Перспективы мирового капитализма-2012 — Часть V

Африка

Три страны имеют ключевое стратегическое значение в Африке: Египет, Нигерия и ЮАР. У них есть значительное население и относительно развитые экономики с сильным пролетариатом. Ниже мы поговорим о Египте в связи с арабской революцией, поэтому сейчас надо коснуться Нигерии и Южной Африки, чтобы высветить общие процессы, происходящие там.

170-миллионную Нигерию, самую населенную страну Африки, раздирают социальные противоречия. Хотя экономика Нигерии официально выросла на 6% за последние пять лет, уровень бедности продолжает расти, а безработица среди молодежи взлетела до беспрецедентных 47%. Это рецепт для классовой борьбы. Нигерийские рабочие вновь и вновь идут на всеобщие забастовки и массовые демонстрации. Основная проблема — отсутствие политического руководства, способного повести борьбу дальше.

В последние годы некоторые элементы профсоюзной бюрократии, под нажимом снизу, пришли к идее создания Нигерийской партии труда. Но вожди профсоюзов, опасаясь, что они не смогут контролировать развитие такой партии, не спешили завлекать туда массы. Так Партия труда, хотя ее потенциал огромен, осталась очень маленькой организацией, не играющей важной роли на национальном уровне. Рабочая масса по-прежнему продолжает группироваться вокруг Нигерийского трудового конгресса, главной федерации профсоюзов страны.

Это было видно на примере массового подъема, вспыхнувшего в январе из-за планов правительства отменить субсидии на топливо. Это движение, которое привело к 5-дневной всеобщей забастовке, сильно отличается от прошлых акций протеста. На митинги вышли сотни тысяч демонстрантов, в некоторых районах были избраны местные комитеты, массы пытались взять свою судьбу в свои руки. Кроме того, учитывая политический вакуум на левом фланге и марионеточную роль Лейбористской партии, JAF (Фронт единых действий) и LASCO приобрели большой авторитет для наиболее передовых рабочих и молодежи. Это означает, что идет процесс радикализации, как и во всех странах мира. Январские события можно рассматривать как первые сполохи Нигерийской революции. Очевидно, что нигерийских рабочих вдохновили движения в арабских странах, и прекращение всеобщей забастовки не означает конца движения. Новые вспышки классовой борьбы неизбежны.

Несмотря на важные события, происходящие по всей Африке, ключевой точкой континента остается ЮАР, на сегодняшний день самая развитая индустриальная держава. Спустя шестнадцать лет после падения режима апартеида, южноафриканские массы до сих пор ждут реальных перемен в своей жизни. Хотя Южная Африка по многим оценкам обладает огромными ресурсами минералов, 31% трудоспособного населения является безработными. Среди молодежи уровень безработицы превышает 70%, а около четверти населения живет менее чем на 1,25 доллара в день.

В этих условиях южноафриканские массы день ото дня становятся все более радикальными. В 2010 бастовали 1,3 миллиона работников гражданского сектора, и сотни тысяч были готовы к ним присоединиться. Эта тенденция массовых стачек продолжилась летом 2011 года, когда на несколько недель забастовали сотни тысяч металлистов и других промышленных рабочих. В то же время поселения Южной Африки кипят недовольством: то в одном, то в другом городе почти ежемесячно случаются массовые протесты против понижения или недостаточного объема основных коммунальных услуг и роста коррупции, поразившей все сферы южноафриканского общества.

Давление снизу заметно в Трехпартийном альянсе между Африканским национальным конгрессом (АНК), Южноафриканской компартией и Конгрессом южноафриканских профсоюзов. В последние годы Альянс начал раскалываться: одна из частей дрейфует к государственному аппарату, а другая — к рабочим и молодежи. Этот процесс особо заметен в молодежной лиге АНК, чей лидер Юлиус Малема резко качнулся влево. В последние годы Maлема выдвинул лозунг национализации шахт Южной Африки. Молодежь с энтузиазмом откликнулась на этот призыв. Более того, лидеры Конгресса профсоюзов ответили одобрением, но руководство АНК и компартии выступило против и исключило его из АНК.

В июне 2011 года съезд молодежной лиги АНК включил в программу требования национализации стратегических отраслей и командных высот в экономике. Это показывает, насколько созрела почва для идей революционного социализма.

В целом капиталистическая система не может предложить африканским массам ничего, кроме роста инфляции, безработицы и самой отчаянной нищеты. 50% африканцев живут менее чем на 2,5 доллара в день. Средний бедняк к югу от Сахары живет примерно на 70 центов в день, и в 2003 году он стал беднее, чем был в 1973 году. Нынешний кризис капитализма усугубляет положение, и в этих условиях массы континента начинают делать необходимые выводы и двигаться влево. Им предстоит сыграть важную роль в общем движении к революции в мировом масштабе.

Арабская революция

Арабская революция стала поворотным пунктом истории. Она показывает, как быстро могут развиваться события. Революции в Тунисе и Египте, казалось, произошли внезапно, без предупреждения. По крайней мере, так казалось буржуазии. Беда в том, что так называемые буржуазные эксперты ничего не смыслят. Экономисты, политики и журналисты ничего не предвидят и ничего не могут объяснить.

Буржуазный эмпиризм не в состоянии понять процессы, действующие на более глубоком уровне. Только метод диалектического материализма может дать им научное истолкование. Марксизм объясняет, как вещи могут и действительно превращаются в свою противоположность. Марксистская теория дает нам удивительное преимущество предвидения.

Арабов считали пассивными, апатичными и отсталыми. Но то же самое говорили о русских до 1917 года. Здесь расовые предрассудки смешиваются с поверхностным и ненаучным взглядом на историю. Те же предрассудки можно отыскать и у некоторых так называемых марксистов, которые вечно хнычут о якобы низком уровне сознания масс. Для таких людей диалектики навеки останется книгой за семью печатями.

Нигерия [Zoom]

События на Ближнем Востоке и в Северной Африке — не изолированное явление, а часть мирового процесса. Арабская революция предвосхищает то, что произойдет в Европе и Северной Америке. До недавних пор самым передовым регионом планеты была Латинская Америка, но тунисские события изменили все.

За считанные недели арабские революции перекидывались с одной страны на другую. Их влияние ощутили миллионы простых рабочих и молодых людей по всему миру, которые смогли наблюдать революцию, разворачивающуюся прямо на их глазах. Это было драматическое и волнующее зрелище: миллионы людей восстали, организовались, сражались и представали перед смертью, чтобы изменить общество. Впервые за десятилетия, революция перестала быть пустой абстракцией и стала очень конкретной вещью.

Это подтверждает всё, что мы говорили в прошлом о международном характере революции и ведущей роли рабочего класса. Это также подтверждает необходимость революционного руководства для успеха революции. Как говорил Троцкий об испанских рабочих 1930 года, рабочие Туниса и Египта способны сделать не одну, а десять революций. Чего не хватает — это революционного руководства. Это означает, что арабские революции примут длительный и судорожный характер, со множеством этапов.

Свержение Бен Али и Мубарака стало большим шагом вперед. Но это был лишь первый шаг. Что нужно — так это свержение самого режима, а не только человека, который стоит во главе. Призывы конфисковать богатства этих паразитов и империалистов, которые их поддерживали, объединяют демократические требования с социалистическими.

Удивительное мужество и дух самопожертвования чудесного революционного пролетариата Египта напоминает Барселону 1936 года, когда рабочие восстали спонтанно, без партий, без руководства, без программы или плана, и разбили фашистов чуть ли не голыми руками. Но ведь революция никогда не происходит по предварительному плану.

Революция уже добились многого. Важным элементом уравнения стала роль женщин — верный признак того, что революция затронула массу. Он разрушает религиозные, половые, языковые и национальные преграды. Она объединяет в борьбе самые широкие массы.

Роль исламских фундаменталистов и «Братьев-мусульман» в этих событиях была намеренно преувеличена западными СМИ. На самом деле они являются столпами режима, которых империалисты используют в качестве удобного пугала. Под давлением снизу исламистские организации уже начали раскалываться на различные фракции по классовому признаку.

Революция в немалой степени разоблачила (и будет разоблачать дальше) политический исламизм, как дымовую завесу, за которой кроются правые буржуазные политики всех мастей. Однако это не линейный процесс. В отсутствие по-настоящему революционного руководства, движение неизбежно пойдет зигзагами и будет учиться на горьком опыте, методом проб и ошибок.

Многие буржуазные элементы всей душой поддерживают исламских либералов и консерваторов, таких как «Эн-нахда» в Тунисе и «Братья-мусульмане» в Египте. Но, поскольку нет четкой классовой альтернативы, в то же время эти партии и тенденции способны завоевать поддержку некоторых слоев народных масс — особенно в период временных отливов. В таких условиях массы тянутся к этим партиям, как оппозиционным силам, не замаранным сотрудничеством со старыми режимами.

Близорукие буржуазные «аналитики» без зазрения совести провозглашают «победу исламского фундаментализма на Ближнем Востоке». Однако было бы неправильно автоматически приравнивать избирательный успех или временный прирост исламских партий к поражению революции. Это лишь один этап длительного процесса. Кому бы ни досталась власть в ходе арабской революции — он сразу же столкнется с требованиями масс, которые хотят решения своих главных проблем — бедности, безработицы и отсутствия демократии — в этом мире, а не загробном.

Таким образом, скоро мы увидим взлеты и падения множества тенденций и партий. Ни одна из них не выступает против капитализма как системы. На самом деле, они защищают капиталистический строй, и именно поэтому они не смогут выполнить основные требования народа, и, следовательно, на определенном этапе вступят в конфликт с массами. Рабочие и молодежь по-прежнему проникнуты уверенностью от своих побед весны 2011 года. Они проверят каждую партию, которая придет к власти. Вначале они будут выжидать, чтобы увидеть результат, но неизбежно каждая из этих партий будет «взвешена и найдена очень легкой». Следовательно, рост «исламских» организаций означает не окончательное поражение революции, а, наоборот, подготовку к будущим восстаниям.

Этапы революции

Революция — не разовое событие, а процесс. У каждой революции есть свои стадии. Первая напоминает большой карнавал — массы высыпают на улицы с чувством эйфории: «Мы победили!»

Площадь Тахрир 22 ноября [Zoom]

В такой ситуации лозунги и тактика должны быть конкретными. Они должны отражать реальное положение дел. Мы требуем полной демократии, немедленной отмены всех реакционных законов, и Учредительного собрания. Но вот вопрос: кто созовет это Учредительное собрание? Египетская армия? Но она — неотъемлемая часть старого режима. Рабочие и молодежь должны продолжать борьбу, на улицах, на заводах, пока все их требования не будут выполнены.

Сами по себе это требования демократические. Но так было и в России 1917 года. Объективные задачи русской революции были демократическими: свержение царя, формальная демократия, свобода от империализма, свобода прессы, и т.д. Но русская революция показала, что демократические задачи можно разрешить только через взятие власти рабочим классом. Именно поэтому демократические требования должны быть связаны с социалистическими.

Большевики завоевали власть на основе демократических — мир, хлеб и земля, — а не социалистических лозунгов. Теоретически такого можно добиться и при капитализме. Но это уже в прошлом. Мы живем в эпоху империализма, когда теория перманентной революции абсолютно точно объясняет неспособность буржуазии осуществить демократические преобразования. Ленин связал эти переходные требования с другим: «Вся власть Советам». Таким образом, используя самые передовые демократические лозунги, он связал фактический уровень сознания масс с самым главным вопросом — о власти трудящихся. Точно так же мы говорим египтянам: «Вы хотите демократии? Мы тоже! Но не доверяйте армии и «Братьям-мусульманам» — давайте бороться за подлинную демократию!»

Революции не идут по прямой линии. Мы видим сходный процесс в любой революции. В России за февральским свержением царя последовал период реакции в июле-августе, а затем — новый подъем революции в сентябре и октябре. В Испании свержение монархии в апреле 1931 года сменилось крахом Астурийской Коммуны в октябре 1934 года и двухлетним царством реакции (Bienio Negro, или «черное двухлетие»), которые лишь подготовили новый подъем 1936 года.

Учитывая отсутствие большевистского руководства, египетская революция неминуемо должна была отступить. Однако те, кто сделал революцию, понимают, что они обмануты. Они говорят: что изменилось? По сути, ничего. Это как июльские дни в России. Затем революция переходит в другую стадию, начиная с молодежи, которая возмущена: «Ничего не изменилось!» Это неизбежный этап. Часть учебного опыта.

Нельзя предсказать наверняка, что последует в ближайший период. Вероятно, грядет ряд неустойчивых буржуазных режимов. Это будет нелегко. Массам придется на горьком опыте затвердить, что рабочий класс должен взять власть, или все может кончиться очень плохо. Будет длительный процесс внутренней дифференциации. Будут поражения, даже серьезные. Но в сложившихся условиях каждое поражение станет только прелюдией к новым революционным потрясениям.

Если бы это все происходило 10 лет назад, стабильная буржуазная демократия могла бы сложиться гораздо легче. Но сегодня глубокий кризис: она не сможет ничего предложить массам. Она не может этого сделать даже в США — что уж говорить о Египте? Хлеба нет, работы нет… ничего нет.

В 1916 году Ленин писал:

«Кто ждет „чистой” социальной революции, тот никогда ее не дождется. Тот революционер на словах, не понимающий действительной революции.»

«Русская революция 1905 г. была буржуазно-демократической. Она состояла из ряда битв всех недовольных классов, групп, элементов населения. Из них были массы с самыми дикими предрассудками, с самыми неясными и фантастическими целями борьбы, были группки, бравшие японские деньги, были спекулянты и авантюристы и т. д. Объективно, движение масс ломало царизм и расчищало дорогу для демократии, поэтому сознательные рабочие руководили им.»

«Социалистическая революция в Европе не может быть ничем иным, как взрывом массовой борьбы всех и всяческих угнетенных и недовольных. Части мелкой буржуазии и отсталых рабочих неизбежно будут участвовать в ней — без такого участия не возможна массовая борьба, не возможна никакая революция — и столь же неизбежно будут вносить в движение свои предрассудки, свои реакционные фантазии, свои слабости и ошибки. Но объективно они будут нападать на капитал, и сознательный авангард революции, передовой пролетариат, выражая эту объективную истину разношерстной и разноголосой, пестрой и внешне-раздробленной массовой борьбы, сможет объединить и направить ее, завоевать власть, захватить банки, экспроприировать ненавистные всем (хотя по разным причинам!) тресты и осуществить другие диктаторские меры, дающие в сумме ниспровержение буржуазии и победу социализма, которая далеко не сразу „очистится“ от мелкобуржуазных шлаков»

Эти слова сегодня вполне применимы к арабской революции.

Ливия

События в Ливии повергли левых в смятение. С одной стороны, некоторые капитулировали перед империализмом, доходя до поддержки военной интервенции НАТО. Это и наивно, и реакционно. Выстраивать свою позицию, повинуясь лицемерному хору продажных СМИ, и глотать ложь о так называемой «гуманитарной» интервенции во имя «защиты гражданских лиц» — предельная глупость.

Впрочем, другая крайность была не лучше. Кое-кто поддержал Каддафи, живописуя его в розовых красках как «прогрессивного деятеля», «антиимпериалиста» и даже «социалиста». Все это неправда. Да, ливийский режим (сирийский тоже) отличается от Туниса и Египта. Но это не отменяет его принципиально репрессивной природы, и уж точно не делает антиимпериалистическим.

Режим Каддафи был очень своеобразен. Первоначально у Каддафи была массовая база вследствие его антиимпериалистической риторики. Позиционируя себя как «социалистический», режим национализировал большую часть экономики, и с огромными запасами нефти и небольшою численностью населения, сумел обеспечить относительно высокий уровень жизни, здравоохранения и образования для большинства людей. Это придало ему значительную стабильность в течение длительного времени. Отсюда также ясно, почему после первого восстания Каддафи, несмотря ни на что, ухитрился собрать достаточную поддержку, чтобы выстоять в течение нескольких месяцев, и не был немедленно свергнут.

Бенгази. Против интервенции [Zoom]

Тем не менее, это была система, где вся власть была сосредоточена в руках одного человека, эффективно предотвращая развитие чего-либо похожего на политические или даже государственные учреждения. Правящей партии не было (политические партии были запрещены), бюрократия была очень мала, а армия раздроблена. Каддафи удерживал власть через сложную систему репрессий, патронажа, союзов с племенными вождями, а также сеть неформальных контактов.

В последние 20 лет (особенно за последнее десятилетие) режим Каддафи начал ослаблять контроль государства над экономикой, и попытался достичь соглашения с империализмом, открывая свои рынки и проводя неолиберальную политику. Он начал «рыночные реформы», подал заявку на вступление в ВТО, сократил субсидии и объявил о планах приватизации.

Этот переход к рынку повлек падение уровня жизни многих ливийцев и обогащение меньшинства, в основном, семьи Каддафи. Это стало одной из главных причин народного недовольства, которое привело к восстанию. Мятеж в Бенгази был подлинно народной революцией, но, в отсутствие революционной партии, он был захвачен буржуазными политиканами из так называемого «Национального переходного совета». Этих людей никто не выбирал, и они ни перед кем не отвечают. Они вырвались на первый план, отпихнув революционные массы, главным образом, молодежь, которая сражалась и погибала.

Итогом стала запутанная и беспорядочная ситуация, которая могла легко перерасти в хаос. На протяжении всех революционных потрясений на Ближнем Востоке и в Северной Африке, империалисты не могли вмешаться. Но теперь у них появилась возможность сыграть свою роль в сложившемся положении. Американцы, французы и британцы вступили в контакт с Национальным переходным советом — коалицией буржуазных элементов и некоторых бывших министров режима Каддафи.

Новые правители Ливии охотно бросились в объятия империалистов. Но, несмотря на демонстрации «дружбы» в Бенгази, масса ливийцев ненавидит и не доверяет империалистам. Они знают, что ливийскойая революция получила поддержку Запада лишь потому, что их земля богата нефтью, и англичане, французы и американцы жаждут одного — разграбить природные ресурсы страны.

Анализируя любое явление, мы должны тщательно отличать прогрессивное от реакционного. В случае с Ливией, это не всегда легко. Движение в Ливии, очевидно, содержит множество различных элементов, как реакционных, так и потенциально революционных. Есть целый ряд сил, борющихся за руководство революцией. Эта борьба еще не кончена, и она может идти в различных направлениях. Судьба Ливии еще не определилась. Она зависит от международных событий, и в особенности, от Египта.

Сирия

Как и в Ливии, последствия революций в Тунисе и Египте ощущались в Сирии, с аналогичными результатами. Масса верила, что для свержения режима достаточно будет собираться на один большой митинг за другим. Но ситуация оказалась намного сложней. Режим сохранил остатки поддержки со стороны хотя бы части населения. Кроме того, не хватало четкого революционного руководства и, самое главное, решительного участия рабочего класса. Всё это завело ситуацию в тупик на много месяцев.

Сирийский режим партии «Баас» в прошлом основывался на плановой экономике по образцу бывшего Советского Союза, что дало базу для значительного экономического развития в 60-х и 70-х годах. В 80-х годов, однако, экономика начала замедляться. После распада СССР режим начал двигаться в сторону капитализма. В результате этого перехода и нарастающей социальной поляризации, немногочисленная элита всё более обогащалась, а народ погружался в нищету. Уровень безработицы, по некоторым оценкам, превысил 20 процентов, а для молодежи эта цифра была бы намного выше.

Именно эта растущая социальная поляризация создала почву сирийской революции. Сегодня массы ненавидят правящую верхушку более чем когда-либо, но, как в Ливии, империалисты увидели шанс вмешаться и попытаться навязать сирийской революции своих марионеток, чтобы пустить её по безопасным каналам.

Вооруженные силы раскололись, и многие офицеры провозгласили себя «Свободной сирийской армией». Это означает, что многие рядовые солдаты симпатизируют революции, и часть армейской элиты пытается завоевать доверие масс, спрыгнув с корабля пока он не затонул окончательно. Эти офицеры поддержали создание «бесполетной зоны», предложенной империалистами, из чего видно, что они будут играть контрреволюционную роль в революции.

Чего не хватает Сирии — так это четкого марксистского руководства, которое может объяснить массам, что власти действительно нужно и можно сбросить, но ее место должна занять плановая экономика под прямым контролем рабочих. Без такого руководства революция сползет в сторону «демократической буржуазной контрреволюции». Она не решит ни одну из актуальных проблем. Наоборот, социальное неравенство будет расти еще сильней и быстрей, чем раньше. Со временем массы поймут, что недостаточно просто свергнуть такого диктатора, как Асад. Они поймут, что на основе капитализма разрешить их проблемы нельзя.

Империалисты серьезно обеспокоены событиями в арабском мире, который занимает центральное место в их геополитических расчетах. Падение Мубарака стало серьезным ударом по их стратегии на Ближнем Востоке. Это заставит их еще тесней сблизиться с Израилем, в настоящее время — единственным надежным союзником в регионе. Они также сделают всё от них зависящее, чтобы укрепить саудовский режим и реакционных шейхов в странах Персидского залива.

Сирия 22 июня [Zoom]

Недавно США заключили 60-миллиардную оружейную сделку с Саудовской Аравией. Они надеются продать Эмиратам тысячи бомб. Они пытаются спасти монархическую клику в Бахрейне, где народные массы снова приходят в движение, несмотря на свирепые репрессии и ввод Саудовских наемников.

Но все эти маневры, в конце концов, ничего не дадут. Саудовский режим ввел войска в Бахрейн, опасаясь за свою безопасность. Королевская семья, гнилая, коррумпированная и лицемерная, сейчас переживает кризис преемственности. В то же время уровень жизни простых саудовцев падает, а положение миллионов рабочих-иммигрантов ужасающе. Глава ваххабитского духовенства предупредил власти, чтобы те сделали немедленные уступки и повысили уровень жизни, или Саудовская Аравия повторит судьбу Египта и Туниса.

Джинн уже выпущен из бутылки, и его не упрятать назад. Революционные потрясения распространились на Ливию, Сирию, Джибути, Йемен, Бахрейн, Иорданию, Оман, Алжир и Марокко. И массы, однажды восставшие, нелегко усмирить обещаниями, как показали события в Египте. Революция будет проходить через всевозможные перипетии, приливы и отливы, подъемы и спады. Прорывы будет сменяться периодами затишья, усталости, разочарования, поражений и даже реакции. Но это будет лишь прелюдией к новому и еще более драматичному революционному подъему.

Иран

Арабская революция также сильно повлияла на Иран. Когда в июне 2009 г. началась Иранская революция, тысячи иранской молодежи исполнились невероятной надежды. Но движение зашло в тупик после массового «восстания Ашура» декабря 2009 г. Арабская революция послужила новым импульсом, возродившим движение в феврале и марте 2011 года. Сотни тысяч вновь вышли на улицы. Но движение, уставшее и дезориентированнное из-за предательства Мусави, Карруби и другие либеральных парламентариев-реформистов, так и не смогло перерасти в что-то, что выходит за рамки демонстрации и, таким образом, потерпело поражение после последних конвульсий в апреле 2011 года.

После почти двух лет революционной борьбы, настало время отлива. Но ничего не разрешилось. Углубляющийся экономический кризис, скачок инфляции, безработица и отмена субсидий на основные товары, вызовут недовольство в массах — в том числе, в слоях, которые не участвовали в массовых движениях 2009 года.

Хотя движение было разбито, это не означает, что ситуация в Иране стабилизировалась. Летом 2011 года массовое движение, состоящее из десятков тысяч человек, появилось в азербайджанских, а также курдских районах Ирана. Кроме того, как мы и предсказывали, в то время как «демократическое» движение идет вниз, наблюдается подъем активности рабочего класса. С весны 2011 года неуклонно растет число стачек.

Самая интересная особенность этого движения в том, что его возглавляют свежие слои простых рабочих, которые не участвовали в забастовках предыдущего периода. Особенно в нефтехимической промышленности, которая имеет стратегическую важность для режима, серия стачек длиной в несколько недель, при участии тысяч рабочих, нарушила кажущийся штиль на поверхности иранского общества. Эти забастовки предвосхищают новую волну революционного движения на более высоком уровне.

Напряженность в обществе находит отражение в раздорах верхушки, включая открытый конфликт между Хаменеи и Ахмадинежадом. Этот кризис на самом верху — симптом нарастающего кризиса в обществе, которое находится в состоянии неустойчивого равновесия, и рано или поздно к новым взрывам.

Израиль и Палестина

Последнее по очереди, но не по важности: Израиль пережил крупнейшие массовые акции протеста в своей истории. Нетаньяху был в ужасе от египетской революции, свергнувшей его ближайшего союзника в регионе. Затем, летом 2011 года, люди вышли на улицы, протестуя против роста цен и требуя улучшения условий жизни и достойного жилья. Нетаньяху, пытаясь преуменьшить масштаб движения, заявил, что демонстранты были подкуплены из-за границы. Но трудно убедить в этом людей, когда на улицы вышли до 500 тысяч (из семи миллионов населения). Это чудесное движение опровергает сектантов, которые видят в Израиле один реакционный блок.

Арабская революция повлияла и на палестинцев. Они видят, что Аббас полностью предал палестинское дело. Его попытка добиться от ООН признания палестинского государства была отчаянным усилием вернуть доверие — как легко догадаться, безуспешной. Среди палестинской молодежи бродит идея о необходимости новой интифады. В нынешней обстановке она изменит всё.

В таких условиях правящий класс Израиля пытается отвлечь народ от внутренних проблем. И, как прежде, в роли пугала выступает Иран, будто бы представляющий смертельную угрозу для всех израильских евреев. Это объясняет, почему Израиль вновь угрожает атаковать Иран. Израильтяне также ощущают угрозу со стороны растущего влияния Ирана в регионе.

СМИ представляют всё это бряцание оружием как попытку сдержать «опасный» рост ядерных вооружений, но оно имеет гораздо более глубокие корни. Израильтяне и иранцы колотят в барабаны войны, чтобы отвлечь внимание от растущих социальных конфликтов у себя дома. И те, и другие очень заинтересованы в вооруженном конфликте, так как его можно использовать, чтобы унять движение снизу, а также объединить расколотые правящие классы в верхах. Однако серьезная война исключена. Вполне возможны разовые воздушные налеты на военно-стратегические и ядерные объекты — как Израиль делал в Сирии и Ираке ранее. Возможности таких атак усиливаются тем, что США наращивают свое военное присутствие в Персидском заливе, после того как вывели последние войска из Ирака.

Однако, если Израиль решится на такую атаку, это спровоцирует взрыв на всем Ближнем Востоке. Массы выйдут на улицы против израильского и американского империализма, встряхнув каждый устоявший режим. Даже в Иране власти могут надеяться не более чем на временное облегчение с помощью такого конфликта — а, как и все военные конфликты, он обострит все противоречия в обществе и разоблачит истинную природу режима перед последними из оставшихся сторонников. И израильское правительство, и иранский режим чувствуют накал масс и, следовательно, не могут позволить себе отступить — им поневоле приходиться постоянно усиливать свои взаимные провокации.

Решающим фактором уравнения является ближневосточный пролетариат. Создание сильной марксистской тенденции в арабском мире — вот главная задача. Её предстоит строить в огне событий. Арабская революция затянется на годы, со взлетами и падениями, как испанская революция в 1930 году. Будет процесс внутреннего размежевания. Возникнет левое крыло, а потом и леворадикальное. Мы должны найти свое место в этом процессе.