Уже третье лето подряд Латвию охватывают крестьянские выступления, причем с каждым последующим годом, их массовость и накал возрастают. Если в 1997 году крестьянские пикеты у Сейма практически никто не замечал, в 1998 попытки блокировать некоторые дороги легко пресекались местной полицией, то в 1999 году власти вынуждены были вступить в переговоры с протестующими и пойти на некоторые уступки в части закупочных цен. Что же заставило выйти на дороги латвийских крестьян — ударную силу «атноды» (латвийской перестройки) и наиболее массовый оплот буржуазно-националистического режима после 1991 года?
В результате распада СССР и последовавшей за этим тотальной деколлективизации они получили все о чем мечтали — землю и инвентарь в частную собственность. Гарант этой собственности их «родное» национальное государство, в котором подавляющее большинство иноязычных жителей лишено доже формального права голоса на буржуазных выборах.
Ненавистная для работящих сельских хозяев коммунистическая идеология находится под запретом. А чтобы полностью обезопасить себя от возможности потерять это счастье, латышская мелко-крестьянская буржуазия — двумя руками за Евросоюз и НАТО.
Но вот тут и начинается самое интересное. Евросоюз еще не приняв Латвию, уже потребовал отменить или снизить таможенные квоты для своих товаров, в первую очередь сельскохозяйственных. Находящаяся у власти в Латвии крупная посредническая буржуазия, для которой основным источником прибыли является транзитный мост «Россия — Западная Европа — Россия» не задумываясь пошла на удовлетворение этих требований. Во-первых, ей, в отличии от мелкой буржуазии, это выгодно. Во-вторых, она выполняет волю своих избирателей — крестьян, голосовавших за партии поставившие своей целью возможно скорое вступление в Евросоюз и НАТО любой ценой.
Но оказывается, что мелкий частник Евросоюзу не нужен. Там в сельскохозяйственном производстве давно господствуют крупные капиталистические сельскохозяйственные предприятия с высокой технической оснащенностью и относительно небольшим числом наемных работников. Поэтому их продукция дешевле чем у мелкого частника, обреченного, таким образом, на разорение. На Западе Европы и в Северной Америке этот процесс практически завершился. В бывших странах СЭВ он набирает силу. Самый характерный пример — Польша, которая и в 50-е–80-е годы была классической страной мелкобуржуазного «социализма», в которой около 90% сельхоз-площадей оставалось в руках некооперированных крестьян. Оберегал их от разорения именно «железный занавес» и протекционизм польского государства. Сейчас, они сами спилили сук на котором сидели, и теперь, мелкие буржуа-крестьяне как в Польше так и в странах Прибалтики обречены на реальное, а не вымышленное «раскрестьянивание». А значит, многие из них неизбежно станут пролетариями.
И кто знает, не пойдут ли дети тех, у кого зверскую злобу вызывают понятия «коммунизм» и «пролетарская диктатура», в бой за торжество этих идей?
Инарc Певелка