До конца прошедшей недели Министерство здравоохранения и социального развития должно было внести в Правительство свою «социальную» часть из пакета налоговых законопроектов. Еще в пятницу во второй половине дня в аппарате министерства корреспонденту «РГ» говорили: «Должны успеть», но как-то неуверенно и неохотно. Процесс, похоже, затягивается по вполне понятным причинам.
Не так давно Президент дал понять: если придется прибегать к непопулярным мерам, нужно будет четко и ясно изложить народу, зачем это нужно, и убедить людей, что иного выхода нет. Судя по информации, пакет, который дописывают в Минздраве вместе с Минфином, как раз из «непопулярных». Так что перед министром здравоохранения и социального развития Михаилом Зурабовом и его коллегами в Правительстве задача сложная — в смысле объяснения предстоящих перемен.
Повторим, о чем же, собственно, речь. Речь о том, что после снижения ЕСН неизбежно уменьшатся доходы внебюджетных фондов — пенсионного, социального и обязательного медицинского страхования. Это означает, что придется сокращать и их расходы (или как предпочитают формулировать чиновники, «сбалансировать» их бюджеты). Цена вопроса называлась неоднократно: бизнес экономит на снижении ЕСН 280 миллиардов рублей в год, фонды, соответственно, их теряют.
Cумма, между прочим, сопоставима с годовым фондом оплаты труда на всех российских предприятиях, который эксперты оценивают в 300-360 миллиардов рублей. А потому можно только представить, с каким трудом в Минфине «скребли по сусекам» в поисках ресурсов, способных заткнуть такую финансовую дыру.
Какую-то часть предполагается компенсировать за счет увеличения налогооблагаемой базы: «Сама ставка уменьшения единого социального налога вызовет частичную дополнительную легализацию зарплат», — заявил министр финансов Алексей Кудрин в одном из интервью. — «Мы уверены, что сэкономленные средства пойдут не только на инвестиции, но и на повышение заработной платы». Оценивать свой оптимизм в рублях, назвав расчетные цифры легализации и повышения, министр публично не стал. Да это и сложно сделать: на легализацию надеялись и раньше. Тогда, когда вводили единый соцналог. Когда начали пенсионную реформу. Насколько легализация удалась — эксперты во мнениях расходятся, и уже одно это говорит о том, что большого эффекта, увы, не случилось.
«Правительство надеется, что снижение ЕСН приведет к росту зарплаты. Но почему бы не подкрепить надежду конкретными мерами? — считает секретарь ФНПР Галина Стрела. — Правительство пошло навстречу бизнесу. Теперь хорошо бы не просто предложить бизнесу сделать ответный шаг, но и обязать предпринимателей реально увеличить „белую” зарплату. Для этого нужно поднять МРОТ».
Но каждая индексация «минималки» неизбежно приводит к росту бюджетных расходов. С другой стороны, в нынешнем году после прошлогодней 33-процентной индексации зарплаты бюджетникам ничего не добавят — в бюджете-2004 такая статья расхода не предусмотрена. А подумать о планах на год будущий — самое время. Ведь к лету уже начнут верстаться все бюджеты — и федеральный, и соцфондов, так что самое время «увязывать» и «оптимизировать».
Каждому — и работнику, и пенсионеру — хочется поскорее узнать, что в результате получится. «Макроэкономические» 280 миллиардов народ со спокойной совестью оставил бы специалистам — пусть думают, как «сбалансировать». Каждому ближе свой собственный карман. Поэтому попробуем по возможности спуститься на «микроэкономический» уровень личного бюджета человека и его семьи.
Предложений три: «мягкое» повышение пенсионного возраста; выведение из «обязательного» участия в накопительной части пенсионной системы граждан 1953-1967 годов рождения; альтернатива для них — добровольное перечисление на накопление из собственного заработка (4 процента) с «бонусом» от государства (2 процента, но не более 2000 рублей в год).
Во Франции, где прошлогоднее решение правительства увеличить возраст выхода на пенсию сопровождалось массовыми протестами, мужчины в среднем доживают до 73 лет. А у нас — лишь до 58-59.
С оглядкой на этот факт россиянам предложат не «дерективный» жесткий, а более «мягкий» вариант. Нам говорят: отработайте сверх положенного пять лет, отказавшись на это время от получения пенсии, — и тогда она, родимая, станет в полтора раза больше. При этом никто не отнимет у пенсионера права уйти на покой в «законные» 55-60 лет либо, как это делают сейчас около пяти миллионов россиян, продолжать работать и одновременно получать пенсию (но тогда 50-процентной прибавки, естественно, не будет).
Плюс или минус предлагаемое с точки зрения конкретного человека? Если не поменяются нынешние правила при расчете пенсии и надбавка не будет формироваться за счет изначального ее занижения, если будет разрешено работать и после 60-65, получая повышенную пенсию, — то схема может привлечь многих «предпенсионеров», сохранивших бодрость и желание еще потрудиться. А главное, в этом случае не пострадают интересы тех, кто все-таки решит уйти на пенсию по старым нормам — в 55-60 лет. Но будут ли соблюдены эти «если» — уверенности пока нет.
Что касается остальных пенсионных предложений — «выведении» из обязательного участия в накопительном элементе так называемых «средних возрастов», оно активно сейчас обсуждается. (Например, публикация «Страховой рынок лишат сладкого» в «РГ» от 14 апреля). Ясно, что бизнесу совсем не хочется терять высокооплачиваемых «клиентов» и стабильно поступающие от них деньги. Если же говорить о самих будущих пенсионерах, вряд ли их так уж вдохновит «освобождение» от обязательного накопления и предложение взамен «добровольно» отдать 4 процента от зарплаты. Ведь и сегодня любой работник может самостоятельно прийти в какой-нибудь негосударственный пенсионный фонд и заключить договор — совершенно добровольно — о переводе части заработка в счет будущей пенсии.
Может быть, сработает «пряник» — обещание к четырем процентам личных отчислений пенсионера ежегодно добавлять еще два — в качестве «бонуса» от государства? Кстати, схема эта не претендует на ноу-хау: аналогичные финансовые механизмы успешно используются в Европе, например в жилищных программах в Германии. Там к личным накоплениям граждан, инвестирующих в строительство, государство приплачивает «премии» из бюджета.
В пенсионной модели «бонус» ограничат максимальной суммой 2000 рублей в год. Это означает, что при зарплате выше 8 300 рублей в месяц государство добавит человеку не два процента, а меньше. То есть «бонус» будет работать в полной мере на людей с невысокими заработками. Высокооплачиваемые же сумеют накопить и без особых «подарков» от государства.
Наиболее активно комментируется пока только одно предложение: об оплате первых трех дней болезни предприятием. Бюджет фонда соцстраха, по расчетам, в результате сможет сэкономить порядка 22 миллиардов рублей в год (для сравнения — в прошлом году на оплату больничных потрачено около 70 миллиардов). Работодатели, впрочем, оценивают свои потери вдвое большей суммой — пока по больничным платит соцстрах, экономится фонд заработной платы.
Но с точки зрения работника, ему абсолютно все равно из какого кармана ему дадут деньги, когда он заболеет. Лишь бы, во-первых, платили, а во-вторых, не притесняло при этом начальство. Можно предположить, что липовые краткосрочные болезни, когда больничный берется не столько ради лечения, сколько ради отдыха, в результате постепенно сойдут на нет — работодатель будет контролировать, на что он тратится. Но станет ли работодатель лучше заботиться о здоровье сотрудников, как полагают некоторые оптимистично настроенные эксперты? Вряд ли. В общем и целом же, скорее всего, положение работников по этому пункту изменится незначительно.
Другое дело, если сэкономленных в результате средств фонду все равно не хватит. Тогда из «загашника» реформы соцстраха придется «доставать» другие предложения, которые однозначно не понравятся работникам. Обсуждались, например, на случай, если совсем «припрет», даже варианты уменьшения размера пособия (хотя и сегодня максимум, что можно получить по больничному, — 12700 рублей в месяц). Детский отдых оплатят местные и региональные бюджеты (если «потянут» — один разговор, не смогут — совершенно другой). Детские спортивные школы фонд тоже финансирует последний год — с будущего поддерживать их должны мэры и губернаторы.
Эта тема из разряда самых «горячих». На весьма краткие и общие замечания по этому поводу министра финансов Алексея Кудрина, вице-премьера Александра Жукова народ среагировал немедленно: «Не лишайте льгот!» Хотя вице-премьер уверен, что из 35-37 миллионов льготников недовольными останутся, может быть, миллион, а все остальные — выиграют.
Сначала — максимально конкретный (из того, что звучало в последние дни) список. Правительство не собирается трогать льготы по оплате жилья и коммунальных услуг. И собирается «конвертировать» в деньги бесплатный проезд ветеранов, бесплатные лекарства инвалидов, бесплатное протезирование зубов и установку телефона.
А теперь попробуем хотя бы вчерне прикинуть, кто в чем проиграет и выиграет.
Общий объем «мандатов» бюджетов по льготам — порядка 164 миллиардов рублей в год. Реально тратится примерно четверть — около 40 миллиардов. Высокопоставленные чиновники уверяют: бюджет реально отдаст все 164 миллиарда, но адресно — в соответствии с тем, кому что положено.
Первое сомнение общего порядка: если бюджеты не справляются сейчас, откуда возьмутся резервы на четырехкратное увеличение финансирования адресных доплат к пенсиям? Кстати, почему речь только о пенсионерах — бесплатный проезд работников таможни, депутатов и их помощников — это разве не льготы?
Второе — ближе к арифметике. Если все 164 миллиарда поделить на 35-37 миллионов льготников (разные чиновники называют разные цифры), на долю каждого придется весьма скромная сумма, примерно 370-390 рублей в месяц. В глухой деревне такая прибавка — великая радость. Городской пенсионер, пожалуй, сразу станет сравнивать, сколько он тратит на автобус до поликлиники и электричку до дачи, и счет будет не в пользу правительства. Сильнее всех пострадают жители крупных городов: работающие пенсионеры (самая активная и общественно значимая часть старшего поколения, между прочим), использующие два, а иногда три вида транспорта почти ежедневно.
Правда, в выступлениях чиновники были раза в два щедрее — обещали доплаты от 300 до 800 и даже тысячи рублей в месяц... Но ведь и не об одном бесплатном проезде речь.
Острейший вопрос — лекарства. Их у нас бесплатно, по особым рецептам, получают инвалиды и ветераны войны. Сколько экономят — зависит от списка нажитых болячек. Да, злоупотребления, как и везде, бывают — пытаются старики разжалобить врачей, получить льготный препарат не только для себя, но и для дочки, внучки. Но что делать с жизненно необходимыми лекарствами, которые, к примеру, ежедневно и до самой смерти вынуждены принимать инвалиды с разрушающимися от артроза суставами или те же онкобольные? В то же время инвалид по зрению (пример не мой — его привел во время одной из дискуссий глава думского Комитета по труду и социальной политике Андрей Исаев. — И.Н.) может в остальном быть совершенно здоровым человеком и практически не нуждаться в бесплатных лекарствах...
Ясно, что не обидеть никого в этом «больном» вопросе не получится. Но как хотя бы минимизировать социальные негативные последствия?
Наконец, до сих пор не говорилось ни слова о механизме индексации компенсационных выплат. Но если этого не предусмотреть — инфляция очень скоро «съест» даже самую щедрую «конвертацию».
Озабоченность по поводу режима экономии в расходах внебюджетных фондов высказали на прошлой неделе и профсоюзы. Любые сокращения социальных гарантий должны базироваться на росте заработной платы, а гарантий этого никто не дает. Любые решения Правительства, имеющие социальное звучание, — широко обсуждаться, прежде всего — в рамках Трехсторонней комиссии.