![[(gif:1000x618)]](../../Preview//USrGM2O3HI75p37DdC-ccYEBwyo.gif.gif)
Наша тенденция не думала, что что зона евро может быть создана, из-за невозможности объединения экономик, движущихся в разных направлениях. Но это произошло и, на самом деле, это связано с длительным капиталистическим бумом. В документе 1997 года мы писали, что евро рухнет «на фоне взаимных обвинений». Этот сценарий начинает разворачиваться на наших глазах.
Еврозона переживает самый серьезный кризис за всю свою историю, ставящий большой знак вопроса над ее дальнейшем существованием. Как мы еще давно предсказывали, в серьезный кризис все национальные противоречия выходят на передний план. Что мы сегодня и видим: капризы в отношениях между Грецией, Францией, Германией и Италией. Евросоюз лицом к лицу столкнулся с судным днем.
Предполагалось, что ничего из этого не случится. По условиям Маастрихтского договора запрещались большой долг и дефицит бюджета. Но Маастрихт сегодня лишь тусклая тень воспоминаний. По идее, поскольку у всех членов зоны евро имеется одна валюта, один центральный банк и одна процентной ставка, все страны должны были иметь возможность брать в долг под одинаковый процент. Тем не менее, в 2010 году рынки начали проводить деление между более сильными экономками еврозоны — Германии и ее сателлитами (Австрия, Нидерланды и некоторые другие), и более слабыми, такими как Греция, Ирландия, Испания, Португалия и Италия. Теперь же в таком положении оказались даже сильные экономики: Франция, Австрия и Нидерланды. «Standard and Poor» предупредил, что у 15 из 17 членов еврозоны может быть понижен кредитный рейтинг, под вопросом даже Германия.
Все чаще и чаще, страны наказываются штрафными процентами на деньги, заимствованные на финансовых рынках. Увеличение расходов делает долговое бремя еще тяжелее и даже затрудняет выплаты. Поэтому тогда, когда рейтинговые агентства, такие как Moody’s понижают кредитный рейтинг стран, это предвещает беду. Доходность по итальянским гособлигациям выросла до почти до 7,5% перед падением правительства Берлускони.
Мы указывали еще до появления евро на то, что нельзя объединить страны, которые тянут одеяло в разные стороны. Сейчас некоторые буржуазные экономисты предупреждают о том, что из-за растущей напряженности, может рухнуть единая европейская валюта. Впервые поднят вопрос о распаде не только евро, но и самого ЕС, падение курса евро является выражением неразрешимых противоречий в Европейском Союзе.
Мы уже видим банкротства некоторых ведущих европейских банков, что еще больше способствует нагнетанию нервозности. В США банкротство MF Global, стало крупнейшим на Уолл-Стрит со времен краха LehmanBrothers в сентябре 2008 года.
В какой-то момент, это может вызвать эффект, как от банкротства австрийского банка Creditanstalt в мае 1931 года. Падение Creditanstalt, ранее считавшегося непотопляемым, вызвало эффект домино, прокатившегося по Европе и поднявшего волну паники, дошедшей до США. То же самое сегодня может произойти в ситуации с Грецией, но только финансовый кризис распространится от нее не только по Европе, но и по всему миру.
Кризис в Европе начался с Греции, и хотя он немного задержался в Германии, Австрии и Скандинавии, распространение продолжается. Рано или поздно все страны будут втянуты в водоворот.
Пытаясь успокоить рынки, Германия и Франция изначально настаивали на том, что Греция останется «интегральной» частью единой валюты. Но эти смелые заявления, хотя они и стабилизировали на время рынки, оставались лишь только словами и вскоре рассеялись на все четыре стороны. Греция вынуждена была объявить о частичной неплатежеспособности. Международные финансовые рынки, однако, фактически исходят из допущения о полной неплатежеспособности Греции.
В 2010 году Афины взяли заем, эквивалентный 10,5% ВВП страны, и он полностью пошел на общегосударственные расходы. Греция явно не сможет оплатить все свои долги, а режим жесткой экономии, на который вынудили ее пойти лидеры еврозоны, будет толкать страну еще глубже в болото рецессии, безработицы и нищеты. Даже если будет реализован последний план помощи, греческий дефицит все еще будет составлять 120 процентов от ВВП страны к 2020 году, в то время как народ будет продолжать страдать от падения уровня жизни.
В обмен на «помощь», греческое правительство выжимает последние капли крови из греческого народа, но при этом, Греция, в конечном счете, так и не сможет выплатить свои долги. Это первая проблема. А вторая — такие страны, как Финляндия, Словакия и Нидерланды, не хотят оказывать ей финансовую помощь. Более того, настроения в Германии все более склоняются к такому же решению.
То что Грецию вышвырнут из ЕС уже кажется почти неизбежным. Но такой исход будет иметь очень серьезные последствия, как для Греции, так и для всего ЕС.
Что еще можно ожидать от рабочего класса? Что еще они могли сделать? То что они не взяли власть, это не их вина, а так называемых лидеров. Руководство — вот все, что сдерживает рабочий класс. Если бы руководство Коммунистической партии Греции приняло ленинскую точку зрения, как в своей программе, так и в практической деятельности, вопрос о власти был бы уже давно поставлен. Во многом ситуация была более выгодной, чем это было в России в феврале 1917 года.
После первых всеобщих забастовок в Греции, лозунг о 24-часовой забастовке стал бессмысленным. Движение вышло за его рамки. Единственно правильным лозунгом должен был быть о бессрочной всеобщей забастовке. Но в этой ситуации встает вопрос о власти. Вы не можете играть с таким лозунгом. Он должен быть связан с развитием органов народной власти — комитетами действия или советами — связанными с профсоюзами.
Вполне возможно, что часть господствующего класса флиртовала с идеей о перевороте. Но после опыта хунты в 1960-х годах, греческие рабочие не приняли бы пассивно диктатуру. Такой шаг, несомненно, приведет к гражданской войне. И проблема в том, что буржуазия, в этом случае, не уверена в своей победе. Греческий рабочий класс намного сильнее, чем был тогда, его организации не разгромлены, не терпели серьезных поражений за последние десятилетия.
По этой причине, а не из-за какой-либо сентиментальной склонности к демократии, правящий класс будет пытаться достичь своих целей другими средствами, начиная с правительства «национального единства». В последующем, это закончится обострением классовой борьбы, резкой поляризации на правых и левых и рядом неустойчивых буржуазных правительств. Прежде чем дело разрешится революцией или контрреволюцией, маятник будет качаться влево и вправо. Прежде чем правящий класс обратиться к откровенной реакции, у рабочего класса будет еще много возможностей взять власть в свои руки.
Некоторые из левых выступают за выход из зоны евро, но они не ставят вопрос о Союзе Социалистических Штатов Европы. «Верните обратно драхму!» — вот их националистический крик. Но на практике, если Греция выйдет из Европейской валютной системы, то это будет автоматически означать и выход из ЕС. И это также оставит ее без торгового соглашения с Европой. Вообразить, будто ЕС будет сидеть сложа руки, в то время пока дешевые греческие продукты вторгаются на его рынки, значит мыслить утопически. Изолированная греческая экономика сразу же станет жертвой протекционистских мер, как указывает швейцарский банк UBS:
«Идея о том, что отделившееся государство, сразу же будет иметь преимущество за счет девальвации ННВ (новой национальной валюты) по отношению к евро, вряд ли будет осуществима в реальности. Вряд ли остальные зоны евро (на самом деле остальная часть Европейского Союза) будут смотреть на отделение со спокойным безразличием. В том случае, если ННВ упадет на 60% по отношению к евро, то весьма вероятно, что зона евро будет налагать 60%-ные пошлины на экспорт отделившейся страны. Европейская комиссия недвусмысленно намекнула на это, заявив, что для страны, покинувшей евро, будет компенсироваться какое-либо движение ННВ». Global Economic Perspectives, 6 сентября 2011 года, UBS.
UBS примерно оценила стоимость выхода из евро такой слабой страны, как например, Греция. Предполагается, что падение валюты любой из подобных стран по отношению к остальному евроблоку, составит 60%. Такое событие нельзя сравнивать с легкими колебаниями механизма валютных курсов в 1980-х и в ранние 1990-е годы. Вместо этого, вероятно, более уместно проводить параллели с экономическим коллапсом Аргентины десять лет назад.
«Массовые суверенные и корпоративные дефолты (отказы в выплатах по долговым обязательствам) будут создавать увеличение страховых премий за риск для капитала, при условии, что отечественная банковская система ни в коей мере не сможет обеспечить капитал. Если банковская система полностью парализована (такой прецедент нам дает Аргентина или американские банки в период развала денежно-кредитной система США в 1932-33 годах), то стоимость капитала, де-факто, возрастает бесконечно. В крайнем случае финансового паралича, капитал недоступен ни за какую цену» Global Economic Perspectives, 6 сентября 2011 года, UBS.
Швейцарский банк прогнозирует снижение объемов торговли на 50% и введение протекционистских тарифов, чтобы компенсировать обесценивание валюты выходящего государства. Также предполагаются убытки банков в 60%.
«Принимая во внимание все эти факторы, такой стране придется потратить от 9500 до 11500 евро на человека при выходе из еврозоны. Следует иметь ввиду, что рекапитализация банков не ограничится одномоментными расходами: увеличение премий за риск и застой в торговле будут переходить из года в год. Таким образом, начальные затраты составят 9500-11500 евро на человека, а в последующем — около 3000-4000 евро на человека каждый год»
При этом банк добавляет: «Это консервативные оценки. Экономические последствия гражданских беспорядков, распада выходящей страны и т. д. не включены в эти расходы».
Греческая революция, в свою очередь, должна быть связана с перспективами европейской революции. Но левые и, особенно, сталинисты заражены болезнью национализма. Они воображают, что проблемы страны могут быть решены путем ограничения капитализма и в границах Греции, вышедшей из ЕС. Это путь к катастрофе. На самом деле нет никакого будущего у греческого капитализма, ни внутри ЕС, ни вне его.
Восстановление драхмы не имеет смысла. Падение валюты подстегнет инфляцию, уничтожит сбережения и приведет к массовой безработице. Эта ситуация подобна то, что была в Германии 1923 года, и привела к уничтожению валюты и возникновению революционной ситуации.
Произошли бы штурмы банков, как в Аргентине десять лет назад, когда доведенные до отчаяния люди спали около банкоматов, чтобы успеть снять деньги, как только машины пополнялись. Перед тем как банки откажутся от выплат, компании и частные лица выгребут наличности как можно больше. Деньги уже вытекают из Греции, по большей части на Кипр, в Швейцарию и Лондон.
В случае Аргентины, дефолт по внешнему долгу в 93 миллиарда долларов, а это крупнейшее национальное банкротство в истории, закончился 60%-ным падением внутреннего потребления домовладений, уничтожением их активов и жесткой инфляцией. Все импортные товары, будь то BMW или мешок риса, стали недоступной роскошью.
Банки закроют свои двери. Полки в супермаркетах опустеют. Богатые набьют свои чемоданы долларами и направляться в ближайший аэропорт. Стефан Део из UBS пишет: «Если страна пошла на крайность и отказалась от евро, то центробежные силы будут стремиться разорвать страну на части… разрушение денежно-кредитной системы почти всегда сопровождается крайностями: гражданскими беспорядками или гражданской войной».
При национальном банкротстве кредитование останавливается и вместе с ним эконимическая жизнь. Неизбежны безработица и обнищание населения. В Аргентине уровень безработицы приблизился к 25%. К 2003 году к категории «крайней нищеты» относилось 26% населения, более 50% жили за чертой бедности. Рабочим удалось захватить обанкротившиеся предприятия и установить на них рабочий контроль. Также возникли местные собрания, которые взяли на себя распределение продовольствия и организацию здравоохранения.
Экономический коллапс в Аргентине создал революционную ситуацию, но не было революционной партии, способной развить ее. В 2001 году бунт охватил страну. Президент Фернандо де ла Руа бежал на вертолете с крыши своей резиденции Каса-Росада. Через несколько дней страна официально объявила дефолт. Если бы там существовало подлинно большевистское движение, оно могло бы взять власть. Множество «троцкистских» сект оказались совершенно не способны к действиям, возможность была упущена.
До этого момента, параллели между Афинами и Буэнос-Айрес достаточно очевидны. Греческий выход из евро будет столь же болезненным. Он повлечет серьезные политические последствия. Здесь аналогия прекращается. Как только революционный момент был упущен, правящий класс взял ситуацию в свои руки. Как только активы в Аргентине стали на 80% дешевле, иностранные покупатели вернулись. Аргентина пришла в норму после ужасов декабря 2001 года быстрее, чем ожидалось, благодаря девальвации песо.
Это привело к быстрому восстановлению экспорта страны и вскоре сильно качнулось сальдо торгового баланса. Темпы экономического роста выросли до 8,7-9,2 процентов, в период между 2003 и 2007 годами, а безработица упала. Можно подумать, что это обнадеживающий прецедент для Греции. Но сравнение вводит в заблуждение. Аргентинская экономика получила выгоду от мирового бума капитализма и растущего спроса на ее сельскохозяйственную продукцию (например, китайский спрос на сою). Но греческий дефолт будет протекать в совершенно других условиях: мировой экономический кризис, сокращение рынков, падение спроса и протекционизм.
Греческий капитализм ничего не выгадает от девальвации своей валюты, но будет переносить страшные последствия от импортируемой инфляции, враждебных протекционистских мер со стороны своих бывших партнеров по ЕС, краха банковской системы, отсутствия кредитов и инвестиций. Это будет означать новый и роковой поворот в нисходящую спираль экономического, социального и политического кризиса, беременного революционными возможностями.
После того как были стащены вниз Греция, Ирландия, Португалия и Испания, волки обратили свое внимание на Италию, которая имеет огромную гору долгов — примерно 120% внутреннего валового продукта страны. Это второй по величине уровень долга в ЕС после Греции. Кроме того, у Италии есть кредиты на сумму 335 миллиардов евро со сроком погашения в 2012 году — намного больше, чем у Греции, Ирландии и Португалии вместе взятых. Она вынуждена занимать сотни миллиардов, и каждый раз, когда она просит в долг, инвесторы по всему миру волнуются, будут ли они погашены, учитывая ее огромный государственный долг.
Это ставит под угрозу само существование еврозоны. Европейский центральный банк мог бы держать некоторое время Грецию на плаву (хотя и это очень сомнительно). Он сумел организовать спасение Ирландии и Португалии, хотя это ничего не решило. Но у ЕЦБ просто не хватит денег, чтобы выручить страну, размером с Испанию или Италию. Любая попытка сделать это, очень скоро исчерпает средства банка.
Высокопоставленные чиновники ЕС предупреждают, что кризис еврозоны может разрушить Европейский Союз. Лидеры Германии и Франции вынуждены были вливать больше денег в Грецию в попытке избежать дефолта, который вызвал бы хаос. Еврокомиссар по экономическим и финансовым вопросам, Олли Рен, сказал:
«Безотносительно к тому как вы смотрите на это, совершенно определенно, что дефолт и/или выход Греции из еврозоны приведет к серьезным экономическим, социальным и политическим издержкам, не только для самой Греции, но и для всех государств–членов ЕС, а также для наших глобальных партнеров.»
В начале греческого кризиса, буржуазия утешала себя, что только государства на окраине Европы оказались в беде. Но она начинает понимать, что одной только периферией не отделаться. Европейские фондовые рынки переживают новые и все более крутые падения. Идея о том, что вы можете изолироваться от Греции, или Британии, или Ирландии, является глупой иллюзией. Они все в одной лодке, и тот факт, что некоторые из них могут быть пассажирами первого класса, не спасает их, если лодка дает течь там, где сидят пассажиры второго класса.
Что все это значит для жителей Ирландии и Португалии? То, что все жертвы были напрасны. Рабочих и фермеров в Ирландии просят принести еще большие жертвы, чтобы расплатиться с ростовщиками. Но, как и в Греции, продолжающиеся атаки на уровень жизни, приведут только к подрыву экономики. Сегодня у Ирландии еще меньше возможностей оплатить долги, чем раньше.
Когда Греция обанкротится, ирландцы и португальцы спросят: «Почему мы должны платить?» Последствия греческого дефолта могут быть очень серьезными для остальной Европы. Он повлечет за собой цепную реакцию банковских крахов в других странах. Французские банки в большей степени завязаны на Грецию, но и немецкие — тоже. Австрийские банки завязаны на Италию и так далее. Результат будет иметь для Европы катастрофические последствия. И не только для Европы.
Рынки потеряли веру в европейские банки, угрожая спровоцировать банковский кризис не только в Испании и Италии, но также во Франции и Бельгии. Франко-бельгийский банк Dexia пришлось национализирован в октябре, чтобы предотвратить его крах. Это должно было способствовать «оздоровлению» банка. А еще июле 2011 он был на 12 месте из 90 по «стресс-тесту» European Banking Authority. Акции трех французских банков упали из-за озабоченности по поводу греческих долгов. Moody's понизило рейтинг Credit Agricole и Societe Generale, большой знак вопроса висит над BNP Paribas.
Французские банки особенно сильно завязаны на Грецию. Совокупный долг Франции составляет 1,6 триллионов евро (83% от ВВП). Несмотря на выплаты, государственный долг увеличивается на 7-8% в год. В 2011 году дефицит составил 150 миллиардов евро. Если так будет продолжаться, то это приведет к всеобщему краху во Франции, так же как и в Греции. Все это воодушевляет Саркози «делать все, чтобы спасти Грецию». Но такого рода «помощь», как нежные объятия колючей проволоки.
Проблема в том, что хотя все хотят сохранить евро, но никто, при этом, не желает лезть в свой карман. Европейские лидеры дошли до такого отчаяния, что стали умолять страны БРИКС — Бразилию, Россию, Индию, Китай и ЮАР — выделить деньги, чтобы помочь решить их проблемы.
Все эти разговоры привели в никуда. Саркози отправился в Китай, где ему вежливо. но твердо сказали, что КНР не готова помогать. Причина в том, что они не уверены, что получат свои деньги назад. В любом случае, они боятся, что их собственная экономика может замедлиться, и им самим потребуются деньги. Как известно, благотворительность начинается с себя.
Канцлер Германии Ангела Меркель предупредила, что в еврозоне возможен «эффект домино», если проблемы не будут решаться совместно. «Первоочередная задача — избежать неконтролируемого банкротства, так как опасность что оно затронет не только Грецию, но и все остальные страны, или, по крайней мере, некоторые, очень велика» — сказала она. «Я твердо выражаю свою позицию в том, что мы должны сделать все, чтобы сохранить еврозону как единое политическое образование, потому что скоро мы можем получить эффект домино».
Это не пустые слова. Кризис распространяется быстро. Долг Италии составляет 120% от валового внутреннего продукта, и она находится на линии огня. Политика заимствований превзошла все страхи перед долгами. В сентябре 2011 года ставка по пятилетним облигациям римского правительства выросла с 4,93 до 5,6 процентов и вскоре взлетела до невообразимых 7,5 процентов. Если уровень доходности будет сохраняться выше этого уровня, то рынки уже нельзя будет остановить.
Италия является одной из семи ведущих промышленно развитых стран (G7) и третьей по величине экономикой еврозоны. Кризис в Италии может иметь разрушительные последствия для всей Европы. Поводом для неуверенности на рынках стала нестабильность в правительстве в Риме. Сильный скептицизм по поводу финансов страны привел к падению Берлускони.
Итальянский капитализм тащится позади своих основных конкурентов. Эта слабость была частично замаскирована бумом, но его безжалостно разоблачил глобальный экономический и финансовый кризис. С начала кризиса, Италия могла поддерживать рост только на уровне одного процента в год. В первом квартале 2011 года рост составил всего лишь десятую процента, что значительно ниже среднего по еврозоне 0,8 процентов, и без перспектив на восстановление. Инвесторы внезапно начали спрашивать, каким образом Рим собирается погашать все свои долги.
В этих условиях, Джорджо Наполитано, Президент Республики, обратился к оппозиции за «национальным консенсусом». И он сразу получил то, что хотел. Все три оппозиционные партии в парламенте обязались не становится на пути мер жесткой экономии. Но программа Берлускони была направлена не столько против боссов, сколько против рабочих. Итальянский парламент дал добро правительству Берлускони на 54,2 миллиардный пакет экономии, но сразу после этого начались демонстрации и всеобщая забастовка в начале сентября.
Правящий класс понял, таким образом, что Берлускони не сможет защитить их интересы и выступил против него. Президент республики Джорджо Наполитано попросил Берлускони уйти в отставку. Затем он назначил Марио Монти пожизненным сенатором и поставил перед ним задачу немедленно сформировать новое правительство. Это правительство из неизбранных, так называемых, «технократов»: банкиров, юристов и технических экспертов. Задача такого правительства — быстро ввести драконовские меры экономии. Изначально оно заручилось поддержкой всех основных политических группировок в итальянском парламенте, за исключением Лиги Севера.
Манера, в которой Монти навязали итальянцам как премьер-министра, говорит о серьезности кризиса. Европейская буржуазия управляет целыми странами, назначая туда банкиров и бюрократов ЕС (Пападимос в Греции был прежде президентом ЕЦБ), временно игнорируя тонкости буржуазной парламентской демократии.
Такое правительство, однако, не может существовать долго, так как ему не хватает того. что буржуазные комментаторы называют «демократической легитимностью». Как только станет ясно, что среди рабочих и молодежи нарастает протест, в стране будут объявлены выборы.
В этих условиях у буржуазии не останется выбора, как передать отравленную чашу «левоцентристам», чтобы их экс-коммунистические лидеры допили мутный осадок. Лидеры «левых» в Италии ведут себя так же как и их аналоги в других странах. Стоит только правящему классу поманить мизинцем, как они бегут и спотыкаются, чтобы доказать, что они такие «ответственные государственники», на которых можно положиться, и занять высокие посты. Такое позорное поведение может убедить правящий класс, что «левым» можно смело поручить управление капитализмом, но рабочий класс будет платить высокую цену за такую «ответственность».
Экономисты неоднократно подчеркивали, что «Италия не Греция или Португалия» и «фундамент итальянской экономики не так уж и плох». Может быть это и правда, но это не успокоит рынки в их нынешнем состоянии нервозности. «Коррьере де ла Сера» призывает к спокойствию: «Это не должно волновать международных спекулянтов. Если мы будем вести себя серьезно, то нам нечего боятmся. К сожалению, до сих пор мы не были серьезны. За это и расплачиваемся».
Возникает вопрос: как именно итальянцы должны продемонстрировать свою «серьезность» на рынках? Ответ мы находим в Греции: только через колоссальное сокращение уровня жизни. Тогда сегодняшнее угрюмое согласие превратится в ярость. Сцены, которые мы наблюдаем в Греции, будут повторены и в Италии, несмотря на все усилия руководителей, избежать этого.
Двадцать лет назад, после распада СССР, у германского правящего класса были большие амбиции. Их идея состояла в том, что объединенная Германия сможет доминировать в Европе, достигнув такой экономической мощи, которой не смог добиться Гитлер военными средствами. За последние два десятилетия Франция была оттеснена на второй план, и в Европе сейчас правит бал Германия.
Эти же амбиции правящего класса и ударили ему же по лицу. Экономическая судьба Германии в настоящее время неразрывно связана с Европой, которая напоминает палату для неизлечимо больных. Идея сближения с Европейским Союзом привлекала ту часть правящего класса, которая все еще страдает манией величия. но последние 20 лет убеждают Германию, что амбиции могут дорого стоить. Это противоречие всплыло на недавних дебатах по поводу выпуска «Еврооблигаций».
Германия имеет меньше всего долгов из европейских стран. В последние десятилетия, немецкие капиталисты безжалостно выжимали рабочих. В 1997-2010 годах производительность труда в немецкой промышленности, в пересчете на час, выросла на 10%, в то время как зарплаты были сокращены примерно в той же степени. Конечная цель — сократить расходы на рабочую силу на 25%, относительно стран европейской периферии (PIIGS). Хотя немецкие рабочие и зарабатывают больше, чем большинство их коллег, но нормы эксплуатации у них выше. Это и есть секрет немецкой конкурентоспособности. Проблема в том, что произведенный товар нужно куда-нибудь продать.
В период бума Греция и остальная Европа покупали немецкие товары на немецкие кредиты. Это был потребительский и банковский бум. Немцы много зарабатывали и давали много денег взаймы. Но все это дошло до предела.
Сила Германии больше виртуальна, чем реальна. Судьба немецкой экономики зависит от того, что будет происходить в остальной части Европы. Если евро идет вниз, то это будет иметь разрушительное воздействие на Германию. Германия носит всю Европу на спине, но ее плечи слишком узки, чтобы вынести такую ношу. Немцы пытаются предотвратить греческий дефолт не из альтруизма, а чтобы спасти немецкие банки. Они надеются остановить распространение распада на другие страны. Греция должна немецким банкам 17 миллиардов евро, но есть еще и итальянский долг — 116 миллиардов.
Германия должна была поддержать Грецию. Другого выбора у нее просто не было. Тем не менее, Германия не может себе позволить спасать Испанию или Италию. В Германии постепенно понимают, что распространение экономического кризиса скоро потащит ее вниз. Они не смогли решить кризис в Греции огромными инъекциями денежных средств. И в Бундесбанке не хватает денег, чтобы списать долги Испании и Италии.
Вот почему Германия выступает против идеи «еврооблигаций», ведь именно ей придется платить по счетам. Эта ситуация потребует нового раунда переговоров по договору ЕС. А это может быть весьма болезненный процесс, не способствующий делу объединения Европы и обострящий все противоречия и трения между национальными государствами. Вместо создания единой Европы, он в действительности может ускорить распад ЕС.
![[Zoom]](../../XML/USrGM2O3HI75p37DdC-ccYEBwyo.gif){kind=link}