Революционная ситуация, которая возникла в Аргентине с восстанием 19-20 декабря, и которая привела к ниспровержению двух правительств в течение всего одной недели, далека от завершения. Все политические аналитики соглашаются, что это, похоже, один из наиболее бурных периодов в истории страны. Фундаментальное достижение, которое должно быть подчеркнуто, это — огромный скачек вперед, произошедший в сознании масс. Он подвел их к тому, чтобы начать процесс, который ежедневно ширится и углубляется, процесс активного политического участия на всех уровнях, в особенности — через формирование народных собраний.
С самого своего прихода к власти Дуальд пробовал остановить социальный конфликт, давая всевозможные ложные обещания, но он оказался полностью неспособным разработать ясный и последовательный план выведения страны из кризиса. За последние несколько недель Дуальд достаточно часто прибегал к использованию националистическо-популистской риторики, но народ — уже не раз обманутый за последние два десятилетия — не легко одурачить. Массовая мобилизация продолжает распространяться по всей стране, не только в Буэнос-Айресе, но даже в самых маленьких и доселе самых отстраненных от политики городах и городках. В провинциях во внутренних районах страны прошли массовые демонстрации, в городах и местечках занимались и разрушались ненавистные символы буржуазной власти: банки, дома политиков и здания их учреждений. В то же самое время сотни и тысячи людей собираются вместе на народные ассамблеи (popular assemblies) — районные и городские.
Радикализация борьбы такова, что требования, такие как контролируемая рабочими национализация фабрик, подвергшихся влиянию кризиса (владельцы которых хотят закрыть их), все отчетливей соединяется с опытом широких слоев населения и рассматривается как нечто чрезвычайно необходимое. Пример — это публичное заявление рабочих завода «Brukman» в Буэнос-Айресе:
"...Стоя перед лицом кризиса, мы не увидели никакой альтернативы, кроме как занять фабрику и начать управление ею при нашем непосредственном контроле. Мы также учреждаем ЗАБАСТОВОЧНЫЙ ФОНД, гарантирующий, что наша борьба не будет сломлена голодом. Такие действия самих рабочих дают нам силу, чтобы защитить наш заработок, обеспечить занятость, чтобы кормить наши семьи, несмотря на предательство руководства нашего собственного профсоюза [DOIVA]. Далее, мы полагаем, что принятие на себя управления рабочими должно стать действием всех рабочих в каждой компании и отрасли промышленности, которым угрожают увольнения, закрытия или приостановка работы. В дальнейшем неизбежны стычки с судебным правом, поскольку мы боремся, чтобы помешать капиталистам использовать их законы для закрытия фабрик и нашего увольнения.
Мы боремся за то, чтобы получить немедленную финансовую субсидию, при этом НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ФАБРИК ПОД КОНТРОЛЕМ РАБОЧИХ — наше начальное требование. Мы призываем всех рядовых рабочих тесней сплотиться внутри их собственных организаций, также как это делают боевые студенческие организации, организации безработных и политические партии. Мы также призываем окрестные собрания продолжать их демонстрации carcerolazos [«марши пустых кастрюль»], а молодежь — организоваться и протестовать.
ДАВАЙТЕ БОРОТЬСЯ ВМЕСТЕ... РАБОЧИЙ КОНТРОЛЬ НА КАЖДОЙ ФАБРИКЕ, КОТОРУЮ ЗАКРЫВАЮТ, ОСТАНАВЛИВАЮТ ИЛИ ВРЕМЕННО РАСПУСКАЮТ РАБОЧИХ! ДОВОЛЬНО ВЗДОРА О [ВРЕМЕННЫХ] КОНТРАКТАХ ... ОТКАЗЫВАЙТЕСЬ ПРИНИМАТЬ ЛЮБУЮ ДАЛЬНЕЙШУЮ БЕЗРАБОТИЦУ! ПОДЛИННЫЕ И ПОДХОДЯЩИЕ РАБОЧИЕ МЕСТА ДЛЯ ВСЕХ!"
Такие примеры — не отдельные случаи, захваты фабрик происходили и в других местах, таких как «Persan» (Кордова) и многих других.
Участвуя во всех этих действиях выдвинулось новое поколение борцов. Например, на недавних университетских выборах в университете Буэнос-Айреса [UBA] впервые за 20 лет список левой коалиции студентов выиграл против радикалов. Мотокурьеры (motoqueros) играли ключевую роль в организации демонстраций и забастовок. Эти молодые люди, ежедневно рискуя жизнью, работая в состоянии чрезмерного напряжения, все же сыграли величественную роль в уличных сражениях последних нескольких недель, особенно на площади Майо (Plaza de Mayo) 20 декабря, где некоторые из них были убиты полицией.
Народные ассамблеи как ярчайшее выражение революции в Аргентине
25 января прошел общенациональный cacerolazo («марш пустых кастрюль»), организованный народными собраниями, которые начиная с конца декабря успели возникнуть в каждой местности. Сотни тысяч людей участвовали во множестве таких протестов. В одном только Буэнос-Айресе, несмотря на сильный дождь, десятки тысяч собрались вместе на cacerolazo, крича: «Дождь идет, но народ не уйдет!» И все же, полиция прибегла к помощи агентов-провокаторов, которые, смешившись с толпой, устраивали провокации, позволяющие полиции оправдывать стрельбу по демонстрантам резиновыми пулями и зарядами с газом.
Несмотря на всю клевету правительства, влияние пикетеров (piqueteros) — отрядов безработных, которые организуют блокирование дорог, требуя продовольствия и работы — и народных ассамблей продолжает расти с каждым днем. День 13 января видел первую встречу межрайонной ассамблеи в Буэнос-Айресе, с более чем 1500 присутствующих, представляющих 30 ассамблей. Было принято решение продолжать собираться каждое воскресенье, и аудитория выросла до 3000. Одно из первых обсужденных и принятых решений было присоединение к движению пикетеров и посылка делегатов на 3-ю Национальную ассамблею пикетеров, прошедшую в середине февраля. Один только этот факт показывает, какое стремительное и громадное изменение произошло в психологии и отношении представителей средних классов к пролетариату в городе. Испанская газета «Эль-Паис» отмечает 6 февраля: «Шесть месяцев назад люди здесь не хотели иметь никаких дел с пикетерами, ... теперь все изменилось. На днях, когда пикетеры из Мантанзы проделали свой путь на площадь Майо, чтобы выразить протест, люди вышли на улицы, чтобы приветствовать их и подать им воды».
2-я Межрайонная ассамблея Буэнос-Айреса утвердила программу требований, среди которых мы обращаем внимание на следующие:
На 4-й Межрайонной ассамблее также были представители ассамблей провинции Большой Буэнос-Айрес, и связи активно устанавливаются с собраниями по всей стране. Эти собрания организуют все виды протестов и действий в своей местности. Хорошим примером была организация столовых районной ассамблеей Авелланеда и ее участие в распределении программ социальной помощи. Кроме того, все собрания потребовали, чтобы программы социальной помощи управлялись непосредственно самими районными ассамблеями, без участия каких-либо представителей от администрации — местных или национальных — прежде всего для того, чтобы предотвратить коррупцию или кумовство. Эти зародыши народной власти, — власти, которая противостоит и является альтернативой существующей власти буржуа, — должны быть усилены и расширены.
Перед лицом буржуазного режима, теряющего свою власть, единственная альтернатива для людей — власть, способная организовать общество на социалистических принципах. Эти народные ассамблеи должны быть объединены на национальном уровне при решающей роли рабочего класса. Замешательство и даже аполитические предубеждения среди определенных слоев населения в настоящее время понятно, и такие явления преобладали в начале всех революций, вопреки утверждениям крайне левых сектантов, которые воображают, что рабочие массы возникают спонтанно, марширующие по улицам с красными флагами и пением Интернационала. Если бы только это было так легко! В данный момент задача наиболее сознательных слоев рабочего класса и молодежи состоит в том, чтобы продвигать формирование этих народных ассамблей, а также комитетов рабочих на фабриках и рабочих местах. Координировать и организовывать их, и, в процессе их объединения и распространения, организовывать национальный конгресс комитетов рабочих и народных ассамблей, способный взять управление страной в свои руки, приняв социалистические меры, начав с отказа от выплаты внешнего долга, национализации банков и монополий под контролем рабочих и экспроприации правящей олигархии.
Сегодня не время выдвигать лозунги типа созыва «Учредительного собрания», как того требуют в Аргентине некоторые левые группы. Такие требования только затушевывают цели существующего движения масс, отклоняя их именно тогда, когда массы борются с капиталистическим режимом, чтобы управлять обществом самостоятельно. В текущей ситуации Учредительное собрание было бы не более, чем вариантом буржуазного парламента! Перед лицом краха капитализма и его учреждений в Аргентине нет никакой другой альтернативы, кроме власти рабочих, и агитация должна быть усилена и направлена на терпеливое объяснение, завоевание большинства населения этой программой. В конце концов, в тупике, перед которым стоит теперь капитализм, вовсе не исключено, что Дуальд и буржуазия испробуют все виды маневров, включая даже такую «глубокую» реформу политической системы, как созыв Учредительного собрания, лишь бы увести людей с улиц. Как всегда, правящий класс будет делать второстепенные уступки, пытаясь потушить энергию масс прежде, чем контроль над ситуацией потеряется полностью, и таким образом потеряется его власть над обществом. История переполнена подобными примерами!
Читая буржуазную прессу, можно обнаружить яркие примеры, которые дают нам представление о настроениях, царящих на этих местных народных ассамблеях. «Теперь народ говорит, кричит, жалуется, требует, поет, просит и протестует, и все еще остается на улицах. Теплые звездные ночи осуществляют контроль над еженедельными собраниями на уличных углах и в парках в окрестностях, созываемыми через интернет, по телефону или с помощью написанных от руки на магазинных витринах объявлений. Никто не говорит ни о чем другом. Большие и маленькие города находятся в непрекращающемся состоянии раздумья...» (El Pais, 28 января 2002 г., курсив наш.) Далее: «Микель Шклярек считает, что никогда не было более благоприятных условий для достижения мечты всей его 57-летней жизни: преобразовать его страну в более справедливое, более щедрое и совершенное для человека место. Я счастлив, — говорит, улыбаясь, Шклярек, — жизнь каждого внезапно приобрела значение, не индивидуальное, а коллективное. Я чувствую восторг. Я могу видеть пробуждение общества». (El Pais, 6 февраля 2002 г.)
Сотни подобных заявлений можно найти в аргентинской печати. В то время как некоторые отказываются признать этот процесс революционной ситуацией, другие понимают глубокое значение заявлений, приведенных выше. Важно понять, что революция, это — вторжение на историческую сцену масс, принимающих непосредственное участие в политике, формирующих свой собственный контроль над обществом и определяющих свою собственную судьбу. Ленин, в разгар Русской революции, выдвинул четыре условия, которые характеризуют революционный процесс, три из них:
Сдвиг влево средних классов или же их нейтралитет по отношению к борьбе рабочего класса.
Рабочее движение, которое показывает, что будет бороться до конца, пока его требования не будут выполнены.
Все эти условия в настоящее время присутствуют в Аргентине. Еще одним условием Ленина было существование марксистской партии, способной привлечь массу населения к социалистической программе взятия власти для избавления общества от капитализма. Это условие, к сожалению, не осуществлено в настоящее время, но сомнений, что рабочие Аргентины продвигаются к преобразованию существующего общественного порядка, мало.
Дискредитация буржуазных политических лидеров
За время этих недавних событий большинство традиционных профсоюзных и политических лидеров с «популистским» прошлым, включая перонистов, было так или иначе дискредитировано своей причастностью к разного рода проискам, коррупции, надувательству и нападениям на рабочий класс. Однажды удобно устроившись во власти, все эти лидеры в конечном итоге искренне принимали разрушительное для общества капиталистическое credo. Все они остались не у дел в результате массовых акций, даже те, кто, по собственным утверждениям, были левыми.
Даже фарс, окружающий решение ненавистного Верховного суда снять запрещение на изъятия банковских депозитов (так называемое «corralito»), показывает лишь то, как быстро рушатся священные учреждения буржуазной власти. Одним из главных требований демонстраций, начиная с прошедшего декабря, была отставка Верховного суда. Большинство его судей было подобрано прежним правительством Менема и с тех пор одобряло все основные пункты антирабочей классовой политики последующих правительств. Под давлением масс эти судьи, истинно демагогическим способом, сделали поворот на 180 градусов и решили пойти на встречу их требованиям отменить «corralito» и позволить им доступ к их банковским счетам. Правительство Дуальда, разумеется, не сочло возможным позволить отодвинуть эту крайне непопулярную меру, и оно заблокировало решение Верховного суда. Тем самым оно почти полностью подорвало буржуазную систему юридических учреждений. Этот эпизод послужил лишь тому, чтобы еще больше понизить престиж обоих учреждений в глазах масс, и показать вполне отчетливо лицемерие буржуазной юстиции.
Средства массовой информации были вынуждены признать существование в обществе массового движения, но, в то же самое время, они пытаются представлять эти события («марши пустых кастрюль», собрания и т.д) как «антиполитический» процесс и борьбу, ведомую, главным образом, средним классом. При этом, они желали бы отписаться и скрыть зияющую дыру в системе, выявляемую революционным процессом. Их цель состоит в том, чтобы путать и обманывать, создавая впечатление, что это массовое движение, колеблющее самые основы системы, является «умеренным» и «разумным». Например, многие аналитики сказали, что рабочий класс не присоединился к борьбе против системы. Это — абсолютная ложь. В действительности, в этом революционном процессе активно участвуют все слои угнетенного населения, и более других — рабочие, независимо от того, где они работают.
Во всех индустриальных капиталистических странах рабочий класс, или наемные работники, составляет примерно 75-90% населения (включая безработных, которые являются в действительности рабочими без работы), и Аргентина не исключение из этого правила.
Процент предпринимателей в населении, включая сюда мелких предпринимателей и владельцев магазинов, которых на самом деле большинство, полностью искажен. Самонанятые (self-employed) рабочие представляют среди «деловых людей» очень высокий процент, они всегда классифицируются так, при том, что, в действительности, многие из них — бывшие рабочие, которые живут в тех же самых условиях, что и обычные оплачиваемые рабочие. Поэтому, основываясь на данных, полученных в соответствии с любой социологической классификацией, можно ясно определить, что рабочий класс в Аргентине, как и в любой другой подобной стране мира, представляет в обществе подавляющее большинство.
С научной точки зрения, средние классы — слой людей в обществе, трудящихся (физически или умственно) и имеющих, в отличие от рабочего класса, собственные средства производства. Согласно этому точному определению, средние классы — очень разнородная группа. Средние классы могут включать в себя и мелкого крестьянина, дохода которого едва хватает, чтобы выжить на его клочке земли, и более состоятельного землевладельца с 15 или 20 гектарами земли; и владельца маленького магазина на углу, и честолюбивого адвоката со своей собственной практикой. Низшие слои средних классов живут и работают в условиях очень похожих на те, в которых живут и работают многие рабочие, в то же время высшие слои имеют много общего с буржуазией. Средние классы гораздо более слабые, чем рабочий класс, не только количественно, но и в смысле социальной значимости тоже. Из-за особенностей своей жизни и работы, они не могут играть в обществе независимую роль, и постоянно колеблются, поддерживая то буржуазию, то рабочих.
В прошлом средние классы могли наслаждаться минимумом экономического комфорта и сберегать некоторое количество своего дохода, но замораживание их банковских счетов (el corralito) и последующее снижение стоимости сбережений подтолкнуло их к борьбе. Обширные слои средних классов активно участвуют в массовом движении и зачастую выказывают крайнюю непримиримость. Более того, они тоже были заражены общей атмосферой борьбы, кипевшей в обществе в течение прошлых полутора лет, и теперь очень разочарованы во всех предлагаемых буржуазией политических альтернативах, за которые голосовали на последних нескольких выборах и на которые возлагали свои надежды.
Последние 25 лет в Аргентине наблюдалась озлобленная атака буржуазии на все достижения рабочего класса, которые были завоеваны за десятилетия борьбы и которые подняли страну на пятое или шестое место в мире по уровню жизни. Сегодня «средняя» заработная плата — половина того, что было в реальном выражении в 1974 г. Даже «минимум экономического комфорта» улетучился, и привилегированные рабочие (которых второразрядные буржуазные социологи пытались отнести к категории «среднего класса», то есть преподаватели, банковские служащие, так называемый «профессионалы» и пр.) больше не способны выполнять свою прежнюю функцию сглаживания общественных антагонизмов. Недавние события — реальная иллюстрация абсолютно безнадежного положения аргентинского капитализма, который не способен завоевать доверия огромного большинства населения.
Правительство Дуальде и его экономический план
В прошлом выпуске «Эль-Милитанте», мы охарактеризовали правительство Дуальда как «националистическое правительство промышленной буржуазии, добивающейся повышения разницы между себестоимостью и продажной ценой и конкурентоспособности аргентинских изделий». С тех пор, Дуальд сделал ряд противоречащих деклараций относительно своего экономического плана, который является отражением всевозможных расколов между различными секторами правящего класса. На острие этих разногласий находятся руководства различных политических партий, расколотые внутренними спорами, которые, в свою очередь, вызваны огромным давлением, оказываемым массами снизу на отдельные элементы буржуазии. В конце концов, Дуальд и его правительство представили такой бюджет, который они посчитали «реалистическим» и который «поставит страну на ноги». Согласно бюджетному прогнозу правительства, экономика в этом году еще сократится на 4.9%, хотя МВФ уже объявил, что она упадет на 7%, и некоторые аргентинские экономисты говорят о 10% и более. Правительство также планирует уменьшить бюджетный дефицит на 70%, по сравнению с 2001 г., что обязательно подразумевает массивные снижения расходов, а также рост борьбы за интересы масс.
Естественно, больший спад в экономике, чем ожидается правительством, будет иметь серьезные финансовые последствия: понижение экономической активности означает меньшее количество собранных налогов (в январе уже налогов собрано на 20% меньше, чем ожидалось), а значит бюджетный дефицит будет намного выше, чем прогнозируемый правительством. Следовательно, правительство будет вынуждено «запустить печатный станок» и печатать больше денег, это неизбежно приведет к взрыву инфляции. Например, в январе инфляция уже выросла до 2.3%, что является самым высоким ежемесячным показателем за последние десять лет. К этому должен быть добавлен эффект усиления доллара, который еще больше увеличит цену на импортные изделия. Рост доллара также раздует процентные платежи по внешнему долгу, и это приведет к еще большему дефициту и долговому бремени. Из-за девальвации за последние несколько недель, долг подскочил с 50% ВНП до 90% (O estado de Sao Paulo, 25 января 2002 г.).
Усугубляя ситуацию, правительство в настоящее время обманывает множество мелких вкладчиков, лишая их сбережений. Оно позволяет им обменивать часть их сбережений по курсу 1.40 песо за доллар, в то время как текущая рыночная цена песо — 2.50 за доллар и выше. Однако, с другой стороны, правительство также установило декретом, что ссуды, которые нужно возвращать банкам (и которые также были в долларах), будут возвращаться в песо. Хотя теперь, в песо, эти долги останутся привязанными к доллару, это означает, что, поскольку песо продолжает терять свою стоимость по отношению к доллару, стоимость этих долгов также уменьшится. Итак, что же все это значит? Давайте рассмотрим пример нефтяной группы «Perez Compaq». Ее долговой груз сократится с 350 миллионов долларов до 140 миллионов долларов при теперешней цене доллара 2.50 песо. Но сколько песо за доллар будут давать через шесть месяцев, через год, или даже два года? Если текущие тенденции продолжатся, долговой груз этой компании скатится до 120, 80 или даже 60 миллионов долларов, поскольку доллар становится все сильнее и сильнее. Это в особенности раздражает потому, что такие компании, как эта, производят миллиардные прибыли и выставляют счета за свою продукцию в твердой валюте, то есть в долларах. Таким образом, девальвация песо будет эффективным средством для перераспределения богатства за счет упомянутых выше мелких вкладчиков и рабочих в пользу крупного капитала. Это — изнанка плана Дуальда; это — финансовый план спасения главных капиталистических групп Аргентины.
Кроме того, Дуальд полагает, что девальвация будет «наркотической инъекцией» для аргентинского экспорта. Однако, бразильское правительство уже получило зеленый свет от главных деловых лидеров страны девальвировать бразильскую валюту (реал) в ближайшее время, решение, которое может вызывать целый ряд конкурентных девальваций со стороны различных латиноамериканских стран, ищущих выход из кризиса «в ущерб своему соседу». Если это случится, спад окажется еще глубже.
В любом случае, Дуальд и аргентинская буржуазия знают, что массы не примут без сопротивления их агрессивные планы. Факт, что некоторые стратеги аргентинской буржуазии и империализма без оптимизма оценивают шансы на успех плана Дуальда и в настоящее время подготавливают альтернативные варианты действий. Близкий советник Дуальда, вероятно министр, не называя себя, в аргентинской газете «Pagina 12» за 27 января сказал следующее:
«... За этим [протестами] скрывается начинающееся восстание, без идеологии, но имеющее свои корни в наиболее отстало мыслящих слоях общества, которые могут положить конец нашей системе демократии. Это — проблема, которую политические власти должны решать быстрее. Нужно что-то сделать с судом [Верховным судом]; нужна быстрая и решительная политическая реформа, потому что, если протесты будут расти, мы не можем исключить возможность досрочных выборов. Мы идем по натянутому канату, и мы можем получить авторитарное правительство. Наши демократические учреждения уменьшаются в тревожном темпе с каждой новой стучащей кастрюлями демонстрацией. То, что выглядит как подлинная, представительная и честная демонстрация, на самом деле содержит внутри себя зачаток отречения от демократической системы».
Дуальд уже встречался с руководством войсками, чтобы просить их, среди прочего, взять ответственность за охрану границ — для того, чтобы освободить большее количество полицейских для участия в подавлении протестов. Согласно некоторым газетам: «Три полицейские бригады просили президента о большем количестве оружия и новом оборудовании для подавления бурных демонстраций. Гнев аргентинцев возрастает день ото дня, и это ясно каждому. Правительство может полагаться на факт, что в настоящее время массы не очень хорошо организованы... Однако, имеется риск, что эти протесты получат более твердые основания, вынуждающие массы организовываться лучше. Если это случится, повернуть назад будет уже невозможно. Дуальд будет вынужден послать армию на улицы. Обстановка политической и социальной поляризации в стране настолько сильна, что почти каждый аргентинец ощущает моральный долг использовать силу для его собственной пользы». (O estado de Sao Paulo, 24 января 2002 г.). Так думают о текущей ситуации в Аргентине наиболее серьезные слои бразильской буржуазии.
Подавление революционного восстания 19-20 декабря, стоившее жизни 30 человекам, а так же демонстрации 25 января, ясно показли, что правительство готово использовать провокационные методы и насилие для того, чтобы попытаться сдержать массовое движение. Однако, ясно также, что в ближайшей перспективе совершить государственный переворот не возможно. Стратегия будет состоять в том, чтобы сочетать репрессии с политическими мерами, попытаться истощить движение призывами к досрочным выборам, или формированием новых политических партий, которые не так дискредитированы, как остальные, лишь бы увести движение в сторону, сделать его более контролируемым. Чтобы создать впечатление перемен возможна даже реформа всей политической системы в целом, лишь бы власть твердо покоилась в руках крупного капитала и монополий. Однако, если такие меры окажутся неудачны, и движение продолжит нарастать, приобретая большую силу и большую политическую сознательность, — а это очень вероятно для создавшихся объективнных условий аргентинского капитализма, которые являются катастрофическими, — тогда на повестке дня определенно встанет вопрос о военном подавлении.
Борьба за рабочую власть и социалистическую программу
«Начиная с 1976 г. нижние классы потеряли 32.8% своей доли национального дохода; нижние слои среднего класса потеряли 22.3%; середина среднего класса — 12.5%; верхние классы получили дополнительно 21.2%». (O estado de Sao Paulo, 31 января 2002 г.) За четверть столетия после военного переворота Аргентина была полностью ограблена капитализмом. Ее буржуазия показала себя неспособной к развитию страны, являющейся полностью зависимой от иностранного капитала, который прибрал к рукам большую часть прибыли: 90% банков и 40% промышленности находится в руках транснациональных корпораций. Экономика так слаба и повсюду так мало денег, что сотни тысяч людей по всей стране вынуждены прибегать к бартеру для своих ежедневных потребностей. Это — то, что может предложит капитализм Аргентине, Латинской Америке и неоколониальному миру теперь и на будущее; будущее эксплуатации и падения жизненного уровня. Буржуа передовых капиталистических стран будут использовать угрозу дешевого труда из-за границы, чтобы шантажировать их собственный рабочий класс на принятие худших условий.
Рабочие и молодежь Аргентины, противостоящие этой катастрофе, ищут альтернативу, и с каждым шагом вперед, который они делают, они убеждаются на собственном опыте, что их лозунг «Долой их всех!» — не достаточен. Они должны принять альтернативную программу, которая заменит капитализм для того, чтобы победить социальный и экономический хаос, вызванный господством в экономике небольшого меньшинства. Программа марксистов, организованных вокруг «Эль-Милитанте» (El Militante), следующая: