События в Индонезии были вызваны целой волной крахов в мировой системе капитализма. В тот момент, когда будущее рисовалась капиталистами в радужных тонах, кризис в Азии обрушился как тайфун. Теперь экономический кризис нашел свое выражение в социальных и политических понятиях. Важно, чтобы все сознательные рабочие поняли, что именно случилось в этой азиатской стране. Для буржуазии события в Индонезии стали стали сюрпризом. Они утешаются тем, что это был «просто бунт». Бунты, спровоцированные жестокостью МВФ, в Зимбаве и Танзании — были предупреждением, что терпение масс достигло своего предела. Ситуация в Индонезии совершенно другая. Это не просто бунт, а начало революции, которая будет разворачиваться в течении ряда ближайших лет, потрясая как Азию, так и весь мир.
Взрыв в Индонезии не только результат недавнего экономического коллапса в Азии, хотя, несомненно, он выступил мощным катализатором. Неразрешимые противоречия накапливались десятилетиями. Индонезия, подобно другим тиграм, — блестящий пример — чего может добиться капитализм в прежде отсталой стране. Фактически, огромные вливания иностранного капитала не решили никаких проблем индонезийского общества. Напротив, они их усилили, укрепив рабочий класс — единственную силу способную вывести страну из тупика, прогессивно преобразовав общество.
Подобно другим буржуазиям экс-колониальных стран, индонезийская буржуазия — гнилая и коррумпированная по своей сути — не смогла решить ни одной фундаментальной проблемы страны: ни аграрной, не индустриальной, не проблем модернизации и демократии, или хотя бы достижения подлинной независимости. Семья Сухарто правила страной, подобно баронам-разбойникам, более 32 лет. Они владели лучшей частью экономики, которую безудержно грабили. Баснословное обогащение правящей клики, контрастировало с нищетой масс. Кризис в Азии резко снизил уровень жизни, резко ухудшил положение с рабочими местами и заработками. Многие, потеряв работу, оказались лицом к лицу с диким ростом цен на предметы первой необходимости.
Падение курса рупии до уровня 2400 рупий за доллар, привело Индонезию к худшему экономическому кризису с момента прихода Сухарто к власти в середине 60-х. Инфляция и безработица взмыли до небес, большинство компаний технически являются банкротами, торговля — в застое. Рост цен на топливо, часть соглашения с МВФ, привел к ужасным лишениям для нации зависящей от транспортных связей между 17500 островами, разбросанными на протяжении 5000 км вдоль экватора. В долларовом выражении, доходы индонезийцев упали на 60% за последние 6 месяцев. Как результат — недоступность дорожающих потребительских товаров все для большего числа индонезийцев. Цены на основные продукты выросли на 20%, на топливо — на 47%, и на электричество — на 60%. Официальные прогнозы МВФ предсказывают, в ближайшем будущем, 20% инфляции, реально будет еще больше. В основном, тяготы кризиса падают на беднейшую часть населения. Рост цен на топливо особенно больно ударил по 50 миллионам бедняков на Яве. После уничтожения там лесов, массы, оставшиеся без дров, зависят от керосина, используемого для приготовления пищи, и, что главное, для кипячения питьевой воды.
В понедельник 4 мая, под давлением МВФ, правительство объявило о росте транспортных тарифов. Министр шахт и энергетики признал, что рост цен должен быть ужасен для народа, но сказал, что это было «лучшее» решение из «тяжелых и горьких мер». «Тяжелый и горький» выбор привел к результату которого не ожидали ни правительство, ни его иностранные покровители, ни лидеры оппозиции. Произошел спонтанный взрыв. Недовольство прорвалось немедленно после объявления о росте цен на топливо и транспорт: «Все выражал недовольство ценами», — сказал 40 летний производитель лапши из Джакарты, отец шестерых детей.
Начавшись, движение быстро приобрело общеиндонезийский характер. В столице Северной Суматры — Медане — беспорядки начались в 4 часа в понедельник, после правительственного объявления о росте цен на топливо и электричество. Там было разрушено или сожжено 170 магазинов, а также 38 автомашин и 21 мотоцикл — сообщала местная полиция. Режим решил применить силу.
Свиноголовая тупость стратегов капитала, их полное безразличие к страданиям масс, выражены в комментариях исполнительного директора МВФ Камдессю, сделанных в Мельбурне уже после начала беспорядков. Он выразил «глубокую озабоченность» беспорядками в Индонезии, но, с изумительным благодушием, заявил, что главной причиной происшедшего был не рост цен, а углубление проблем с управлением экономикой, которые и привели к кризису. Невероятно, но он настаивал, что 71% роста цен на нефть, приведший к погромам в Медане, был «необходим для экономического будущего страны» и подтолкнул Джакарту следовать программе МВФ и дальше. Он сказал, что рост цен на нефть был частью соглашения с МВФ, а следование его политике — это как медицина — сперва нужно потерпеть, но в результате экономика станет более сбалансированной. «Несмотря на эти прискорбные происшествия, мы должны помнить, что наши программы не являются их глубинной причиной», — сказал Камдессю.
Чертой беспорядков, постоянно выпячиваемой в прессе, стали погромы магазинов, принадлежащих китайцам. Это не ново в Индонезии, где китайцы, составляющие 3% 220-миллионного населения, контролируют 80% из 163 крупнейших компаний, представленных на фондовой бирже Джакарты. Длительная дискриминация, при первой возможности вылилась в вспышку ярости, обостренную тем, что многие богатые китайские бизнесмены были известны как опора Сухарто. Для массы голодных безработных ряды магазинов, как правило, принадлежащих китайцам, и, одновременно, содержащих еду и другие товары, были неодолимым соблазном. Трагично, что не обошлось без жертв.
С первого дня западные средства массовой информации использовали это для того чтобы создать совершенно искаженную картину событий в Индонезии — точно также как ранее в отношении Албании. Газеты были заполнены фотографиями грабежей и поджогов. На самом деле, даже погром отражает слепой протест против богатства и привилегий, когда, например, погромщики выкатывают автомобили из магазинов и жгут их, или когда они штурмуют банки. Ведь семейство Сухарто имело монополию на «национальные автомобили» и активно участвовало в банковском деле. Корреспондент «Гардиан» наблюдал, как: «Компании принадлежащие детям Сухарто, владельцам несметных богатств, становились главной целью бунтовщиков».
Нет нужды объяснять, что поджоги магазинов очень далеки от начала революционной активности, и, скорее, отражают отчаяние и ярость городских низов. Это было ясно даже среднему классу, так владелец отеля, сожженого до тла, деклассированными элементами сказал: «А что вы ждали? Люди голодают.» Похоже, что агенты режима нарочно провоцировали люмпен-пролетариат выступить против китайцев, чтобы отвлечь внимание от национальной буржуазии. В целом, элементы погромов были случайны и не составляли суть движения.
Революция началась как студенческое движение. В этом нет ничего необычного. Хотя студенчество и интеллигенция и не могут играть в обществе независимую роль, они являются, тем не менее, крайне чувствительным барометром, точно отражающим настроения, растущие из глубин общества. В Индонезии студенты также чувствовали, что они представляют всеобщий дух недовольства и оппозиции в обществе, черпая отсюда силу и кураж. «Многие люди не могут сказать открыто то, что говорят студенты», — писала Гардиан: «Они все еще боятся. Но они их поддерживают. Они благодарны студентам говорящим то, что они не могут сказать.»
Необычен не только размах движения, но, также, и то с какой скоростью оно развивалось от элементарного протеста против ухудшения условий жизни, до открытого политического протеста. Студенческие выступления быстро распространились на многие районы Индонезии, несмотря на угрозы и жестокость полиции. Главное, бесстрашие студентов, их готовность к побоям, тюрьме и смерти в борьбе за справедливое дело. Без оружия, без организации, даже без четкой программы или перспективы, молодежь была готова противостоять вооруженной до зубов армии и полиции, и даже разбить их. Когда массы потеряли страх — режим пал. Многочисленные репортажи свидетельствуют, что демонстранты ответили на жестокость режима камнями и бутылками с горючей смесью, так, что полиция не осталась безнаказанной.
Как бывает в каждой революции, режим начал, по давлением снизу, колоться. Одни требовали использования грубой силы для разгрома оппозиции, другие настаивали на компромиссе. Критической точкой стало убийство 6 студентов в Трисанти Университете Джакарты, в ходе мирной демонстрации 12 мая, либо запаниковавшими полицейскими, либо, что более вероятно, провокаторами, нанятыми сторонниками жесткой линии в правительстве. Как писал «Economist», это убийство стало: «знаменем превратившим всеобщую фрустрацию в общенациональную ярость». До этого демонстрации были, в основном, мирными.
Похороны убитых студентов вылились в оппозиционные митинги: «Похороны студентов вызвали волну эмоций. Ораторами были такие лидеры оппозиции как Медавати Сукарнорутри — дочь первого президента Индонезии Сукарно, изгнанного Сухарто в 1966 году. Еще один курьез: на митинге присутствовал, и был благожелательно встречен, военный комендант Джакарты», — писала «Санди Таймс».
Борьба студентов вызвала рост массового движения, Сухарто попробовал отступить, отменив непопулярный рост цен на топливо и электричество, на котором так настаивал МВФ. Диктатор пытался выиграть, время, предложив «реформы», — жест который никого не одурачил. «Джакарта Пост» цитировала 7 мая бывшего министра Юдохусодо, о насущной необходимости политических и экономических реформ, что показало возможность перетасовки правительства. Как бизнесмен, он также предупреждал о необходимости экономических реформ.
«В некоторых областях реформы необходимы, потому, что они могут снять лозунги резких изменений, способных привести к революции.» Эти слова однозначно свидетельствуют о рассуждениях части правящего класса: мы должны немедленно провести реформы, чтобы остановить революцию снизу. Генерал Вераито, военный министр, пытался остановить студентов словами о том, что их требования услышаны, убеждая их прекратить демонстрации. Но эти призывы были проигнорированы. Движение набирало силу с каждой уступкой режима. Задолго до окончания восстания, предложения уступок только пришпорили его. Они были верно поняты как признак слабости.
Решающий вопрос — роль рабочего класса. Как и в России 100 лет назад, приток иностранных инвестиций усилил рабочий класс и создал базис для бурного подъема рабочего движения. Рост промышленности обеспечил большие прибыли для иностранных и индонезийских боссов, но не поднял уровень жизни рабочих. Рост цен спровоцировал волну забастовок. Около 4000 рабочих митинговали перед двумя керамическими фабриками в крупнейшем пригороде Джакарты Тангеранг, требуя увеличения заработков и «прозрачной» системы найма. 1500 рабочих деревообрабатывающей фабрики в Кераванге, на западной Яве, начали стачку в среду. «Мы твердо знаем, что менеджеры сохраняют высокую прибыль в ходе кризиса, так как наша продукция идет на экспорт», — сказал один из рабочих: «между тем наша зарплата остается прежней, а наши расходы выросли до небес».
Исходя из собственного опыта, студенты сделали революционные выводы и увидели необходимость привлечения рабочего класса. Индонезийский политолог Расид сказал, что требования студентов и их сторонников вышли за рамки системы и предупредил: «Я слышал, что студенты ищут поддержку у рабочих, поэтому для правительства очень важно приспособиться к требованиям народа.»
С самого начала рабочие показали свое революционное чутье, поддержав студентов. Многочисленные репортажи отражают тот факт, что рабочие участвовали в студенческих демонстрациях. «В центрально-яванском городе Соло, примерно 5000 студентов соединились с рабочими и сцепились с секретными службами в настоящей битве, в ходе которой было ранено 130 человек».
В статье Перейры также отмечается тот факт, что рабочие участвовали в акциях протеста, чтобы «показать солидарность» в давлении на режим «Нового порядка». Один из процитированных рабочих сказал: «Мы недовольны положением в Индонезии. Правительство угнетает нас. Все большая и большая часть из нас присоединяется к студентам.»
«Рабочие, носящие красные повязки, отличающие их от студентов в желтых жакетах наиболее известного университета страны, присоединились к трем тысячам студентов...», — писала «Стрейтс Таймс».
Тот факт, что рабочие участвовали в студенческих выступлениях имеет огромную важность. Только революционное движение индонезийского пролетариата, объединяющегося в борьбе со студентами, крестьянами и угнетенными нациями, может привести к преобразованию общества. Индонезийский рабочий класс очень силен. Однажды, организованный под знаменем социалистической революции, он должен стать силой которую будет невозможно остановить. Фактически, если бы существовала коммунистическая партия, там уже имелось бы движение к захвату власти. Только отсутствие субъективного фактора предотвращает это.
Главная потеря — субъективный фактор — революционная партия, руководство способное обеспечить необходимую организацию, программу и перспективу для объединения движения, чтобы привести его к захвату власти. Лозунги такой партии очевидны заранее: Заводы рабочим! Землю земледельцам! За справедливое демократическое решение национальной проблемы! За отказ от иностранных долгов и национализацию всей собственности империалистов без компенсаций! За конфискацию собственности коррумпированной клики Сухарто его висельников! За революционную всеобщую стачку, чтобы сбросить режим! За немедленное формирование демократически избранных комитетов рабочих, крестьян, солдат, студентов, чтобы взять в свои руки промышленность, государство и общество! Только демократическое правление рабочего класса может очистить индонезийское общество от всей накопленной грязи и коррупции, начать движение в направлении социализма.
Такое движение может преуспеть только на базисе интернационализма — надо сбросить капитализм и власть помещиков во всей Азии и мире. Победа индонезийского пролетариата немедленно должна изменить ситуацию повсюду в Азии. Малайзия, Таиланд, Корея — в кризисе. В условиях успешной рабочей и крестьянской революции в Индонезии, чей слабый капиталистический режим оказался лицом к лицу с революционным движением, должна открыться дорога к распространению революции повсюду в Азии.
Индонезийская компартия (ПРД) притягивает наиболее революционные и храбрые элементы среди рабочих и молодежи. Их героизм и преданность рабочему делу несомненна. К сожалению, храбрости недостаточно. Необходима серьезная революционная программа и перспектива. Но программа и политика лидеров ПРД слишком неопределенны, и не ставят на повестку дня захват власти рабочим классом в альянсе с беднейшим крестьянством, а, вместо этого, присматриваются, в поисках выхода, к, так называемой, «прогрессивной буржуазии». Вдоль этой дороги лишь поражения и бедствия. Именно эта политика привела к катастрофе 1965-66 годов.
Как указывается в выпуске от 31 июля 1997 года органа ПРД: «ПРД как защитник народного суверенитета (?), как партия угнетенных, будет продолжать борьбу за социальное равенство, мир и демократию, используя все силы, способности и выдержку. Демократия — мост который может привести к более цивилизованному обществу, выражающему устремления людей. ПРД верит, что `голос народа — голос бога'. И в разгар текущих репрессий, когда лидеры ПРД расстреляны режимом, в разгар его пропаганды, в разгар лицемерия иностранных правительств ПРД будет продолжать борьбу.» Правда, ПРД выступает также за «национализацию вкладов Сухарто, его семьи, близких друзей и сотрудничавших с ним транснациональных корпораций.» Но для того чтобы воплотить такие требования в жизнь, сперва необходимо провести политику независимых действий рабочего класса. Союзники в которых нуждается пролетариат — это соратники в борьбе, а не в словопрениях. Скажем, бедные крестьяне, городские бедняки, студенты, но не политиканы, находящиеся на содержании буржуазии, которые хотят прийти к власти на спинах рабочих. Борьба за демократию может победить только после победы над империализмом и олигархией. Это значит, что рабочие должны взять власть в свои руки, экспроприировать лендлордов и капиталистов и привести к революционной трансформации общества. Сперва необходимо порвать с буржуазией и повести рабочий класс к захвату власти. Экспроприация империалистов и тех кто поддерживает Сухарто означает, по сути, экспроприацию всех крупных капиталистических интересов в Индонезии. Радикальный разрыв с капитализмом. Это никогда не может быть принято, так называемой, «прогрессивной буржуазией» — союзниками ПРД.
Буржуазия пытается утешить себя тем, что точка всеобщего революционного натиска не достигнута; «в деревнях спокойно» и так далее. Так утопающий хватается за соломинку. Революционный импульс неизбежно будет передаваться из города в деревню. Будут новые демонстрации бедноты, и городской, и деревенской. Революционные настроения растут среди солдат. Еслиб существовала партия готовая твердо поставить вопрос о рабочей власти в повестку дня, то победить армию было бы много легче. Но как показала Албания, даже без такой партии, когда массы демонстрируют достаточно решительности, возможна победа. Более того, солдаты приходят к пониманию того, что делают массы, что это не бунт, а серьезная попытка изменить общество, и их настроения меняются. Вместо того чтобы избивать и стрелять, они смотрят на демонстрантов с улыбками, даже выражают им свою поддержку. Студенты инстинктивно находят правильную тактику. Они братаются с солдатами. С точки зрения генерального штаба, ситуация становится опасной. С верху приходят противоречивые команды. Приемный сын Сухарто, возглавляющий карателей, требует проведения акций, в то время как другие генералы призывают к благоразумию и спокойствию. Испанская газета «Эль-Пас» сообщает о случае, когда солдаты стрелявшие в демонстрантов были избиты своими сослуживцами. Офицер извинялся перед демонстрантами. В таких условиях, одно серьезное столкновение может расколоть армию.
Чувствуя конец игры, империалисты покидают Индонезию подобно корабельным крысам. Три десятилетия они отводили глаза от кровавой диктатуры, потому, что она давала «стабильность», позволявшую грабить и эксплуатировать народ Индонезии. Народ отомстил. Стабильности больше нет. Беспощадные законы капитализма, вкупе с местными убийцами, втянули Индонезию в кризис. Иностранный капитал не вернется, пока «стабильность» не возвратится с неким новым режимом. А это значит, что народ стоит перед длительным периодом ужасных экономических трудностей, безработицы и бедности, если, конечно, рабочий класс не возьмет власть в свои руки и не положит конец господству иностранных монополий и их агентов. Если индонезийская революция окажется успешной — это будет истинно национальная революция, другими словами, антиимпериалистическая революция. Но сегодня, она и возможна только как революция, в которой крестьянство и другие жертвы эксплуатации объединятся под руководством рабочего класса. Задачи национально-демократической революции прямо ведут к социалистической революции. Буржуазия не может предложить никакого выхода. Вся история Индонезии доказывает это.
Отставка Сухарто под давлением массового движения, сама по себе, ничего не решила. Сперва он маневрировал, чтобы поставить свою креатуру на освобождающееся место. Было объявлено о создании переходного правительства, для проведения выборов в 6-месячный срок. Но это слишком долго в таких условиях. Целая страна брошена к его ногам. Возникли надежды. Отставка ненавистного диктатора создала у масс ощущение своей силы. С другой стороны, экономический кризис даже углубился, как результат оттока иностранного капитала. Коллапс производства и торговли привел к угрозе голода. Вообразить, что массы согласятся отстраниться от решения животрепещущих проблем и ждать 6 месяцев, совершенно нереальны. Будет новый взрыв. Вопрос демократии неизбежно соединится в сознании масс с экономической катастрофой и ответственностью за это. Станет ясно, что Сухарто просто маневрирует за сценой, защищая награбленное имущество.
Первым требованием революционной партии в Индонезии должна стать экспроприация всей собственности семьи Сухарто и его приспешников. Десятилетия эти кровопийцы грабили народ. Отставки Сухарто недостаточно. Его доходы должны вернуться людям. Он цепляется за власть — потому, что боится потерять собственность. Он маневрирует пытаясь сохранить привилегированное положение своей семьи, перелицовывая режим, и, в сущности, ничего не меняя. Как только массы поймут это, революция получит дальнейший импульс.
Уже то, что Сухарто «за реформы» — говорит о том, что они собой представляют! Что до выборов, то как им можно, доверять пока остается целой старая государственная машина? Кто будет их контролировать? Индонезийский народ, за последние 32 года, слишком хорошо познакомился с режимом Сухарто, чтобы поверить в его честность и «добропорядочность». Таким образом, вопрос не о выборах с участием Сухарто или без оного, а о свержении клики и революционном устранении режима коррупции и угнетения. Революция разворачивающаяся перед нами не одноактна. Она продлиться месяцы и годы. Будут приливы и отливы. Она будет захватывать новые слои и радикализовывать их. Необходима чистка, для устранения замешанных в преступлениях бандитского режима. Те кто совершал преступления против народа, должны быть наказаны. Но главное — все украденное должно быть экспроприировано.
Такие меры нельзя ожидать от буржуазной оппозиции. Это стало ясно когда, так называемый, «исламский оппозиционер» Раис, несмотря на свою демагогию, призвал не участвовать в демонстрации против режима 20 мая. Несомненно, что если бы он возглавил ее, как планировалось, это была бы крупнейшая демонстрация в истории Индонезии. Против такого широкого движения режим оказался бы беспомощен. Революция могла бы пройти мирно. Лидеры буржуазной оппозиции пытаются скрыться за отговорками о жестокостях гражданской войны, но, в действительности, они также боятся движения масс как и правящая клика. Для того чтобы довести движение до конца, необходимо смести этих «лидеров», чья единственная цель сохранить от старого режима столько, сколько можно. Выторговывая должности они предают массы — от чьего имени выступают. Первое дело для настоящих демократов — разоблачить их перед народом. Никаких полумер и компромиссов! Идти до конца! Рабочие, крестьяне и студенты не должны верить прогнившим буржуазным либералам, а только себе, своей борьбе, революционному движению масс.
Революция начинается не только в Индонезии, но и во всей Азии, и, потенциально, в мировом масштабе. Вся Азия — котел недовольства. 1 мая в Японии мы видели крупнейшую демонстрацию за последние годы — 2 млн. человек участвовали более чем в 1000 митингов, понося политику правительства Хашимото. Безработица в Японии, много большая официальных 3,9%, максимальна с начала ведения статистики в 1953 году.
Экономический кризис повсюду приводит к классовой поляризации. В Корее, попытка буржуазии переложить тяжесть кризиса на плечи трудящихся, скрывшись за «прогрессивным» правительством Ким Де Джунга, встретила противостояние рабочих. Корейская Конфедерация Профсоюзов ответила призывом к массовым демонстрациям и всеобщей стачке. Профсоюзы не хотят неоплачиваемых отпусков и простоев, вместо перераспределения труда и уменьшения рабочей недели без снижения заработков.
Не случайно, что в это же время Индия испытала первое ядерное устройство. «Индия — великая мировая держава!» Ожидалось, что это заставит миллионы людей забыть их нищету и голод. Но это может дать только временный эффект. Когда дым шовинизма развеется, индийские рабочие и крестьяне снова вернутся к грубым реалиям жизни. В действительности, все условия для революции созрели в Индии, также как и в Индонезии. Отсутствует только субъективный фактор. Так называемая компартия Индии играет неприглядную роль, выступая в роли пожарных, для народного недовольства, вместо подготовки масс к захвату власти.
Революционный потенциал огромен. Но, в отсутствии субъективного фактора, это потенциал поражений. На протяжении двух, трех или пяти лет, вопрос о власти будет раз за разом вставать перед рабочим классом. Если там возникнет хотя бы маленькое ядро, ситуация может измениться по сути. Но в его отсутствии, с гибельной политикой проводимой лидерами КП, революционный подъем в Индонезии снова может окончиться поражением. Революция пройдет через различные стадии, и мы, несомненно, являемся свидетелями первой. Возможность победы рабочего класса будет зависеть от качества руководства. Студенты и рабочие показали огромную отвагу и инициативу. Вооруженные правильной программой и перспективой они победят. Но если необходимое руководство не будет построено, то хаос будет развиваться, проявятся, как в Уганде и Сомали, элементы варварства, которые приведут к разрухе в Индонезии. Либо величайшая победа, либо ужаснейшее поражение — перед Индонзийской революцией только 2 пути.