В начале этого года Алан Вудс написал статью, анализирующую лозунг Учредительного собрания, выдвинутый многими революционными группами в Аргентине. В статье говорилось, что лозунг Учредительного собрания — буржуазно-демократический лозунг, который был бы применим к стране без демократических прав или парламента. Ясно, что такой лозунг неприменим к нынешней Аргентине, где парламент и демократические права уже существуют.
В статье делается заключение, что такой лозунг не соответствует аргентинской революции, и, фактически, может играть опасную роль в нынешних событиях. Существует опасность, что этот лозунг может быть использован буржуазией как средство отвлечения внимания масс от задач социалистической революции. Когда это необходимо, буржуазия использует любую возможность путать и дезориентировать массы. Если революция может быть уведена в сторону лозунгом Учредительного собрания, то буржуазия сделает это.
Задача рабочего класса в аргентинской революции — национализировать банки и ключевые сектора экономики, тем самым уничтожить правящий класс и взять власть в свои руки. Органы рабочей власти — народные собрания и комитеты, которые являются в действительности зародышами Советов. Такие комитеты должны быть распространены на каждую фабрику, каждый район, должны быть объеденены в пределах страны. Революционные силы должны бороться за передачу им всей полноты власти.
Поэтому мы говорим, что лозунг Учредительного собрания, в лучшем случае, неуместная шутка для нынешней Аргентины, в худшем случае, серьезное умаление задач революции, способное сыграть на руку контрреволюции. Опыт Немецкой революции 1918 года, дает хорошие уроки, как для революционных сил Аргентины, так и для других стран. Это наилучший пример того, как под лозунгом Учредительного собрания была предана социалистическая революция.
Под воздействием Большевистской революции октября 1917 года и опыта Первой Мировой войны, немецкий рабочий класс поднялся и осуществил революцию в ноябре 1918 года. Искрой, зажегшей фитиль революции, стало решение Немецкого Генерального Штаба начать безнадежное военно-морское сражение в Северном море. Это вызвало восстание на флоте. Офицеры были арестованы, матросы захватили корабли и организовали Советы моряков. Это движение быстро стало распространяться и на другие отряды рабочего класса. На всех кораблях были подняты красные флаги. Революция распространялась подобно пожару.
6 ноября, советы рабочих, моряков, солдат пришли к власти в Гамбурге, Бремене и Любеке. 7 и 8 ноября к ним присоединились Дрезден, Лейпциг, Хемниц, Магдебург, Брауншвейг, Франкфурт, Кельн, Штутгард, Нюрнберг и Мюнхен. 9 ноября, рабочие и солдатские советы были установлены в Берлине. Монархия и старое Прусское правительство оказалось в подвешенном состоянии. Когда Кайзер отдал приказ войскам подавить восстание, генерал Гройнер ответил ему: «Ваше высочество, Вы больше не имеете армии».
Власть находилась в руках рабочего класса. Все, что надо было сделать, так это последовать российскому примеру и создать правительство, опирающееся на рабочие советы. К сожалению, в Германии не было большевистской партии. Революционное крыло Союза Спартака было крайне малочисленно, Роза Люксембург и Карл Либкнехт только, что вышли из тюрьмы. Массы, которые взяли власть в свои руки, теперь обратились к лидерам традиционных организаций рабочего класса, особенно социал-демократам. Шейдеманн, например, воскликнул в ужасе, что его «несли на плечах солдаты, украшенные Железным крестом!».
Эти «лидеры» хотели только одного: остановить революцию. Они были лакеями буржуазии. Принц Макс фон Баден спрашивал лидера социал-демократов Эберта: «Если я смогу убедить Кайзера [отречься от престола], буду ли я иметь Вас на своей стороне в сражении против социалистической революции?». Эберт ответил: «Если Кайзер не отречется от престола, социалистическая революция неизбежна. Я этого не хочу, я ненавижу подобный грех».
Правящий класс был готов пожертвовать Кайзером, чтобы спасти свою шкуру. Но этого было мало! Когда революция распространилась на Берлин, фон Баден был вынужден назначить «социалистического» канцлера — Эберта. «Революция находится в шаге от победы», — заявил фон Баден. «Мы не можем остановить ее, но возможно мы сможем раздавить ее, если Эберт будет выдвинут улицей как народный лидер, то мы получим республику, если Либкнехт, то — большевизм». Он хорошо понимал, что надвигающаяся революция была социалистической, как и в России. Он не имел никаких иллюзий на этот счет. Перед ним стоял вопрос — как ее раздавить? И он отвечает: «Возможно, удастся направить революционную энергию в законные рамки избирательной компании».
Перед лицом революции, старый правящий класс будет готов идти на любые шаги, пытаясь спасти себя. Они будут обещать выборы, более высокую зарплату, уменьшение рабочей недели и республику — что-угодно — лишь бы не допустить рабочих к власти. Перед лицом массового движения, немецкие промышленники временно уступили, введя восьмичасовой рабочий день. Буржуазия, еще вчера горячо поддерживавшая автократию, сегодня называла себя сторонницей демократии. Это был их единственный шанс в сложившейся ситуации. Для них главное было остановить революцию.
В целом, лидеры социал-демократов призывали к «общественному порядку». В то время как левые спартаковцы призывали к созыву национального конгресса рабочих и солдатских советов, как основы подлинно социалистической республики, лидеры СДПГ связывали будущее с Учредительным собранием. Вслед за лидерами СДПГ, буржуазные партии также поспешили призвать к созыву Учредительного собрания, видя в этом возможность подрыва рабочих советов.
Это правда, что в борьбе с правящей автократией, требование созыва Учредительного собрания долгое время было пунктом программы СДПГ. Такая же ситуация была и с российскими социал-демократами. Это было буржуазно-демократическое требование, которое являлось результатом отсутствия в этих странах подлинно демократичного парламентского органа. В таких условиях, революционная партия нуждается в первенстве демократических требований, в связи с социалистическими требованиями.
Однако, даже это не является принципиальным. Истина всегда конкретна и каждый лозунг должен быть оценен в конкретной ситуации. В апреле 1917 Ленин отверг старый лозунг «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства» как полностью устаревший и несоответствующий моменту. Старый лозунг вошел в конфликт с потребностями разворачивающейся революции. Именно поэтому Ленин выдвинул лозунг: «Вся власть Советам!».
Аналогично и в Германии, где лозунг Учредительного собрания вошел в конфликт с потребностями революции. Когда не было демократического парламента, он был частью программы социал-демократии. Теперь Ленин и большевики противостояли этому требованию применительно к Германии.
Это демократическое требование, как и другие демократические требования, было зависимо от нужд социалистической революции.
Ноябрьская революция в Германии создала другой орган власти в форме Советов рабочих и солдат, которые, как и в России, опирались на власть рабочих. Это был классический случай двоевластия.
При таких обстоятельствах лозунг Учредительного собрания мог играть только контрреволюционную роль. Если бы в Германии существовала сильная большевистская партия, то она, опираясь на эти советы, смогла бы прийти к власти. Такова была задача момента!
11 ноября Советское правительство России выпустило воззвание «К Советам немецких рабочих, солдат и моряков». В нем говорилось: «Мы слышали по радио Киля, что рабочие Германии, солдаты и моряки пришли к власти. Российское Советское правительство поздравляет Вас от всего сердца и скорбит вместе с Вами по погибшем в борьбе за освобождение рабочих». Обращение призывало рабочих скорее довести революцию до конца: «Рабочие, солдаты и моряки Германии: пока Вы терпите правительство, состоящее из принцев, капиталистов и Шейдеманцев, то Вы не имеете реальной власти. Шейдеманнцы вместе с Эрбертистами продадут Вас капиталистам. Согласившись на перемирие с английскими и французскими капиталистами они разоружат Вас. Солдаты и моряки, не выпускайте оружие из своих рук, иначе капиталисты разобьют Вас».
Большевики проводили четкую линию в отношении Национального собрания. «Обязательно, берите власть повсюду, держа оружие в руках, и создавайте правительство рабочих, солдат и моряков, возглавляемое Либкнехтом. Не позволяйте им навязать Вам Национальное собрание». «Только советы рабочих, солдат и моряков и рабочее правительство получат доверие рабочих и моряков других стран: Да здравствует Немецкая Советская республика!»
Ленин и большевики не видели никакой другой роли для Национального собрания, кроме контрреволюционной. Также думали Либкнехт и Люксембург. По заявлению Розы Люксембург, попытка созыва Национального собрания состоит в том, чтобы создать «буржуазный противовес власти рабочих и солдат, переводя революцию на буржуазные рельсы и далеко уходя от социалистических целей революции». Она продолжила: «От немецких «Tageszeitung», «Vossische Zeitung», и «Vorwarts» до Freiheit Independent; от Ревентлоу, Эрцбергера и Шейдемана до Хасса и Кауцкого, звучит единодушный призыв к Национальному собранию и одинаково единодушные вопли против власти рабочего класса…» Так, что же было получено через этот трусливый маневр, называемый Национальным собранием? Буржуазия усилилась, пролетариат ослаблен и обманут пустыми иллюзиями, время и энергия упущены в разговорах между волком и ягненком. К слову, это играет на руку тем элементам, чьи намерения состоят в том, чтобы обмануть пролетарскую революцию с ее социалистическими целями и кастрировать ее в буржуазно-демократическую революцию: «Национальное собрание — устарелое наследство буржуазных революций, пустой звук, оставшееся со времен мелко-буржуазных иллюзий о единстве народа, буржуазном государстве, свободе, равенстве и братстве». Те, кто требовал Национального собрания, сознательно или нет, поворачивали революцию назад к стадии буржуазных революций. Они являлись замаскированными агентами буржуазии или сознательными идеологами мелкой буржуазии.
«Борьба за Национальное собрание проводится под вопли: демократия или диктатура. Послушные социалистические лидеры принимают этот лозунг контрреволюционных демагого,в не замечая, что эта альтернатива является явным мошенничеством. Вопрос сегодня стоит не в том, что впереди: демократия или диктатура. Вопрос, поставленный историей в повестку дня, таков: буржуазная демократия или социалистическая демократия».
Эти аргументы были повторены в газете Спартаковцев: «Национальное собрание — устройство для отстранения пролетариата от власти, поглощения его классовой энергии и растворения конечных целей революции. Альтернативой должен стать переход всей власти в руки пролетариата, для того чтобы развить эту начинающуюся революцию в могущественную классовую борьбу за социализм, установить политическое превосходство рабочего класса, диктатуру Советов рабочих и солдат. За или против социализма, за или против Национального собрания. Нет никакого третьего пути!»
К сожалению, Спартаковцы были крошечным меньшинством с небольшим влиянием в Советах рабочих и солдат. Хотя Роза Люксембург правильно назвала Национальное собрание «трусливым маневром» и «пустым звуком», в Советах рабочих политически доминировали СДПГ и Независимые Социалисты, которые одобрили вопрос о Национальном собрании.
Центристские лидеры: Карл Каутский и Гилфердинг искалии в то время «теоретическое» оправдание созыва Национального собрания, как третьего пути. Они видели в Национальном собрании не угрозу революции, а помощь ей. Они отстаивали необходимость для Советов рабочих, объединиться с Национальным собранием и предлагали дать Советам некоторые права в конституции! Это гарантировало бы некую «чистую» демократию. Они пытались уйти от ответа на вопросы о двоевластии и невозможности урегулирования классовых антагонизмов, вовлеченных в такую утопическую схему. Или Советы рабочих и солдат положат основу рабочей демократии, или немецкий правящий класс восстановит свои позиции и свой государственный аппарат. Не было ни какого среднего пути.
Однако, 16 ноября Национальный Конгресс Рабочих и Солдатских Советов, под влиянием социалистических лидеров выступил в пользу созыва Национального собрания и назначил его открытие на 19 января. После Ноябрьской революции власть в действительности находилась в руках рабочих и солдатских советов, но пролетариат не чувствовал этой власти и власть выскользнула из его рук. Он просто передал власть социал-демократам, которые в свою очередь вернули ее буржуазии. Фактически, социал-демократические лидеры не только отдали власть, но также вошли в контрреволюционный союз с высшим командным составом, для того чтобы утопить революцию в крови.
Учредительное собрание было использовано для того чтобы пустить под откос Немецкую революцию и проложить путь кровавым репрессиям против рабочего класса. К сожалению, хотя Спартаковцы и правильно поняли природу Национального собрания, они в ходе выборов в него приняли неправильную крайне-левую политику. Они просто бойкотировали выборы и призывали к вооруженному восстанию. «Мы должны постоянно стимулировать живую политику улицы», — заявил ведущий спартаковец Отто Райхель. «Это станет нашей задачей, пробовать смести его [Национальное собрание] силой». Такие несвоевременные призывы сыграли на руку Носке и Шейдеманну и привели к разгрому январского восстания Спартаковцев.
Бойкот Национального собрания Спартаковцами (переименованными в дальнейшем в Коммунистическую партию) был полностью неправильным. Нельзя бойкотировать выборы в собрание или парламент, если Вы недостаточно сильны, чтобы свергнуть его. Против решения о бойкоте выступили Либкнехт и Люксембург, но они были в меньшинстве. Этот бойкот также критиковали Ленин и Троцкий, но было уже поздно.
На выборы в Национальное собрание, несмотря на призывы к бойкоту, пришли миллионы. Приблизительно 83% избирателей не поддержали призыв к бойкоту. Результат был таков: СДПГ получила 11,5 миллионов голосов, а Независимые Социалисты только 2,5 миллиона. В сумме эти рабочие партии, которые формально были марксистами и сторонниками социализма, получили примерно 45%. Правые партии набрали всего 15%. В результате выборов СДПГ сформировала коалицию с Демократами и Партией Центра.
По мере того как революционный натиск ослабевал, Советы рабочих стали распадаться. А за коалиционным правительством стояла контрреволюция, готовая поставить у власти военную диктатуру, как единственное средство преподать урок рабочему классу. Однако пока они выжидали. Так мы видим, что, в конкретных условиях Немецкой революции, лозунг Учредительного собрания играл контрреволюционную и роковую роль. Он служил для сплочения вокруг себя всех контрреволюционных сил, в их поытках блокировать разворачивающуюся пролетарскую революцию.
В Германии, с ее недееспособным Рейхстагом и правлением автократии, лозунг Учредительного собрания был объективно неизбежен. Однако в революционной ситуации он был использован реакцией для того чтобы обслуживать потребности контрреволюции. В современной Аргентине нет никакой потребности в таких выкрутасах. В настоящее время нет никакой диктатуры и буржуазный парламент уже существует. Революционные силы должны избежать опасности, снабдить своих классовых врагов оружием или аргументом, который может быть использован против пролетариата в будущем.
В Аргентине пропаганда Учредительного собрания — явная ошибка, которая будет играть на руку нашим противникам и может послужить причиной будущего крушения социалистической революции. Мы должны учиться у истории, если не хотим повторять ее ошибки, со всеми их ними трагическими последствиями.