Эльфы и хоббиты, как известно, существуют в действительности. Для того, чтобы их увидеть, вовсе не обязательно глушить своё сознание лошадиными дозами галлюциногенов. Существование этих персонажей подтверждается сухим языком документов, а именно — листами общероссийской переписи. А. Брежнев, внук того самого, даже партию гоблинов создает. Так он и сказал: «Мы даже гоблинов к себе возьмем, раз перепись показала, что гоблины в России есть...»
Казалось бы, очередная партия, претендующая на звание коммунистической, должна выражать классовые интересы, и желательно — рабочих, а не народца орков-гоблинов. Но веяние времени, видимо, сильнее.
Ведь легендарная книга Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец» переживает в настоящее время очередной взлет популярности. Несомненно, подогревается он выходом масштабной экранизации, однако видеть в ней единственную причину было бы опрометчиво, тем более, что по согласному признанию критиков, фильм — далеко не шедевр, и по сути свелся к ученическому пересказу книги.
Для того, чтобы объяснить причины такого «толкинистского» ажиотажа, следовало бы к самой книге и обратиться. Благо, нам — людям, отравленным ядом марксизма — найти ответ на этот вопрос будет гораздо проще, чем иному жрецу «чистого искусства», будь он хоть школьным учителем литературы. Для нас не секрет, что надклассовое искусство — миф, что само по себе произведение, сколь бы гениально оно ни было, неспособно изменить окружающий мир. Его меняют глобальные процессы. Ход классовой борьбы то быстро, то медленно, однако безостановочно продвигает вперед всю человеческую цивилизацию. Таков единственный путь социально-экономического прогресса. А искусство, как всякое порождение сферы человеческого сознания, всегда движется вослед бытию.
Максимум, на что оно (в отдельных своих проявлениях) способно — это ненамного опередить реальное развитие событий, предвосхитив, предугадав его — и в таком случае послужить стержнем для кристаллизации не до конца оформившихся чаяний масс или же толчком к действию для назревших уже изменений. Не более. И вот тогда, когда иное произведение становится «знамением времени», следует выяснить, КАКИМ изменениям в обществе, а следовательно и в массовом сознании оно отвечает. Только так мы сможем понять оказываемый этим произведением эффект.
Однако вернемся к «Властелину колец». Сама по себе эта книга достаточно схематична. Психологические тонкости в ней отсутствуют напрочь, персонажи ведут себя на сто процентов предсказуемо — в полном соответствии с амплуа: герои геройствуют, злодеи злодействуют. Более-менее жизненны (потому что динамичны), как ни странно, лишь образы предателей и перебежчиков. Впрочем, таков закон жанра фэнтези, осознанно или нет, тяготеющего к мифологизму. В заслугу Толкину можно поставить уже то, что он попытался отчасти этот закон преодолеть. Правда, лишь отчасти. И если мы попробуем всерьез углубиться в книгу, то увидим, что на самом-то деле схематизм пронизывает ее от корки до корки, причем схематизм сугубо реакционный.
Средневековая теория «богоизбранных» вождей занимает во «Властелине» господствующее место. Благородные (в самом что ни на есть феодальном смысле) герои действуют от имени и во заместительство своих народов. Последним же полагается либо покорно «безмолвствовать», либо «радостными кликами» выражать одобрение с воистину тоталитарным единодушием.
Да и с самими народами тоже не всё гладко. Существует «высшая» — самая высшая — раса эльфов, наделенная всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, до того положительная, что порой тошно делается... К ней примыкают «избранные» людские народы (то есть, не народы, конечно, а главным образом аристократия), состоящие с эльфами в кровном и духовном родстве.
Ступенькой ниже плещется остальное человечество, как полагается, безликое, безымянное и безгласное. В силу своей отсталости и неполноценности они не в состоянии сознательно принять идеалы «высших», однако способны пополнить запасы пушечного мяса как в лагере Добра, так и на стороне Зла.
А зло у Толкина столь же абсолютно, сколь и добро. Его представляют уродливые внешне, тупые и злобные орки, рабы черного мага (бога?) Саурона. Эту омерзительную расу «высшие» призваны уничтожить, попутно цивилизовав отсталые народы... Вот, вкратце, и всё.
Ничего не напоминает? Идея разделения мира на абсолютные добро и зло совсем не нова, более того — стара как этот самый мир. И здесь от «Властелина» попахивает не средневековьем даже, а первобытной мистикой рода. Однако в иные времена такая идея становится воистину навязчивой.
Так было во время Второй мировой войны, когда Толкин и писал свою книгу. Так было в период «холодной войны», когда «Властелин колец» пережил второй вал популярности. Так есть и сейчас.
Высокие стройные эльфы с неколебимой уверенностью становятся на защиту «свободного Запада» от «тени с Востока». При помощи новейшей военной техники — грандиозных авианосцев, ракетных комплексов и спутниковых систем слежения — они истребляют орды смуглых узкоглазых орков во имя торжества идеалов свободы и аристократии... то есть, простите, демократии, конечно.
Как видно, ларчик таинственной популярности «Властелина колец» открывается довольно просто.
Такова идеология агрессивного империализма. Точнее сказать, идеология, навязываемая трудящимся агрессивным правящим классом. Эпоха социальной реакции с её стремлением упростить мир до уровня двуцветного лубка, её неспособностью к анализу и враждебным недоверием ко всему свежему и нестандартному — такая эпоха требует мощного пропагандистского наркотика. Всё удушливое и мракобесное она приспосабливает к своим нуждам, тем более когда таким произведения нельзя отказать во внешней занимательности. И здесь империализм, воспитанный на жестоких методах конкуренции, отдадим ему должное, преуспел. Не унылые идеологические брошюры или усыпляющие кинополотна, а захватывающий сюжет и фантастические спецэффекты — вот что обеспечивает проходимость незаметной пропаганды. И ведь такой наркотик, как любой другой, вызывает привыкание. Угнетенные сами тянутся за очередной дозой.
Впрочем, одной пропагандой сыт не будешь. А именно капитализм и увеличивает постоянно число голодных в пользу сытых. И как ни прикрывай он свое звериное мурло, рано или поздно его истинная суть станет ясна рабочим всего мира. Тогда-то мы и увидим, как «эльфы» и «орки» плечом к плечу обратят оружие против повелителей всех мастей. А «Властелин колец», как не раз случалось в истории с другими книгами, будет с полным на то основанием восприниматься лишь как занятная сказка из далекого-далекого прошлого.