Гигантская, далеко выходящая за национальные рамки, концентрация капитала, может быть самая яркая черта сегодняшней мировой экономики. За считанные месяцы разрабатываются сложнейшие приборы и механизмы. Еще не закончился НИОКР, впереди испытание опытных образцов, а уже заказано оборудование, строятся заводские корпуса. Это не случайно. Понижение нормы прибыли, вследствие роста органического состава капитала, когда-то чисто теоретически предсказанное Марксом, бьет современный высокотехнологичный бизнес наотмашь. Стоит разработать новую технологию, построить новый завод, наладить производство, как в Китае появляется аналогичное производство и, исходно монопольная, цена товара падает вниз, до значений, обусловленных трудовой теорией стоимости. Падает и прибыль.
Когда-то, монополии были способом получения сверхприбылей, сегодня они, в большинстве отраслей экономики, просто способ удержаться на плаву. Проблема в том, что даже вся наша планета является для тысяч компаний, самого разного масштаба, слишком маленьким рынком. И неважно, является ли это фирма корпоративным монстром, вроде IBM или GE, или выпускает одну единственную микросхему. Борьба идет за каждого покупателя, где бы он не находился.
В такой ситуации высокотехнологичное производство, ориентированное на локальный рынок, обречено. Если твой рынок в 100 раз меньше чем у конкурента, ты не сможешь нанять достаточное число людей в Research and Development, обновить оборудование. Все, что ты сможешь произвести, так это дорогую и некачественную продукцию. Если «Боинг» производит пять сотен гражданских самолетов в год, то для того чтобы конкурировать с ним, надо делать примерно столько же. Очевидно, что такого рынка в России нет. Показательно, что коллапс российской авиационной промышленности произошел в условиях жесткой протекционистской политики со стороны государства. Стоившей, кстати, жизней сотен пассажиров изношенных до предела самолетов, сделанных еще в СССР. Самое обидное, что выпущенные в единичных экземплярах новые лайнеры, кроме, может быть, пафосного Superjet, были совсем не плохи, одна беда, произвести для внутреннего рынка 10 самолетов — слишком дорогое удовольствие. Для Superjet американцы, в преддверии вступления России в ВТО, приоткрыли дверь на мировой рынок, и он, независимо от конструктивных пороков и неудачного выбора технологий пошел в серию.
Есть десяток часто упоминаемых причин экономического краха АвтоВАЗа, но все они вторичны, первичная — он выпускает слишком мало автомобилей, по сравнению со своими конкурентами, в еще худшем положении находятся его поставщики, работающие на рынках, где концентрация производства еще выше. По большому счету 20 лет протекционизма не дали российской экономике практически ничего. Машиностроение разрушено почти полностью. В сельском хозяйстве и пищевой промышленности, огражденные от конкуренции, птицефермы приспособились выращивать практически несъедобную (но зато относительно дешевую) птицу и дорогих свиней. Практически все контракты на производство средств производства полученные в последние годы российскими компаниями стали результатом политического давления (и значительная часть из них была сорвана). Мучения «Глонасс», являются наглядным примером.
Показательна динамика роста ориентированной на экспорт экономики Бразилии и крах самодостаточной аргентинской экономики. С такой же проблемой сталкивается сформировавшаяся в условиях экономической блокады экономика ЮАР, например. Иначе говоря, драматический развал экономики России или, скажем, Румынии, вызван не только субъективным фактором, распадом системы управления, но и неспособностью конкурировать на глобальных рынках, в том числе и из-за таможенных преград в США и странах ЕС.
Сейчас среди «более чем умеренных левых» вроде Делягина или Колташева (смотри, например, статью «Внутренние ресурсы для кейнсианства» на rabkor.ru) вошли в моду идеи Перона и Ко. Частичная национализация, защита внутреннего рынка, дешевый кредит, борьба с коррупцией. Все это замечательно… но если такая программы была бы реализована, экономика России была бы полностью разрушена из-за технического отставания, а население страдало бы он непомерных цен на некачественные товары.
Задача, которая стоит перед марксистами сегодня, это задача мировой революции, которая объединит в один кулак все интеллектуальные и физические силы человечества, для того чтобы, отбросил оковы рыночной экономики, осуществить тотальную автоматизацию и роботизацию производства.