Фондовые рынки мира в смятении. Биржевой обвал — сигнал, что экономическое возрождение в опасности. Крайняя нестабильность рынков в течение последних недель означает фундаментальную неуверенность. На всех путях горит красный свет.
Прямая причина паники — кризис евро. Ирония судьбы: еще недавно о евро говорили как о конкуренте американскому доллару в качестве мировой резервной валюты. Теперь судороги евро обрушивают мировые фондовые рынки и порождают опасения, что мир готов вновь скатиться в яму кризиса.
Некогда процветающая еврозона ныне застыла на грани тяжелого краха. Рынок не верит, что слабейшие страны еврозоны сумеют принять необходимые меры для сокращения дефицита. Страхи по поводу греческих долгов за короткое время превратились в страхи по поводу Португалии и Испании. Только путем вливания огромных средств из чрезвычайного фонда европейская буржуазия может укрепить шаткие постройки.
Мировой финансовый кризис 2008 года был связан с субпримальными ипотечными закладными, но сейчас кризис связан с тем, что можно назвать субпримальными государственными долгами. В прошлом считалось, что облигации европейских стран обладают практически нулевым риском. Но теперь суверенный дефолт в одном из основных экономических регионов мира стала серьезной угрозой. «Экономист» отметил: 2008 год запомнился как год дефолта банков, 2010 станет годом дефолта правительств. Проблемы Европы могут привести к общему кризису мирового капитализма. В понедельник 24 мая «Вашингтон Пост» вышел под весьма любопытным заголовком: «Одно неосторожное движение в Европе может вызвать мировую цепную реакцию». Ситуация описана точно. Положение столь хрупко, что любое мелкое происшествие — проваленный проект бюджета испанского правительства, поражение Греции в борьбе с дефицитом, падение экономических показателей в Ирландии — может породить цепную реакцию, способную подтолкнуть мировой крах. Финал статьи поразителен: «Будущее экономического подъема США в руках политиков в ассортименте европейских капиталов». Это весьма показательно. Хорошо виден предельно шаткий и неверный характер возрождения экономики, что отражается в крайней нервозности глобальных рынков. Все, что угодно, может вызвать внезапный коллапс «доверия». Кредитные рынки всего мира могут очутиться в тупике, отбросив мировую экономику в рецессию. Еврокризис — лишь верхушка громадного айсберга, и, как у любого айсберга, она уже пугает, но подводная часть поистине смертельно опасна.
В искаженном виде нервозность на рынках отражает понимание буржуазией того факта, что экономический кризис приведет к резкому возрождения классовой борьбы по всему миру. Вопрос можно сформулировать просто: смогут ли правительства заставить рабочих принять огромные сокращения госсекторов бюджета во имя сохранения капитализма? Массы трудящихся на улицах Греции, Португалии и Испании уже дали им ответ, который они не хотят слышать. Греческий кризис — лишь случайность, через которую проявляется необходимость. Цепь европейского капитализма лопнула в самом слабом звене — в Греции. Но есть и другие слабые звенья. Даже если удастся временно разрешить греческие проблемы, всегда есть риск, что зараза перекинется на Португалию, Испанию, Ирландию и Италию. И, хоть Англия и не входит в зону евро, она тоже не окажется в стороне.
В своей глубинной сути кризис означает, что производительные силы в мировом масштабе приходят в противоречие с узкими рамками частной собственности и национального государства. Как ученик волшебника, буржуазия вызывала силы, которыми не способна управлять.
В некотором смысле, буржуазия пала жертвой собственного успеха. Капиталисты пытались преодолеть границы национального государства путем усиления эксплуатации на мировом рынке. После распада СССР, на мировой капиталистический рынок вышли 2 миллиарда человек. Вступление Китая, России, Восточной Европы и расширение участия Индии, предоставили капиталу огромные новые источники рынков, инвестиций и сырья. Однако всё диалектически обращается в свою противоположность. Процесс дошел до предела. Сейчас глобализация проявляет себя как глобальный кризис капитализма. Те же факторы, что еще вчера толкали мировую экономику вперед, сегодня вместе затягивают ее в порочный круг. Мы видели нечто подобное в 1997 и 1998 годах, когда финансовый кризис в Восточной Азии быстро распространился на Таиланд, Индонезию, Южную Корею и другие страны. Теперь Европу ждет то же будущее. Конечно, можно возразить, что Греция, Испания, Португалия и Ирландия представляют лишь около 4 процентов экономических активов мира. Но, раз уж костяшки домино начали падать, эффект перекинется с Греции на Португалию и Испанию, после на Ирландию и Италию, а затем на Великобританию. Доверие к евро упадет, погрузив в хаос мировые финансовые рынки, и дело кончится новым кризисом на Уолл-стрит. По словам экономиста Корнельского университета Эсвара Прасада, «долговой кризис и его последствия — плохие новости для всех уголков мира». «Вашингтон Пост» продолжает: «В странах еврозоны банки крепко связаны с густой сетью инвестиционных фондов и холдингов, которые могут быть основным вектором финансового «эффекта домино», когда дефолт в одной стране ослабляет банки повсюду».
Кризис увлекает Европу и её национальные государства в опасные и неизведанные воды. Растут опасения по поводу воздействия банков на европейские правительства и частных заемщиков. Если ничего не будет сделано, правительства европейских стран ждет та же участь, что и фирму «Lehman Brothers». Греция может оказаться на неизбежном пути к дефолту.
К 7 мая доходность по правительственным облигациям слабых стран еврозоны резко возросла, так как рынки показали мускулы. Есть реальная угроза, что иностранное финансирование для этих стран прекратится вовсе. Беспокойство на рынках облигаций означает, что инвесторы вполне готовы наблюдать, как целые европейские страны катятся вниз. Они твердые сторонники древней китайской мудрости: «Видишь падающего? — Подтолкни его!» Это правда, что все страны еврозоны заинтересованы в том, чтоб не допустить дефолта. Если Греция рухнет, внимание рынков немедленно обратится к Португалии, Испании, Ирландии и Италии. Доверие к евро канет в Лету. И тем не менее, немецкая буржуазия отнюдь не горит желанием выплачивать долги «расточительных» стран. 2 мая правительства еврозоны и МВФ объявили о помощи для Греции в 110 миллиардов евро (145 млрд. долл.). Это гораздо больше, чем было обещано ранее, но недостаточно, чтобы успокоить нервы инвесторов. Фондовые рынки Европы и Америки рухнули 4 мая, и еще раз — на следующий день. Греческие облигации продолжали продаваться на самом дешевом уровне.
Оказавшись на перепутье, европейская буржуазия не знает, как быть. Политиков упрекают в том, что они делают слишком мало и слишком поздно. Но на самом деле, что бы они сделали, будет неправильно. В конце концов, Германии и Евросоюзу пришлось действовать, чтобы сохранить еврозону. В ночь на 10 мая министры финансов на встрече в Брюсселе приняли чрезвычайный план поддержания зоны евро. Основным его элементом является «стабилизационный фонд» размером до 500 млрд. евро (635 млрд. долл.). Из них 60 млрд. будут финансироваться за счет продажи облигаций ЕС. Фонд должен быть дополнен до 250 млрд. евро, большей частью от МВФ. Кроме того, Европейский центральный банк (ЕЦБ) заявил, что будет покупать государственные облигации для восстановления спокойствия на «неблагополучных» рынках. Он предложит банкам неограниченные кредиты по фиксированной процентной ставке. В который раз правительство раздает миллиарды банкам, чтобы предотвратить крах. Но в первую очередь, нет никакой гарантии, что крах не случится, а во-вторых, кто будет оплачивать счета за эти огромные суммы?
Первой реакцией финансовых рынков стало подлинное ликование. Да и как не ликовать акулам в предвкушении жирных миллиардов, которые польются из карманов налогоплательщиков в их жадные глотки? Рынки Германии прибавили более 5% в сравнении с 10 мая. Показатели Франции выросли почти на 10%: крупные французские банки тесно связаны с Грецией, поэтому они также окажутся в выигрыше. Однако восторг вскорости сменился унынием. Рынок знает, что решения принимались на скорую руку, и нет никакой гарантии, что такая политика продержится долго. Пакет, несмотря на впечатляющие масштабы, только покупает отсрочку, чтобы Греция и других уязвимые правительства могли сократить бюджетный дефицит и улучшить конкурентоспособность экспорта. Если этого не сделать — в течение ближайших месяцев Еврозону постигнет еще более тяжкий кризис.
Проявление европейского единства — на самом деле иллюзия. За фасадом единства и солидарности, все национальные государства ревниво хранят контроль над своими национальными интересами и национальной банковской системой. Нынешний кризис подверг эти разделения суровой проверке.
Дух скупости, лежащий на всех разговорах о «международном спасении» виден из долгих задержек с утверждении этого плана (которое раз за разом откладывалось) и неспособности договориться о таких деталях, как процентная ставка за доступ к средствам. И конфликты между национальными правительствами начались незамедлительно после подписания соглашения. Германия настаивает на том, что деньги должны оставаться под контролем правительства, а не брюссельских бюрократов. Они не хотят, чтобы огромные суммы раздавались без пристального учета. Иными словами, деньги перепадут Греции при условии строжайшего мониторинга и отчетности. Британия заявила, что не станет подписываться под этим.
Жан-Клода Трише, президента европейского центробанка, упрекают, что он «поддался на политическое давление, чтобы помочь расточительным правительствам». Аксель Вебер, глава Бундесбанка, центрального банка Германии, которого прочат на место Трише после его отставки в следующем году, открыто критикует поведение ЕЦБ на страницах немецкого финансового органа «Биржен Цайтунг». В свою защиту мсье Трише заявляет, что центробанк был «решительно и абсолютно независим» — утверждение, в которое сегодня верится с трудом.
Выступление Меркель на шумной сессии немецкого федерального парламента еще ухудшило положение дел. Она сказала, что «нынешний кризис, который переживает евро, стал самым серьезным испытанием для Европы за последние десятилетия», а также: «Если рухнет евро, рухнет Европа». И без того напуганный рынок снова ударился в панику.
Германия приняла одностороннее решение о запрете коротких продаж государственных долгов ЕС и банков. Это был шаг отчаяния немецкого канцлера накануне голосования в прошлую пятницу о финансовой помощи евро. Депутаты оппозиции и ее собственные сторонники раздражаются всё сильней. Меркель надо было что-то сделать, дабы доказать, что Германия не просто выписала чек на несколько миллиардов евро, чтобы выручить Грецию и других. Она старалась продемонстрировать, что Германия принимает меры к самообороне.
Это была не более чем мягкая попытка контролировать спекуляции. У нее нет шансов на успех. Но рынки жаждут полной свободы для своей разбойничьей деятельности. Порыв Меркель уничтожил миллиарды евро от стоимости акций и понизил единую валюту до уровня 4-летнего минимума. Это взбесило европейских партнеров Германии, с которыми никто не советовался. Кристина Лагард, министр финансов Франции, выступила с протестами. Естественно, громко возмутился и Лондон (причем, лейбористы и тори слились в единый хор), что отражает явно паразитическое подчинение английского капитализма финансовому капиталу.
Основные болезни европейского капитализма проявляются в лихорадочных колебаниях фондовых бирж. Финансовый мир сотрясают слухи о возможном распаде Еврозоны. Все официальные опровержения не помогли успокоить нервы разгоряченных игроков. В этом паническом настрое буржуазия пытается найти виноватого. Немцы обвиняют греков. Греки корят спекулянтов. Французы упрекают немцев. Обвиняющий перст всё чаще указывает на Берлин. Германия, двигатель роста, банкир и фактический лидер ЕС, теперь стала мишенью для гнева и разочарования своих партнеров. Отчего немцы так скупы? Почему Меркель не сделала больше, не помогла Греции раньше? Говорят, что на недавней встрече европейских лидеров президент Саркози пригрозил покинуть зону евро, если Берлин не поможет Греции.
Критика со стороны соседей не осталась незамеченной в Берлине. Проститутская пресса в Германии и других странах пытаются нарисовать картину «Европа помогает ленивым греческим рабочим». Это ложь. Кризис создали не рабочие Греции или любой другой страны. Его вызвали прожорливые и безрассудные действия банкиров и капиталистов Греции и других стран Европы. А нынешний «план спасения» спасает не греческих рабочих, а банкиров Германии, Франции и других стран, которые владеют большей частью долгов греческого капитализма. Публичные проявления морального негодования в Германии попахивают лицемерием. Немецкий капитализм выиграл от введения евро больше чем любой другой. В годы бума немецкие капиталисты катались как сыр в масле. Их экспорт захватывал любой рынок, пользуясь тем, что страны с более слабой экономикой — такие как Греция, Испания и Португалия — не могли девальвировать валюту, чтобы защищать свои национальные рынки. Немецкие банки с наслаждением поглощали прибыль от кредитования Греции, Испании и Восточной Европы. Тогда они сделали много денег, но сейчас они не готовы принять потери.
Беда в том, что в конце концов кому-то приходиться платить по счетам. 21 мая Меркель удалось навязать еврозоне механизм поручительства. Но неприязнь немецких избирателей растет, и она распространяется и на партнеров Меркель по коалиции, и ее политических союзников. Влиятельная немецкая газета «Бильд» встретила новость о плане спасения евро: «В очередной раз мы — дураки Европы». Последние соцопросы утверждают, что 47 процентов немцев выступают за возвращение к немецкой марке. На общегерманских выборах 9 мая коалиция Меркель потерпела поражение. Это знак растущего недовольства Христианско-демократическим союзом и его союзником по коалиции, Свободной демократической партией. Слабейшие члены организации богатых экономик, известной под названием «Средиземноморский клуб», в настоящее время имеют 3 триллиона евро долгов, а их способность выплачивать долг — сомнительна. «Рынки» нервничают по этому поводу. Иными словами, банкиры беспокоятся, что им не удастся урвать свой фунт мяса. В первую очередь, немецкие банкиры. Доля немецких банков в долгах «Средиземноморского клуба» может достигать 500 миллиардов евро. Таким образом, несмотря на всё берлинское пустозвонство, здесь обсуждается не помощь Греции, а помощь немецким банкирам и их европейским подельникам.
С точки зрения немецкого капитализма, это ситуация проигрышная при любом раскладе. Если они предоставят Греции (и другим слабым экономикам еврозоны) деньги, они получат неприятности дома, да к тому же нет гарантии, что это даст плоды. Если они откажут — греческий дефолт произведет эффект домино во всей Европе и в мировом масштабе, который утянет за собой Германию. Таким образом, Меркель пришлось проглотить пилюлю и утвердить огромную финансовую помощь.
В какой-то момент Германии может показаться, что дальнейшие субсидии просто улетают в бездонную яму. Тогда Германия может решить сократить расходы. Она решит, что ЕЦБ должен наплевать на собственные правила и скупить долги слабых европравительств путем простого печатания денег. Зона евро, в том числе Германия, заплатит за это ослаблением евро и ростом инфляции.
Немцы много жалуются, но замалчивают тот факт, что зона евро обеспечила Германии немалые экономические выгоды. После введения евро средняя стоимость рабочей силы в «Средиземноморском клуба» выросла по отношению к Германии примерно на 25 процентов, что еще сильней повысило конкурентоспособность Германии. Ее соседи не в состоянии подорвать немецкий экспорт с падением курса валюты, и экспорт растет. Результатом стал 110-миллиардный (на 2007 г.) профицит текущих операций Германии по отношению к остальной еврозоне. Это означает, что германский экспорт в еврозону на 110 млрд. евро больше чем импорт, оплаченный крупными кредитами немецких банков. Для немецких капиталистов, это было огромное преимущество в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной оно полностью неприемлемо.
Для того, чтобы воскресить немецкую марку, Германии придется восстановить Бундесбанк, вывести свои резервы из ЕЦБ, напечатать собственную валюту, а затем перевести активы и обязательства страны в дойчмарки. Это будет трудно, но не невозможно. Другим членам еврозоны, пожелай они вернуться к старой валюте, пришлось бы преодолевать куда большие трудности.
Однако, поскольку немецкие банки владеют большей частью долгов «Средиземноморского клуба», убытки Германии от разрыва с еврозоной будет гораздо больше, чем от дальнейшего пребывания в зоне евро и финансовой поддержки — по крайней мере, на некоторое время.
Греция присоединилась к зоне евро в 2001 году. В то время немецкий капитализм переполняла собственная значимость после воссоединения. Смещение его политического центра в Берлин — в самое сердце Европы — символизировало неограниченное стремление стать европейским владыкой. При этих обстоятельствах властитель империи любезно согласился на присоединение Греции, как на еще один шаг к укреплению немецкого господства на Балканах, которое началось с интриги по развалу Югославии.
Тем не менее, греческий капитализм — слабейшее из слабых звеньев европейского капитализма. Греческая буржуазия — одна из самых коррумпированных и реакционных в Европе — сочла себя весьма мудрой, когда ее приняли в клуб европейских богачей. Как лягушка в басне Эзопа, он раздулась до огромных размеров, только затем чтобы тут же лопнуть.
Уже в 2001 году даже слепой мог бы разглядеть истинное бессилие греческого капитализма. Это наглядно выразилось в огромном дефиците текущих счетов, бюджета и государственного долга. Покуда длился бум, Караманлис мог без труда сохранять власть в течение четырех с половиной лет. Он легко выигрывал выборы. Греческая экономика представлялась вполне здоровой и до 2007-го росла в среднем на 4% в год. В страну устремились туристы. На дрожжах Олимпийских игр 2004 года поднялось строительство. Греческие судовладельцы зашибали рекордные прибыли от экспортного бума в Китае, русские олигархи скупали дорогие земли на островах Эгейского моря. Евросоюз щедрой рукой рассыпал субсидии. Не последней гарантией процветания было и греческое членство в зоне евро.
Но глобальный экономический кризис безжалостно разоблачил основные пороки греческого капитализма. Как прямое следствие принятия евро, греческая экономика потеряла конкурентоспособность. Многие греки перешли на неполный рабочий день. Это сказалось на молодежи, в частности, резкий взлет юношеской безработицы и понижение доступности образования. Уровень безработицы среди молодых специалистов в Греции составляет 21% по сравнению с 8% для населения в целом. Рост подспудного недовольства показали яростные протесты молодежи после того как 15-летний школьник Александрос Григоропулос был застрелен полицейским в декабре 2008 года. Убийство повлекло 5 ночей беспорядков. Акции протеста стремительно выплеснулись на главные улицы Афин, а оттуда — на всю страну. Драки с ОМОНом и волны слезоточивого газа захлестнули площадь Синтагма. Толпы молодых людей жгли автомобили, били рождественские витрины и швыряли в полицию «коктейли Молотова».
Это были беспрецедентные по своим масштабам демонстрации, напоминающие восстание молодежи. Демонстранты нападали на полицейские участки и государственные учреждения в десятках городов, причинив ущерб более чем в 100 миллионов евро (130 млн. долл.). После похорон подростка сотни учащихся сражались с полицией. Другие забрасывали камнями парламентскую охрану, выкрикивая: «Сожжем парламент!» Это уже было предупреждение для правящего класса. Оно показало накопившийся гнев молодежи Греции, которая лишь наиболее радикально выражает общее недовольство греческого общества.
На протяжении всей истории любую революцию предваряло движение молодежи — в частности, студентов, чуткого барометра, отражающего нарастание противоречий и напряженности в обществе. Так обстояло дело в России в 1901 и в Испании в 1930 году. В обоих случаях демонстрации студенческой молодежи предвосхитили революции 1905 и 1931 годов.
Протесты парализовали власть. Правое правительство Костаса Караманлиса, боясь спровоцировать рост движения, не осмелилось ввести комендантский час и массовые аресты. Память о военной диктатуре 70-х слишком свежа в памяти людей. Попытка достичь консенсуса между политическими лидерами о том, как подавить беспорядки, быстро накрылась. Профсоюзы назначили на 10 декабря 24-часовую забастовку в государственном секторе, несмотря на призывы Караманлиса отменить ее.
Эти события обеспокоили международных стратегов «Капитала». 11 декабря «Экономист» писал:
«Есть нечто странное и даже страшное в том, что умеренно процветающую европейскую страну — как и прочие аутсайдеры, едва оправившуюся от бурной череды путчей и гражданских войн — внезапно охватили городские восстания, которые не способна сдержать никакая власть»
События декабря 2008 неумолимо повлекли падение правительства Караманлиса. Георгиос Папандреу, лидер ПАСОК, призвал к внеочередным выборам. «Сейчас нет эффективного правительства… мы обвиняем власть», — сказал он. Популярность ПАСОК росла день ото дня, тогда как авторитет «Новой демократии» растаял в хаосе финансовых скандалов.
В результате всеобщих выборов 4 октября 2009 года Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК) одержало блестящую победу, что удивило как политических наблюдателей, так и вождей ПАСОК. Это было явным отражением растущего народного недовольства. Партия получила 43,9% голосов избирателей и 160 мест в 300-местном парламенте. Правоцентристская «Новая демократия» потерпела крушение. Она взяла лишь 33,5% и 91 кресло — наихудший итог за всю историю выборов. Это была крупнейшая победа ПАСОК с времен её первого прихода к власти в 1981 году — вразрез с общеевропейской тенденцией, где социал-демократические партии проигрывают все последние выборы. Это было отчетливое голосование за перемены. Коммунистическая партия получила 7,5% и 21 место, а Syriza, левая коалиция, возникшая из откола от компартии, завоевала 4,6% и 13 мест. «Лаос», крайне правая партия, увеличила свой процент до 5,6% и выиграла 15 мест — за счет «НД». В отличие от своего отца Андреаса Папандреу, и, как Блэр в Великобритании, Георгиос Папандреу старательно тянет партию вправо. Воспитанный в Швеции и обучавшийся в США, он поддерживает дружеские отношения с Обамой. Сначала он обещал стимул в размере до 3 млрд. евро (4,4 млрд. долл.), на восстановление экономики, обгоняющий инфляцию рост зарплат и льготы для работников бюджетной сферы. Он также сулил повышение реальных зарплат и пенсий, поощряя греков тратить и тратить. Он говорил об экспорте возобновляемых источников энергии, получаемых на солнечных склонах и ветреных островах Эгейского моря, а также убеждал греческих компьютерных разработчиков за рубежом создавать компании на родине, и так далее, и так далее.
Но эти реформистские мечтания враз испарились, как капля воды на горячей плите. Они вступили в конфликт с суровой реальностью экономического кризиса, спада налоговых поступлений и бюджетного дефицита. Правительство Караманлиса признало, что Греция фальсифицировала цифры, чтобы претендовать на евро в 2001 году. Папандреу заявил, что дефицит бюджета в том году составил не 6,7%, а 12,7%. Это правда, что греческие капиталисты, с психологией мелкого торгаша, жаждущего продать тухлую рыбу, прикрыв ее свежей, пытались обойти проблему простым путем фальсификации статистики, чтобы скрыть факты — кстати, так поступают далеко не они одни. Но рано или поздно факты выплывают на поверхность. Причина бедствия, однако, была не в Афинах с их чудесами бухгалтерии.
Проблема именно в механизме «свободной рыночной экономики», действующем с той же мерой рациональности, что и стадо антилоп в саванне. Пока рынок шел вверх, они не обращали никакого внимания на нюансы экономической и финансовой стабильности. Но лишь только рынки рухнули, пришло время истерии и безумия. Теперь, когда началось паническое бегство, его уже не остановить. Спекулянты безоглядно спешат с одного рынка на другой в поисках безопасного убежища. В ходе этого процесса они попирают культуру, разрушают дома и убивают всех, кто стоит на их пути.
Есть старая пословица: человек предполагает, а бог располагает. Сегодня она звучит более современно: человек предполагает, а рынок располагает. При почти 13%-м дефиците бюджета и государственном долге в 125% от ВВП, международные инвесторы не впечатлились обещаниями Папандреу, и деликатно выразили ему свое мнение. Спреды по греческим государственным облигациям начали увеличиваться, и продолжают увеличиваться до сих пор. Это примерно то же самое, что держать человека за яйца и медленно сжимать кулак. Папандреу хотел социального мира при жесткой бюджетной экономии. Но это вещи несовместимые. Папандреу стремился избежать прямой конфронтации с профсоюзами, но у него было лишь два варианта: либо он защищает интересы трудящихся, либо — капиталистов. И он сделал свой выбор. Папандреу вынужден урезать уровень жизни, чтобы умилостивить всемогущий рынок, как Агамемнон вынужден был принести в жертву собственную дочь Ифигению, чтобы умилостивить богов Олимпа. И всё же Агамемнон плохо кончил, да и его последователю в итоге придется не лучше. Греческий премьер-министр пытается укрыться за МВФ и анонимных «международных спекулянтов», будто бы поставивших Грецию на колени. Но для миллионов рабочих-греков, которые сталкиваются с резким падением уровня жизни, эти аргументы не оправдывают действия руководителей ПАСОК. Греческий рабочий ненавидит спекулянтов, МВФ и буржуазных лидеров ЕС. Но он не может простить, что правительство, называющее себя социалистическим, ползает на брюхе перед МВФ и Брюсселем.
Папандреу сразу же оказался между молотом и наковальней. Обещания премьер-министра по жесткой бюджетной дисциплине не убедили рынки. Как только реформисты делали шаг назад, буржуазия требовала еще десять. «Экономист» отмечал: «По греческим стандартам г-н Папандреу был смелым, но ему следует быть еще храбрее. Ирландия задала тон 9 декабря, резко сократив зарплаты в государственном секторе». И добавил: «Тяжелые времена, к сожалению, требуют жестких мер». Вот истинный голос буржуа: каменный лик и ледяное сердце, совершенно глухое к человеческим страданиям. Все они должны быть принесены в жертву на алтарь капитала! Дисциплинарные меры, одобренные афинским правительством, были слишком слабы для буржуазии, но чересчур строги для рабочих. Греческие рабочие, с их чудесными революционными традициями, сразу же отреагировали массовыми уличными демонстрациями. Чувствуя, что правительство предало их, надеясь защитить рабочие места и уровень жизни трудящихся Греции, они вышли на улицы. На протяжении месяцев Афины и другие города потрясали массовые демонстрации протеста. Один буржуазный комментатор в Великобритании описал ситуацию следующим образом: «греческие рабочие против европейских банкиров». Весьма точно сказано.
Карл Маркс писал о Франции, что в этой стране классовая борьба всегда идет до конца. То же самое можно сказать о Греции. Воспоминания о Гражданской войне, горьких разногласиях между левыми и правыми, а позже о хунте и восстании Политехнического 1974 года воспламеняют сердца масс. Классовые различия раскалывают греческое общество надвое, и оно может взорваться в любой момент. Вопрос стоит очень просто: буржуазия не может позволить себе сохранять те уступки, на которые пошла в прошлом. Но рабочий класс не станет терпеть дальнейших посягательств на свои жизненные условия. Рабочие Европы не будут сложа руки наблюдать за систематическим уничтожением завоеваний последних 50 лет. Поэтому события в Греции наглядно показывают нам облик будущей кризисной Европы.