На днях была показана еще одна серия бесконечной мыльной оперы под названием «Примирение Кадырова с Гантамировым». Завершилась, как и полагается, хеппи-эндом — очередным рукопожатием и братанием главных героев.
Похожие на школьных хулиганов, они стояли перед объективами камер, бессовестные и виноватые. И нескрываемо счастливые оттого, что им уделяется так много царственного внимания; что это их, а не кого-нибудь сердито и одновременно дружески журит полпред президента Казанцев. И еще от сознания того, что от их обещания не ковырять в носу зависит так много в новейшей истории целого народа.
Между тем точно такая же история с перманентным противостоянием и бесчисленными примирениями первых лиц уже происходила в Чечне во время первой войны. Только тогда роль террориста и бандита играл Гантамиров, а роль принципиального борца за законность и восстановление конституционного порядка — Доку Завгаев
Впервые имя Кадырова публично зазвучало в Чечне еще до начала первой войны в связи с довольно неприятной историей. Тогда будущий глава администрации Чечни в должности то ли заместителя, то ли помощника тогдашнего муфтия собрал у жаждущих хаджа мусульман немалые деньги на паломничество в Мекку. Примерно по полторы тысячи долларов с каждого. Вскоре выяснилось, что все расходы, связанные с хаджем, взяло на себя одно из арабских государств, а деньги паломников предприимчивый Кадыров присвоил. История эта вызвала немалый шум, кажется, на Кадырова даже завели уголовное дело. Однако благодаря вмешательству некоего высокопоставленного покровителя (по слухам, самого Дудаева) дело вскоре прикрыли.
Залегший было на дно Кадыров всплыл на поверхность в начале первой войны. Его назначили муфтием взамен сбежавшего Алсабекова. Тогда же и прозвучал призыв Кадырова к газавату «против русских собак», до сих пор поминаемый его оппонентами — и в первую очередь Бесланом Гантамировым.
После войны муфтий Ахмад-Хаджи Кадыров получил под муфтият приличное здание в Грозном в районе Минутки. И право везде и всюду неотступно сопровождать президента Масхадова. Никогда не снимавший папаху и никогда не надевавший галстука, Кадыров, однако же, полюбил щегольнуть костюмчиками от-кутюр, что смотрелось нелепо. Запомнился, к примеру, эпизод: сопровождавший Масхадова в Англию муфтий Кадыров — лицо по всем канонам абсолютно не светское — был одет в точно такой же костюм, как и президент (представьте, что Алексий II и Путин появились бы на публике в одинаковых костюмах). Похоже, уже тогда он вместе с костюмом примерял на себя роль первого лица.
В кадыровском муфтияте нравы царили не менее противоречивые. К примеру, женщина, переступающая порог этого здания, должна была быть одета по всем мусульманским канонам: длинное платье с длинными рукавами, и чтобы ни волоска не видно было. Однако в самом помещении приходилось ходить босиком: ни тапочек, ни туфель здесь не полагалось. Так и ходили многочисленные просительницы, шаркая босыми ножками по персидским коврам муфтията.
Интересно, как теперь смотрит заметно «просветленный» муфтий на проблему женской скромности? Все так же ли обязаны женщины, обивающие пороги его резиденции, укутываться в длинные одежды? По Малике Геземиевой — мэру Гудермеса, светской даме, близкой сподвижнице Кадырова, этого не скажешь. Известно, что она владеет стаканом так искусно, что удивляются даже российские офицеры.
О Кадырове много злословят. Говорят, что в кабинете у него висит портрет Путина и что он любит повторять: «Я хочу быть похожим на Владимира Владимировича», неизменно спотыкаясь на имени-отчестве. Еще говорят, что Кадыров боится даже собственной тени и за каждым кустом видит покушающегося на его жизнь ваххабита. А уж о том, что он даже в пределах ста метров передвигается по Чечне либо на вертолете, либо на БТР, знают все.
И все же... Из всех претендовавших на чеченский трон кремлевских фаворитов, будь то Кошман, Гантамиров, Дениев или Малик Сайдулаев, Кадыров был на каком-то этапе наиболее предпочтительной фигурой. И прежде всего для чеченского народа — если это, конечно, вообще кого-то интересует. Почему?
Во-первых, Кадыров в отличие от Кошмана с Гантамировым не так откровенно ненавидит ту часть (значительную, между прочим, часть) чеченского народа, которая воюет против России. Несмотря на маниакальную помешанность на слове «ваххабит», у Кадырова по ту сторону линии фронта все еще остается немало друзей (пусть и бывших) и знакомых, а также просто тех, с кем он сидел в одном окопе или молился в одной мечети. На фоне своего предшественника Кошмана, одинаково презрительно относившегося и к воюющим, и к мирным чеченцам, или на фоне Гантамирова, кровного врага многих влиятельных семей, Кадыров заметно выигрывает.
Во-вторых, Кадыров не так откровенно кладет бюджетные деньги в собственный карман, как предшественники. Если помните, об их финансовых махинациях с бюджетными средствами еще с первой войны ходили легенды, а Гантамирова даже посадили за присвоение нескольких миллиардов рублей. Конечно, и финансовые потоки в бюджет Чечни нынче не такие бурные, как в ту войну, но это не меняет сути дела: всегда найдется что украсть.
Очень часто Кадырову указывают, что он ничего, кроме собственной администрации, не контролирует. Да, не контролирует. И даже собственную администрацию — не полностью. Но вот ведь вопрос: а кто из предшественников Кадырова контролировал что-то большее? Кошман, который обитал главным образом в Москве? Завгаев, месяцами не вылезавший из резиденции в аэропорту «Северный» и прозванный за это в народе Стюардессой? Хаджиев, передвигавшийся исключительно на БТР в сопровождении боевых вертолетов? А если копнуть еще глубже в историю, разве не Ермолов, знаменитый покоритель Кавказа, полтора века назад писал, что в Чечне «только лишь та земля может считаться нашей, на которой стоят наши войска»?
Так что бессилие Кадырова — это скорее продолжение исторической традиции, чем авторское изобретение.
Но и надежд, которые определенная часть чеченцев на него возлагала, Кадыров оправдать не смог. Если о потенциале нового руководителя судить по его первым шагам, то здесь судить просто не о чем: не было ни первых шагов, ни последующих. Обещания, данные Кадыровым народу еще зимой, среди которых регулярная выплата пенсий и пособий, организация рабочих мест и, самое главное, прекращение произвола федеральных войск в Чечне, так и остались обещаниями. Пенсии традиционно выплачиваются лишь накануне очередных выборов или по большим праздникам. Ни о каких рабочих местах не ведется и речи. Восстанавливать народное хозяйство Чечни никто не думает. Федералы как бесчинствовали, так и продолжают. А Кадыров занят исключительно переманиванием на свою сторону несуществующих «полевых командиров» и «бригадных генералов».
Причем делается это порой совершенно анекдотическим образом. К примеру, последний из сдавшихся Кадырову под гарантии амнистии «бригадный генерал» Арби Бисултанов, якобы приведший с собой 300 (!) раскаявшихся членов своего отряда, только что вышедших из лесов, на самом деле никогда в военных действиях участия не принимал. Обыкновенный (разве что чересчур пронырливый) чиновник довоенного Пенсионного фонда, с начала войны — беженец, живший вместе с десятками других беженцев в мечети ингушского села Яндырка, ныне же — заместитель начальника пенсионного отдела Ачхой-Мартановского района.
Этот на первый взгляд принципиальный борец с терроризмом и сепаратизмом, сам себя с видимым удовольствием называющий Бесом, а на самом деле — простой, как мычание, персонаж новейшей чеченской истории появился на политической арене еще раньше, чем Кадыров.
До знаменитой чеченской революции 1991 года Гантамиров какое-то время работал в милиции, затем промышлял фарцой, приторговывая, по слухам, то ли пуховыми платками, то ли женскими дубленками, которые шили тогда в подпольных домашних ателье.
Начало девяностых стало для Гантамирова периодом стремительного взлета. Сегодняшний борец с исламским экстремизмом основывает ультрарадикальную партию «Путь ислама» и в качестве лидера этой партии входит в оргкомитет по подготовке в 1990 году первого общенационального съезда чеченского народа. Здесь он знакомится с Джохаром Дудаевым, только что прибывшим из Прибалтики, и за короткое время становится одним из его фаворитов, что при известной доле авантюризма и нахальства было делом, в общем-то, несложным.
После съезда создается постоянно действующий орган — Оргкомитет чеченского народа (ОКЧН), и Гантамиров входит в его состав. Там он проявляет себя как представитель наиболее радикального крыла и яростный сторонник силового свержения Завгаева, захвата власти и передачи ее ОКЧН и его лидеру Джохару Дудаеву.
Началом «революционного переворота» в Чечне стал захват здания КГБ республики и Дома политпросвещения, где засел насмерть перепуганный первый секретарь обкома КПСС Доку Завгаев с кучкой функционеров. Возглавлял операцию по захвату здания КГБ и вышвыриванию Завгаева со товарищи из Дома политпроса — как вы думаете, кто? Да-да, несгибаемый борец с терроризмом Беслан Гантамиров. На пару с Шамилем Басаевым — так называемым террористом номер один.
Все захваченное при штурме КГБ оружие Гантамиров присвоил как личный трофей и продал. Вследствие этого между друзьями-соратниками Басаевым и Гантамировым впервые пробежала черная кошка: Басаев обвинил Гантамирова в безыдейности и потребовал (впрочем, безрезультатно) вернуть похищенное оружие.
Вскоре после этого Дудаев за многочисленные заслуги перед революцией дарит Гантамирову место мэра Грозного, тогда еще красивого и процветающего города: когда на проведенных наспех выборах мэра Гантамиров не прошел, Дудаев назначил его на эту должность своим указом.
Результаты «царствования» Гантамирова появились довольно скоро. В Грозном перестали работать заводы и фабрики, муниципальные объекты разворовывались буквально на глазах горожан или продавались дельцам под частные фирмы и магазины. На фоне агонизирующего городского хозяйства Гантамиров стремительно пополняет ряды так называемой муниципальной полиции, а проще говоря — собственных вооруженных формирований. От прочих чеченских «национальных гвардий» бойцов муниципальной полиции отличало великолепное обмундирование — форма для них шилась по спецзаказу в Европе.
Постепенно Джохар Дудаев, возмущенный все растущим аппетитом Гантамирова, стал отдалять от себя не в меру нахрапистого мэра. Однако когда в 1993 году на Театральной площади Грозного идейные противники Дудаева во главе с Саламбеком Хаджиевым организовали бессрочный оппозиционный митинг, даже тогда Гантамиров не стал примыкать к оппозиции, продолжая выжидать и все еще играя роль лояльного к Дудаеву мэра. И только когда вконец потерявший терпение президент грозно одернул своего экс-фаворита: мол, я тебя породил, я тебя и убью — и лишил его поста мэра Грозного, только тогда Бес ушел в открытую оппозицию Дудаеву. Что неудивительно: никакой идейности здесь никогда и в помине не было. С потерей же столь щедрой кормушки, как главный город республики, Гантамирову было очень трудно смириться.
Пару месяцев Гантамиров провел, забаррикадировавшись в здании городской администрации и стянув туда все свои формирования. Он наотрез отказался уйти мирно. Развязка наступила 4 июня 1993 года, когда правительственные (дудаевские) силы штурмом взяли мэрию и разогнали всех ее «защитников». Сам Гантамиров вскоре «подружился» с известным головорезом Русланом Лабазановым (кстати, впоследствии оказавшимся полковником ФСБ) и открыто примкнул к антидудаевской оппозиции со штаб-квартирой в Надтеречном районе Чечни.
Отныне Гантамиров стал «борцом с преступным режимом Дудаева». С вводом федеральных войск в Чечню в 1994 году он принял активное участие в «наведении конституционного порядка» и, разумеется, снова был вознагражден за свои усилия. И снова стал мэром Грозного, к тому же еще и вице-премьером Чечни.
Однако вскоре «руководителем Чеченской Республики» кремлевские «гении» назначают Доку Завгаева. Завгаев, конечно же, помнил, кто вытаскивал его в 1991 году из Дома политпросвещения чуть ли не за шиворот.
И началась катавасия, с точностью до деталей похожая на нынешнюю.
Точно так же, как теперь Казанцев и Боковиков, в 1995–1996 годах примирить непримиримых Завгаева и Гантамирова пытался федеральный Центр в лице Олега Лобова (был такой персонаж, если помните, очень дружил с «Аум Синрикё»), руководителя территориального управления Николая Семенова и господина Зорина (уже и не вспомнишь, какую он должность занимал). Однако мира так и не получилось. В том поединке победил Завгаев, а Гантамиров оказался за решеткой в Лефортове.
Интересно, кто же победит в противостоянии Кадыров — Гантамиров? Нет никаких сомнений, что и последнее насильственное «замирение» руководителей Чечни федеральным Центром — не более чем отсрочка. Очевидно, и Кадыров, и его буйный заместитель, вечный мэр Грозного Гантамиров — оба чувствуют, что на политической арене им осталось блистать недолго. Что мандат Кремля почти исчерпан, а доверия народа у них никогда и не было.