6 ноября, в рамках «дня Германии», приуроченного к годовщине падения Берлинской стены, канал НТВ показал прошлогодний немецкий фильм «Гуд бай, Ленин!». Оперативность по нынешним временам удивительная. Новинки кино — редкость на телеэкране. Правила рынка требуют сперва выжать всю возможную прибыль из кинопроката, из продаж кассет и дисков, а уж напоследок можно запродать права на показ какой-нибудь телекомпании. Российское же телевидение обычно получает западные фильмы не раньше двух-трех лет после выхода.
Но в данном случае идея телевизионщиков была прозрачна насквозь и, признаться, явно носила характер дурной шутки. В день, предшествующий празднику Революции (возможно, в последний раз отмечавшемуся в государственных масштабах), сверхгибкие либералы с НТВ спешат сделать ручкой всякому наследию революции. Но, что интересно, во всех новинках немецкого (да и не только) кино им так и не удалось отыскать ни одного фильма, в полной мере отвечающего их замыслу. Таково веяние времени. Конечно, это не значит, что режиссеры поголовно взялись перелагать «Капитал» на язык зрительных образов. Но при изобилии аполитичных, развлекательных картин, нам вряд ли удастся найти много фильмов однозначно реакционного характера. А уж «Гуд бай, Ленин!» был почти единогласно приписан критиками к разряду «левого кино» (понятие размытое, но, по большому счету, недвусмысленное).
Фабула фильма проста. Конец эпох ГДР. Когда главного героя, молодого рабочего Алекса, арестовывают после антисоветской демонстрации, его мать — убежденная сторонница режима — теряет сознание и впадает в кому. Проходит три года. Рушится «социалистическое содружество», Германия вновь становится единой, капитализм неудержимо движется на Восток. Когда мать, ни о чем не ведая, приходит в себя, оказывается, что малейшее потрясение может убить ее... И верный сынок восстанавливает для нее ГДР «в отдельно взятой комнате»: перекладывает новые продукты в старую тару, подделывает программы новостей, выдумывает, фантазирует, сочиняет.
Местами фильм забавен. Местами грустен. Но всегда интересен. Мелкими, но заметными деталями авторы намечают проблемы, которые встанут в полный рост перед единой Германией: так, скажем, в короткой перепалке между героями мы можем видеть ростки той неприязни, что в будущем разделит упоенных эйфорией «воссоединения нации» восточных и западных немцев. А закрывающиеся заводы, «сгорающие» сбережения и даже пенсионеры с сентенциями на тему «До чего они нас довели», как видно, типичны не только для территории бывшего Союза.
Кое-кто из критиков обмолвился: «ГДР уже настолько далеко во времени, что о ней можно и поностальгировать». Как ни крути, но вот ностальгией «Гуд бай, Ленин!» отдает весьма слабо. Достаточно только взглянуть на сцену разгона демонстрации — где немецкие солдаты действуют со зверством, достойным родного ОМОНа — чтобы понять: по такому ностальгировать невозможно. Эти кадры, достойные антикоммунистического памфлета, помещены в начало фильма, видимо, не без расчета именно на такую реакцию.
Но очевидно, что и капитализм не несет героям ни морального, ни материального удовлетворения. Мечта детства Алекса, герой-космонавт, водит обшарпанное такси. Сестра торгует в дешевой забегаловке. Когда она встречает отца, сбежавшего на Запад много лет назад, он не глядя покупает чизбургер и уезжает. «Ты что-нибудь сказала ему?» — спрашивает Алекс. «Приятного аппетита, спасибо, что выбрали именно наш чизбургер,» — на автомате отвечает девушка, по сто раз на дню повторяющая дежурную фразу.Больная женщина постепенно начинает понимать, что же случилось с окружающим миром за время её отсутствия, и здесь пленниками наивных иллюзий начинают выглядеть уже окружающие. А когда медсестра (её играет отечественная актриса Чулпан Хаматова) окончательно открывает ей глаза на происходящее, всякий смысл этого «театра одного зрителя», казалось бы, теряется, но... Show must go on, как говорится. И это не столь бессмысленно, как выглядит на первый взгляд. Смысл здесь лежит не на поверхности, а в глубине — в глубине человеческих чувств. И хотя кажется, будто они основаны на лжи — на самом деле именно искренность взаимных чувств людей придает им совершенно неожиданную силу.
И поэтому поразительно честно, неподдельно звучат слова последнего репортажа, слепленного Алексом. Это слова о социализме. О том, что социализм — в отношениях людей друг к другу, это братство. Наивно? Да. Но ведь это правда. Герои фильма смотрят его вместе, и на глаза матери, уже знающей истину, наворачиваются слезы.
«Я создал для мамы страну, которой никогда не существовало», — говорит нам Алекс в конце. Он создал для нее социализм. Не материальное убожество, не физическое и нравственное насилие, даже не ложь — но все прямо противоположное. Социализма никогда не существовало. Но разве история прекратила течение свое? В одной из самых сильных сцен фильма мать Алекса видит как вертолет перевозит на свалку низвергнутую статую Ленина. Пролетая мимо нее (и мимо нас), Ленин как будто протягивает ей (и нам) руку. Но зачем — просит ли он помощи или же предлагает её? Фильм «Гуд бай, Ленин!» не дает ответа. Впрочем, хорошо уже то, что он ставит этот вопрос.