» вмешательству. Но главные причины имели экономическую и стратегическую природу. Само собой разумеется, что желание спасать жизни ливийцев не играло никакой роли вообще.

Карикатура на Каддафи в Але-Бэйде [Zoom]

У Франции в особенности были на этот счет свои виды и интересы. Саркози был особенно ретив, чтобы восстановить ее мандат в арабском мире, поддерживая павшего диктатора Бена Али в Тунисе. Она всегда расценивала Африку (особенно Северную Африку) и Ближний Восток, как находящиеся в ее сфере влияния. Не случайно французские войска стояли за государственным переворотом в Кот-д'Ивуаре, который заменил Гбагбо западной (французской) марионеткой Уаттарой.

Первоначально Тони Блэр установил комфортные отношения с Каддафи. Теперь Кэмерон приказал королевским ВВС бомбить его. Однако, никакого реального изменения в политике британского империализма не произошло. Британцы все время зарились на нефтяное богатство Ливии, с Каддафи или без него. Война, как объяснял Клаузевиц, является только продолжением политики другими средствами.

НАТО и гражданская война

Американцы, в отличие от французов и британцев, были осторожны. Сильно обжегши пальцы в Ираке и Афганистане, они совсем не спешили впутываться в воздушную войну в Ливии, которая могла легко закончиться еще одной войной на земле. Они согласились участвовать только под давлением из Лондона и Парижа и при условии, что миссия будет возглавлена НАТО, а не Америкой.

Многие американские генералы выражали серьезные сомнения относительно этой миссии. Они знали, что невозможно выиграть войну только воздушными силами. В Афганистане они полагались на силы Северного Альянса, а в Косове на АОК, чтобы вести войну на земле. В Ливии, хотя воздушные атаки НАТО ясно играли роль в разрушении боеспособности Каддафи, войну нужно было вести и выигрывать на земле. Оказалось, что это не было так легко, как предполагали империалисты.

В гражданской войне политика играет еще более решающую роль чем в обычной. За отсутствие подлинно революционной политики народ расплачивался теми трудностями, которых стоила ему победа. Другим фактором был раскол среди лидеров повстанцев и роль некоторых бывших офицеров Каддафи, которых подозревали (вероятно, правильно) в желании вступить в сделку с Братом Вождем. Если бы война была «нормальной» войной, силы Каддафи имели бы преимущество профессиональной армии с превосходящим вооружением и обученными солдатами.

По всем этим причинам, гражданская война приняла длительный и кровавый характер. Силы повстанцев состояли из необученных и плохо вооруженных мирных жителей. Генералы НАТО выражали открытое презрение к армии мятежника. «Economist» цитировал одного из них: «Они в действительности не готовы к войне, и не похоже, чтобы действительно хотели сражаться. Это — только позирование».

Хотя авиация может играть ключевую роль в разрушении вооружения на земле, известна военная аксиома, что войны не выигрываются только воздушными силами. Недавний опыт Ливии еще раз доказывает это. Воздушные удары НАТО использовались, чтобы остановить продвижение Каддафи на Бенгази, и это позволило мятежникам начать контрнаступление. Но им было не достаточно собственных сил, чтобы гарантировать решающую военную победу. Фактически, спустя месяцы интенсивной воздушной бомбардировки война на земле, казалось, достигала безвыходного положения.

Взволнованные голоса в Лондоне и Париже выражали беспокойство, что конфликт в Ливии может затянуться не на месяцы, а на годы. Ливийская кампания стоила много денег: к началу октября британское правительство потратило по крайней мере 1,75 миллиарда фунтов, в то время как США потратили по крайней мере 1,1 миллиард долларов. Было трудно оправдать одновременные жесткие сокращения, бюджетный дефицит и падение жизненного уровня. Британский министр иностранных дел Уильям Хейг делал пессимистические заявления, подготавливая общественное мнение к затягиванию войны в Ливии.

Французы волновались еще больше. Французские истребители совершили приблизительно треть всех воздушных ударов НАТО. «Le Monde» жаловалась в заголовке на первой полосе: «У Франции больше нет военных средств, чтобы соответствовать своим политическим амбициям». 11 мая шеф французского военного ведомства адмирал Эдуард Гийо сделал удивительное признание: « [Французские] вооруженные силы на сегодня истощены и ослаблены. Нельзя отрицать или скрывать это. Мы находимся в трудной ситуации».

Турция, член НАТО, была также поставлена в очень трудное положение. Развив тесные связи с режимом Каддафи и получив прибыльные контракты для турецких компаний в обмене, Турция попыталась сопротивляться стремлению Великобритании и Франции вмешаться. Как только она поняла, что течение поворачивается против Каддафи, Эрдоган также быстро изменил его позицию, пытаясь выкроить для Турции роль в Ливии после неизбежного падения режима.

Однако, даже ограниченная кампания бомбардировок скоро показала серьезные недостатки в военных возможностях НАТО. В ее рядах открылись расколы. Немцы не имели бы никакого отношения к ливийским делам, в то время как другие, как Италия, сделали в борьбу незначительный вклад. Британцы и французы горько жаловались, что их «союзники» по НАТО не достаточно делают, для примера осуждающе указывая пальцем на Германию и Италию.

Падение Триполи

Вопрос, наконец, разрешился в августе, когда был взят Триполи. Стало ли это результатом НАТОвских бомбежек? Поскольку падение Триполи застало НАТО врасплох — скорей всего, нет. До того момента лидеры стремились подготовить общественное мнение к затяжной военной кампании. Все говорили о тупиковой ситуации. Когда Триполи, наконец, пал — это стало сюрпризом для всех. Ни империалисты, ни НПС не были готовы к такому повороту. Поразились даже командиры повстанцев. Патрик Кокберн из «Counterpunch» сообщает:

«Местные командиры ополчения были удивлены. Даже в таких районах, как Абу-Салим, якобы переполненных сторонниками Каддафи, почти не было боев. Халид, клерк местного банка, сжимая штурмовую винтовку, рассказывает: «Мы думали, что они будут сильны, но сражение продлилось всего пару часов. Многие в самый последний момент переметнулись на другую сторону»

В том же репортаже говорится: «Сегодня почти каждый житель Триполи уверяет, будто он тайно или явно помогал повстанцам. Такие клятвы, наверное, слышались в любом захваченном городе на протяжении всей истории человечества. Однако очевидно, что к моменту, когда повстанцы прорвались в Завию в августе и, к своему удивлению, нашли дорогу на столицу открытой и необороняемой, боевой дух сторонников Каддафи был подорван.

Один из бывших солдат рассказал, как он покинул свой танк в Завии, после того как получил приказ отступать перед лицом атак повстанцев, восстания в самой Завии и бесконечных бомбежек НАТО. Он просто решил, что игра проиграна, и нет смысла ждать, пока его сожгут в собственном танке. Он снял мундир и бежал.

В самом Триполи сторонники режима также поняли, что бесполезно умирать за обреченное дело. Иссам, исламист и владелец грузовика в районе Сук аль-Джумаа, рассказал, что поначалу у его людей было всего несколько стволов, но они собрали оружие, «ходя из дома в дом и предлагая сторонникам Каддафи сдать оружие и остаться дома». Никто не воспротивился. Халид из Абу-Салим сказал, что, по его мнению, перелом в войне наступил после того как в начале лета войска Каддафи не смогли захватить Мисрату, а НАТО усилило бомбардировки. После этого люди Каддафи начали отступать, и окончательная победа стала лишь делом времени».

В конце концов, режим рухнул как карточный домик. Триполи пал потому, что солдаты Каддафи не видели причин бороться и умирать за безнадежное дело.

Состав участников

Вооруженное восстание в Триполи сыграло фундаментальную роль в падении каддафистского сопротивления в городе. Это подтверждается рядом источников, в том числе, статьей Николаса Пеллхэма «Ливия: Как они это сделали».

Картины жертв резни в Абу-Салиме [Zoom]

В ней содержится интересное описание ситуации в Триполи после вступления повстанцев:

«Только когда я добрался до Сук-аль-Джумы, обширного восточного пригорода Триполи с 400-тысячным населением, через три дня после того как 21 августа повстанцы вошли в город, я почувствовал, что это место свободно от ига Муаммара Каддафи. В отличие от пустынных, закрытых улиц остальной столицы, здешние переулки кипели людской активностью. Дети играли на улице после полуночи. Женщины водили автомобили. Мечети транслировали «такбир» , праздничные песнопения в честь окончания Рамадана, что Аллах велик, даже более чем Полковник. …»

«Сук аль-Джума был первым районом Триполи, признавшим революцию Каддафи в 1969 году, и первым, обратившимся против него тридцать девять лет назад. (…)»

«Несколько пригородов ответил на сигнал тревоги, прозвучавший в мечетях после захода солнца 20-го августа, но организация и масштаб восстания Сук-аль-Джума не имели равных. Через несколько минут весь район окружили баррикады из старых холодильников, сгоревших автомобилей и других осколков войны, а проходы заняли вооруженные люди. По улицам разъезжали грузовики, раздавая самодельные коктейли Молотова и гранаты под названием «желатин», а позже — и оружие, приобретенное за предыдущие шесть месяцев по 3 000 динаров за штуку. На основе предварительно составленных списков, люди врывались в дома тысяч приспешников режима или «фарментов» как в Триполи называют «информаторов», разоружали их и увозили прочь»

Та же статья продолжает:

«Национальный переходный совет (НПС), осыпаемый дождем дипломатических признаний из-за рубежа, похоже, с трудом утверждается в своей так называемой столице. И всё же, в отличие от силовой смены режима в Ираке, у Ливии есть шанс. Ее новые правители — ливийцы, а не иностранцы, и хотя НАТО поддерживало повстанцев с неба, на земле они сами завоевали свободу»

20 сентября 2011 года американский «Socialist Worker» опубликовал интересное письмо с описанием падения Триполи и различных сил в лагере повстанцев. Заглавие письма было многозначительно: «Радикальная народная революция». Это письмо, написанное каким-то жителем Триполи, стало ответом на редакционную статью «Socialist Worker» (»Кто же победил в Ливии»), предполагавшую, что ливийскую войну выиграло именно НАТО, а не ливийский народ. Автор отвечает следующим образом:

«Отсюда, из Триполи, этот вывод кажется поспешным. Говоря о здешнем положении, надо учитывать ряд моментов:»

«Это была радикальная народная революция. Триполи не был освобожден повстанцами извне. Скорее всего, народное восстание началось изнутри, 20 августа, в ряде районов по всему городу. К полудню 21-го силы госбезопасности в ряде районов были побеждены полностью, а в других начали сдавать позиции. К вечеру 21-го первые бригады повстанцев вошли в город и подавили оставшееся сопротивление.»

«Движущей силой революции в каждый критический момент было массовое движение, будь то в начале восстания в Бенгази и западном городе Зинтан, или в районе Триполи.»

«Сегодня на улицах Триполи правит простой люд. Каждый район имеет народный комитет, состоящий из вооруженных местных жителей. Они контролируют входы и выходы из своего района, проверяют автомобили, и, в отсутствие полиции (которая только-только начала возвращаться) фактически представляют собой уличную власть.»

Один ливийский друг сказал мне: «Всё сейчас перевернулось вверх дном». Местные жители низвергли большую часть старых центров власти господствующего класса — от спецслужб до дворцов Каддафи. Вечерами можно спокойно разгуливать по виллам Каддафи или листать секретные документы в офисах разведки. Захватив дворцы Каддафи и тюрьмы, горожане превратили их в своего рода музеи. Грандиозный бассейн в доме Айши Каддафи, построенный на деньги простых ливийцев, был превращен в общественный бассейн. В некоторых районах жители захватили гостиницы и рестораны, пинками прогнали владельцев-каддафистов и теперь управляют ими самостоятельно.

То же чувство всесилия, возможности невозможного, что пронизывало Египет после революции, существует и здесь».

Это описание, сделанное очевидцем в Триполи, крайне интересно. В нем подчеркивается один из элементов уравнения: то, что движущей силой восстания против Каддафи было движение масс. С марксистской точки зрения, это самое важное соображение. Но, конечно, это отнюдь не исчерпывает вопроса о точной классовой природе восстания, или каким образом события будут развиваться дальше.

Автор перечисляет следующие элементы повстанцев Триполи:
1. Революционные лидеры в Триполи, руководившие движением с первых дней февраля, зачастую в прямом контакте с НАТО;
2. революционеры из Триполи, оказавшиеся вовне — в Бенгази, Тунисе или дальнем зарубежье — а теперь вернувшиеся;
3. исламистские течения под руководством видных священнослужителей;
4. Переходный совет, поддерживаемый США, и, в частности, аналог кабинета министров — Исполнительный комитет;
5. вооруженные силы Триполи, расколовшиеся на две фракции — одной командует бывший исламист Абдель Хаким Бельхадж, а второй — бывшие каддафисты. Бельхадж, прошедший через тюрьму и пытки из-за сговора США и Каддафи, пользуется известной популярностью на востоке Ливии, и, как полагают, поддержкой Катара;
6. Около 40 повстанческих kataibas или бригад со всей страны».

Из этого довольно подробного перечня видна крайняя сложность ситуации, содержащая много противоречивых элементов. Очевидно (и из других источников тоже), что НПС не контролирует положение. Местные комитеты и ополченцы вооружены и удерживают власть на местах.

Стервятники слетаются

В те минуты, когда мы пишем эти строки, последние из оставшихся бастионов режима Каддафи пали. Сам полковник Каддафи захвачен и убит. Его угрозы о «долгой войне» оказались пустышкой, хотя некоторые из его сторонников могут с помощью терроризма и партизанской войны пытаться дестабилизировать новый режим.

Еще до его смерти зашевелились империалисты. Соединенные Штаты вновь официально открыли посольство в Ливии, а вернувшийся посол уже пытается помочь американским компаниям наладить прибыльный бизнес. Страну уже посетила Клинтон — без сомнения, в поисках выгодных контрактов для американских компаний.

Новые правители Ливии сильней всего мечтают пасть в объятия империалистов. В ходе пресс-конференции на прошлой неделе Мустафа Абдель-Джалиль, председатель Переходного национального совета Ливии — самопровозглашенного гражданского руководства бывших повстанцев, — сказал, что новое правительство готово даже дать западным друзьям некоторый «приоритет» в доступе к ливийскому бизнесу.

Заранее никаких обещаний не давалось, сказал он: «Но, как правоверные мусульмане, мы по достоинству оценили их помощь, и они будут иметь приоритет в рамках прозрачности».

Хотя временное правительство признает «все законные контракты» периода Каддафи, оно проведет систематический обзор на предмет «какой-либо финансовой коррупции, которрая может их запятнать».

«Коррупцией смердит всё, что режим Каддафи делал в отношении коммерческих структур», — сказал он. — «Система работала так, что бюрократия была продажна снизу доверху, а на самом верху была семья. Каждая сделка включала в себя «откат» для семьи или близких друзей Каддафи».

Говоря всё это, он деликатно замалчивает тот факт, что многие из лидеров НПС — плоть от плоти режима Каддафи, и лично принимали участие во всем этом. Джалиль раньше был членом Главного народного комитета Ливии, но быстро увидел, в какую сторону дует ветер, и дезертировал с корабля в начале революции, представ в итоге в обличье одного из её «вождей».

Далее в своем выступлении он заявил, что новые ливийские лидеры «готовы присоединиться к международным стандартам прозрачности и подотчетности, и я думаю, что это хорошо».

Саркози, еще вчера горячо друживший с Каддафи, недавно выступил на массовом митинге в Бенгази, выражая солидарность Франции с новым ливийским режимом. Рядом с ним стоял британский премьер-консерватор Дэвид Кэмерон, повторивший то же самое.

«Мы никогда не забудем помощь Великобритании в свержении Муаммара Каддафи, и британские компании могут рассчитывать на важную роль в восстановлении Ливии», — сказал высокопоставленный дипломат британским руководителям. «Могу заверить вас, что британские предприятия сыграют свою роль, и надеюсь, что вы будете с нами строить будущее Ливии», — заявил Накуа, временный поверенный в делах в посольстве страны в Лондоне, на совещании, где присутствовали около 100 руководителей. Совещание было закрыто для всех средств массовой информации кроме агентства «Reuters». Естественно, эти господа не желают, чтобы мир увидел бесстыдную торговлю под знаменем «демократии».

Западные лидеры выражают беспокойство по поводу возможности укрепления позиций исламистов антизападного толка. Но сами исламисты лезут из кожи вон, чтобы подчеркнуть «умеренность, демократию и плюрализм». Они все готовы продать Ливию за самую высокую цену. Посол А. Джин Кретц на конференции госдепартамента призывает около 150 американских компаний иметь деловые отношения с Ливией:

[Zoom]

«Мы знаем, что нефть является жемчужиной в короне ливийских природных ресурсов, но даже во время Каддафи нам приходилось проходить от А до Я с точки зрения построения инфраструктуры и прочего» после открытия страны для западных инвестиций шесть лет назад, сказал он. «Если мы можем серьезно усилить присутствие здесь американских компаний, — а мы сделаем для этого всё от нас зависящее, — то это поспособствует улучшению ситуации в Соединенных Штатах и вызовет уважение к нашим действиям».

Мистер Кретц настаивает, что нефть никогда не была «преимущественной причиной» американской интервенции. Но его комментарии разоблачают американскую жажду урвать любую потенциальную прибыль. Именно таковы экономические интересы не только Соединенных Штатов, но и других западных стран в Ливии. Они заинтересованы не только в нефтяных ресурсах Ливии, но также в товарах и услугах, которые можно продать в обмен на эти ресурсы. В разгар кризиса, при ограниченных рынках, это слишком хорошая возможность, чтобы ее упустить.

Вторжение империалистов будет провоцировать всё новые противоречия. Лидеры повстанцев сцепились как пауки в банке. Абдель Фаттах Юнис, бывший военачальник Каддафи, перешедший на сторону восставших, был убит при подозрительных обстоятельствах в июле прошлого года. Многие указывали пальцем на исламистов, но дело так и не прояснилось. Вслед за тем, как в конце августа пал оплот Каддафи Баба-аз-Азия, исламист Абдельхаким Бельхадж (также известный под псевдонимом «Абу Абдулла Ассадак») совершил переворот, захватив контроль над войсками Триполи.

Это повлекло конфликт нескольких командиров, таких как Абдулла Накер, заявивший Си-Эн-Эн: «Кто такой Абдельхаким Бельхадж, кем он назначен? Мы его не знаем. А ведь мы вожди, мы революционеры, мы знаем всё». Кем назначен Бельхадж — очень хороший вопрос. Но ведь его можно задать в отношении самого Накера или НПС в целом. Председатель НПС Абдул Джалиль попытался примирить растущие разногласия. Для этого он собрал всех командиров на общее совещание. Но атмосфера накалилась настолько, что на другой день ему пришлось встречаться с различными группировками по отдельности.

Бельхаджа объявили марионеткой Катара, который якобы передал ему деньги для покупки оружия. Катар участвовал в интервенции в рамках НАТО и, как британцы, французы, американцы и итальянцы, активно отстаивает свои собственные интересы с помощью местных агентов и марионеток. Это иностранное вмешательство усугубляет раскол в лагере повстанцев и может даже угрожать единству Ливии.

Но, несмотря на демонстрацию «дружбы» в Бенгази, масса ливийцев ненавидит империалистов и не доверяет им. Они знают, что ливийская революция получила поддержку Запада лишь из-за того, что здешняя земля богата нефтью, и что англичане, французы и американцы жаждут только одного — разграбить природные ресурсы страны. Ситуация очень похожа на Багдад 2003 года, но с одним очень важным отличием: на земле Ливии нет американских войск.

Ливийцы знают, что на протяжении десятилетий господа из Лондона и Парижа поддерживали теплые отношения с Каддафи. Они знают, что Николя Саркози принимал Каддафи в 2007 году, а четыре года спустя, не моргнув глазом, осыпал Ливию бомбами. Они знают, что Тони Блэр посещал Триполи и пресмыкался перед Каддафи ради выгодных нефтяных контрактов.

Онив курсе, что так называемые демократы выдавали политических беженцев на пытки в застенках тайной ливийской полиции. Жители Триполи скоро смогут прочесть секретные дипломатические документы и раскрыть тайные сделки Блэра, Саркози и Берлускони с Каддафи — если, правда, английские и французские спецслужбы не доберутся до них первыми.

Кто победит?

При анализе любого явления мы должны понимать разницу между различными тенеденциями, отделяя прогрессивные от реакционных. В случае с Ливией это не всегда легко. Движение в Ливии содержит много различных элементов, как реакционных, так и потенциально революционных. Есть целый ряд сил, борющихся за руководство революцией. Эта борьба еще не завершена, и может пойти в разных направлениях, как я указывал в своей августовской статье.

Положение туманно и противоречиво, исход пока неясен. С одной стороны, массовое движение, в том числе пролетарское, настаивает на своих требованиях. С другой — буржуазные элементы интригуют с империалистами, чтобы взять ситуацию под контроль. Главная сила революции — молодые активисты, честные и мужественные, но смущенные и дезориентированные, так что ими могут манипулировать фундаменталисты и прочие демагоги. Наконец, рабочий класс приходит в движение и высказывает свои самостоятельные классовые требования, но он немногочислен и лишен адекватного руководства.

Пока еще не ясно, какая из этих сил одержит верх. Проамериканский Переходный совет довольно слаб и мало популярен в народе. Демонстрации против него уже начались в ряде городов, в том числе Бенгази. По состоянию на середину сентября, НПС по-прежнему конкурирует с широким спектром повстанческих и политических группировок за контроль над страной. Нет никакой гарантии, что Совету удастся создать работоспособный режим. Его слабость видна из того, что даже после падения Триполи он остается в Бенгази, очевидно, боясь прибыть в столицу, захваченную вооруженными боевиками.

Николас Пеллхэм пишет в «New York Review of Books»: «Все изображали единство, когда первый представитель НПС, министр финансов Али Тархоуни, прибыл в Триполи с повстанческой базы в Бенгази. Но едва они присоединились к нему на сцене пресс-конференции, единство затрещало по швам. Под люстрами отеля Тархоуни забыл включить триполитанцев в длинный перечень тех, кого он благодарил за помощь в освобождении города от Каддафи. «Он недооценил роль интифады», — гневно сказал член нового совета Триполи, выходя из зала, где выступал Тархоуни.

«Есть подозрения, что восточная Ливия, возможно, собирается отодвинуть на задний план запад», — добавил член совета. — «Если он думает, что сможет заставить освободителей столицы сложить оружие, мы отправим его назад».

Патрик Кокберн пишет: «Члены НПС не торопятся в Триполи и еще менее торопятся брать на себя ответственность, когда они прибывают. Абдель-Рахман эль-Кеиб, член Комитета по торговым переговорам, сказал мне, что по его мнению, политические вожди повстанцев, несмотря на все прежние заверения в своей победе, «дезориентированы, потому что они не ожидали столь скорого падения Каддафи. Его силы были не так серьезны, как мы думали».

Появляются разногласия, кто будет контролировать «размороженные» миллиарды долларов. Вылезли на поверхность местные «авторитеты». Проблема в том, что многие ливийцы более лояльны к семье, племени, деревне и городу, чем к своему народу в целом.

Патрик Кокберн продолжает: «С политической точки зрения, Переходный совет выглядит хрупким, разобщенным и не готовым взять власть. В противоположность этому, местные комитеты, которые обеспечивают порядок на улицах Триполи, кажутся очень способными. Хотя людям не хватает воды, пищи, топлива и почти всех остальных продуктов, комитеты говорят, что они накопили достаточно запасов за последние шесть месяцев, чтобы избежать гуманитарного кризиса. Но политическое руководство выглядит слабым, и маловероятно, что ополченцы молча разойдутся по домам. Новое ливийское государство может не выдержать большого давления, но, с другой стороны, в отличие от Ирака и Афганистана, возможно, ему и не придется с ним сталкиваться».

При отсутствии подлинного революционного руководства, они вполне могут преуспеть. Но буржуазия стоит перед серьезными проблемами. Во-первых, она должна что-то поделать с вооруженным народом. Первая задача будет заключаться в разоружении. Но это легче сказать, чем сделать. Посол США Кретц назвал несколько факторов для беспокойства, и в том числе — разоружение вооруженных граждан и массы автономных повстанцев.

Исмаил Саллаби, глава военного совета Бенгази, призвал НПС уйти в отставку, заклеймив его членов «остатками эпохи Каддафи» и «кучкой либералов, не признанных ливийским обществом».

[Zoom]

Многие бойцы, такие как Саллаби, настаивают, что они сыграли ключевую роль в свержении Каддафи. Некоторые идут еще дальше, заявляя, что, стремительно взяв Триполи, они застали врасплох НПС и опрокинули истинный план НАТО: раскол страны на восточную и западную части. Стратегия НАТО, по их утверждениям, состояла в том, чтобы заморозить конфликт на западе, превратив Брегу в разделительную линию между освобожденным востоком и каддафистским западом.

Сумайя Ганноуши написала несколько интересных комментариев по этому вопросу, хотя нельзя забывать, что она является дочерью вождя тунисских исламистов «Эн-Нажда». Однако она весьма интересно описывает конфликт между повстанцами и НПС. Она пишет:

«Этот конфликт во всем регионе разыгрывается по-разному. В каждом случае внутренняя динамика различных революций угрожает логике «сдерживания и контроля» со стороны иностранных держав. На карте стоит вопрос, останется ли Арабская весна в рамках просчитанных, ограниченных и управляемых перемен, где новые игроки лишь заменяют старых, а сами правила игры остаются неизменными, и где войны управляются локальными элитами, стремящимися восстановить старые режимы в обновленном виде. Именно этого хотелось бы иностранным державам.

«Каддафи больше нет, но Ливия отныне стала сценой для нескольких схваток: не только между НАТОвцами и наземными повстанцами, но и между иностранными силами, которые участвовали в войне — французами, которые намерены захватить политическое и экономическое преимущество; итальянцами, которые считают Ливию своим задним двором; англичанами, стремящимися защитить свои контракты; турками, готовыми возродить былую славу Османской империи; и, конечно, игроками-аутсайдерами — китайцами и русскими»

Роль рабочего класса

Ливийская революция — это незавершенная драма, в которой падение Каддафи был лишь первым актом. Будущее определит борьба живых сил, и конечный результат пока неизвестен. Возможны разные исходы — как революционные и контрреволюционные. Дальнейшее развитие будет определяться событиями как внутри Ливии, так и в международном масштабе. Надо ставить вопрос конкретно: было ли свержение Каддафи победой революции или контрреволюции?

Устранив колоссальные препятствия на пути рабочего класса, революция открывает новые возможности. Но она также ставит новые опасности. Отсутствие сильного рабочего класса превратило восстание в кровавую гражданскую войну. Бунтующая молодежь присоединилась к революционным группам, часто основанным на племенном или местном патриотизме. Их вооружали и финансировали предприниматели, которые предоставили оружие и транспорт. А из-за отсутствия независмой рабочей организации (не говоря уже о подлинно революционной марксистской партии), политические перспективы повстанцев ограничиваются альтернативами в рамках капитализма, то есть, той или иной формой буржуазной демократии. Все эти факторы ставят под большой вопрос будущее развитие движения.

Удастся ли империалистам навязать свое господство и подчинить ливийскую революцию своим интересам? Этот вопрос нельзя решить с абсолютной уверенностью заранее. Есть мощные силы, которые тянут в этом направлении. Но каждое действие имеет равное противодействие. Тот факт, что некоторые люди размахивали французскими и английскими (и египетскими, алжирскими и катарскими) флагами не обязательно означает, что народ Ливии будет готов наблюдать, как его страну и ее нефтяные богатства распродают с торгов.

Одно дело — выразить благодарность этим странам за бомбы, сброшенные на танки Каддафи. Другое — согласиться на возвращение Ливии в колониальную эпоху. Важно отметить, что, несмотря на рабское отношение к Западу, руководству НПС, под давлением народных масс, недавно пришлось выступить против сил безопасности ООН. Это означает, что революционные массы с подозрением относятся к НПС и выступают против империалистических войск, вторгшихся в Ливию.

Очевидец из Триполи, которого мы уже цитировали, пишет: «США и их союзники продолжают пытаться подчинить революцию своим интересам. В попытке контролировать ход арабских революций, они поддержали ту фракцию повстанцев, которая, кажется, лишена связи с народом. Они заинтересованы не в подлинной демократии, а в ограниченной, управляемой демократии, которая подчинена их потребностям».

И он заключает: «Несмотря на народный характер революции, слабость политических структур в Ливии делает перспективы левых сил крайне смутными. Однако при Каддафи они были еще мрачней, а революция дает ливийскому обществу возможность для развития. Это произойдет не в одночасье — потребуется реструктуризация экономики, рост рабочего класса и так далее — но в первый раз за всю историю у Ливии есть шанс. И лишь по этой причине революцию следует поддержать. Кроме того, победа вдохнула новую жизнь в восстания по всему арабскому миру, особенно в Сирии и Йемене.

Слишком рано говорить о том, кто в итоге выиграет от ливийской революции, но мы знаем, кто будет пытаться определить ее исход».

Это тщательно продуманный вывод. Справедливо, что ливийский рабочий класс намного слабее, чем, скажем, пролетариат Египта. Ему до сих пор не удалось наложить свой отпечаток на революцию. Левые силы крайне слабы, и давление буржуазных элементов и империализма может подтолкнуть Ливии в другом направлении. Несмотря на это, свержение Каддафи создает более благоприятные условия для развития классовой борьбы внутри Ливии.

Опыт развития ливийской революции — с буржуазным руководством, захватившим движение, с бывшими чиновниками старого режима, перекрасившимися в «демократов» — это еще и бесценный урок для протестующих в Сирии и Йемене. Урок состоит вот в чем. Если режим будет свергнут с помощью империалистических держав, то платить за это придется массам. Вместо подлинных перемен в итоге они получат тот же старый режим, перекрасившийся в новые цвета, и ни один из острых социальных вопросов так и не разрешится. Таким образом, массы должны готовиться ко второй, радикальной революции, чтобы разрешить задачи, стоявшие перед ними с самого начала.

В долгосрочной перспективе всё будет зависеть от материальных условий. Положение масс невыносимо. Электро- и водоснабжение разрушены. Отчаянно не хватает бензина. Рабочие не могут вечно жить на диете из речей и «демократической» риторики. У них есть неотложные потребности, которые требуют внимания. Теперь, когда Каддафи мертв, конец борьбы приведет к расколу лагеря повстанцев по классовому признаку.

Рабочие уже критикуют НПС и протестуют против сохранения старых менеджеров в нефтяной промышленности. Более ста сотрудников «Национальной нефтяной компании» (NOC) протестовали во вторник 27 сентября против отказа менеджеров порвать с прошлым:

«Это новая эра, новая революция. Мы пролили много крови. Мы ждем больших перемен», — сказала Хайфа Мухаммед, работница отдела устойчивого развития. — «Мы ожидали, что эти перемены произойдут. Но что мы видим? Старые люди по-прежнему там, плохие люди, менеджеры».

Это не единичный случай. «Economist» от 9 апреля сообщал о протестах работников «Нефтяной корпорации Персидского залива» (AGOCO), крупнейшей нефтяной компании в Ливии, с требованиями перестановок в руководстве. Компании пришлось оставить в руководстве главу комитета, которого избрали рабочие. Рабочие буквально зубами вырвали эту победу у НПС. В статье приведены слова профсоюзного активиста: «Местные авторитеты пытаются разделить страну так же рьяно, как и иностранные игроки».

Здесь слышен подлинный голос ливийской революции: голос рабочего класса, который стряхнул одну диктатуру и не желает получить взамен новую: диктатуру капитала и империализма. Это указывает на то, что рабочий класс начинает подниматься. Мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы поддерживать и поощрять каждый шаг в сторону независимого движения рабочего класса Ливии.

Положение крайне сложное. Существующие тенденции тянут в разных направлениях. Разумеется, что марксисты всегда должны опираться на рабочий класс и самые революционные элементы молодежи, даже когда они находятся в незначительном меньшинстве. Мы опираемся на прогрессивное и боремся против реакции.

Прежде всего, падение Каддафи является еще одним звеном цепной реакции, захлестнувшей весь арабский мир. Бен Али и Мубарак ушли, а Салех висит на волоске. Теперь свергнут и Каддафи. Это представляет большую угрозу для сирийского президента Асада. Король Иордании Абдалла по-прежнему сталкивается с протестами. Народ Бахрейна затаил обиду под пятой суннитской монархии, опирающейся на Саудовские штыки. Но долго ли продержатся эти режимы? Саудовские массы не будут вечно терпеть господство коррумпированной, упаднической и вырожденной монархии. Ливийские события — лишь часть великой Арабской революции, которая еще далека от завершения.