Мы живем в поразительные времена. Финансовая паника в США создает волны, грозящие захлестнуть весь мир. Сознание миллионов людей стремительно меняется. Вчерашний марш, организованный Нью-Йоркским Центральным Трудовым Советом, собрал около тысячи рабочих, включая большое число промышленных работников - строителей, металлистов, чернорабочих, водопроводчиков - а также учителей, коммунальщиков и других. Целью марша, созванного менее чем за два дня, был протест против президентского плана помощи Уолл-Стрит путем пожертвования 700 миллиардов долларов из государственной казны. Агентство «Рейтер» так описывает манифестацию:
«Строители, транспортники, машинисты, учителя и другие профсоюзные активисты протестовали против правительственной программы по спасению банков на Уолл-Стрит в четверг у стен Нью-Йоркской фондовой биржи. Сотни протестующих выражали шумное одобрение профсоюзным лидерам, когда те критиковали предложенный 700-миллиардный план, нацеленный на оздоровление кредитных рынков через освобождение финансовых учреждений от долга. Правительство Буша хочет, чтобы мы платили за спасение Уолл-Стрит и притом даже не намерено взглянуть на корни нашего кризиса,» - сказал национальный председатель Американской Федерации Труда Джон Суини. - «А мы хотим, чтоб доллары с наших налогов пошли на поддержку для миллионов рабочих с Мейн-Стрит, а не привилегированной банде высокооплачиваемых менеджеров.» Плакаты гласят: «Не давайте карт-бланш для Уолл-Стрит!» и «Нет разграблению наших скудных пенсий!» Протестующие приветствовали многократные требования потратить деньги на образование, здравоохранение и жилье с той же легкостью и готовностью как это предлагается для Уолл-Стрит. «Мы знаем, что экономические проблемы надо решать. Но мы хотим разумной помощи, а не финансовых авантюр,» - заявил председатель Объединенной Федерации Учителей Рэнди Вайнгартен. - «И это означает, что если - как втолковывают мне боссы - должна быть ответственность для учителей, тогда должна быть ответственность и для Уолл-Стрит,» - сказал он.
Демонстранты были настроены гневно. Самые положительные отклики вызвал призыв ко всеобщей забастовке, если спасение банков пойдет на пользу лишь богатым. Так начинаются начало кардинальные изменения в сознании рабочего класса, и не только в США.
То, что случилось с финансовыми рынками за последние месяцы не имеет прецедента в современной истории. Те же буржуазные экономисты, что ранее отрицали возможность обвала, теперь говорят о самом серьезном кризисе на протяжении шестидесяти лет. Алан Гринспен, экс-председатель американской Федеральной Резервной системы, описал нынешний финансовый кризис как «событие, случающееся раз в столетие»".
На самом деле они подразумевают 79 лет, так как в 1948 году никакого кризиса не было. Но экономисты - люди суеверные, и боятся упомянуть 1929 год, так же как древние иудеи боялись произнести имя своего бога, страшась ужасных последствий. Они волнуются по поводу уверенности на рынках, ибо все они страстно убеждены, будто именно уверенность (или ее нехватка) является реальной причиной бумов и крахов. В действительности, впрочем, бумы и кризисы произрастают из объективных условий. Рост и падение уверенности отражают фактические условия, хотя и сами могут иногда стать частью этих условий, помогая поднять или (как это происходит сейчас) обрушить рынок.
За последние месяцы AIG, «Bear Stearns», „Fannie Mae“, „Freddie Mac“, „Lehman Brothers“ и „Merrill Lynch“ - компании, казавшиеся слишком большими для крушения - либо объявили о банкротстве, либо „взяты на поруки“ правительством, либо национализированы. По мере того как люди начинают осознавать глубину кризиса, в обществе растут настроения, подобных которым не было уже много лет. Этим утром (26 сентября) пришли новости о крахе еще одного американского банка, „Washington Mutual“, который был закрыт американским правительством. Это безусловно стало наибольшим крахом американского банка, и его банковские авуары были проданы „J. P. Morgan Chase“ за 1,9 миллиарда долларов. Над финансовой системой Америки будто пронеслось разрушительное цунами - и это еще не конец.
Оценки экономистов постоянно пересматриваются в сторону ухудшения. Шесть месяцев назад Международный валютный фонд оценил грядущие потери финансового сектора более чем в 1 000 миллиардов долларов (691 миллиард евро) и предсказал резкую рецессию мировой экономики. Большинство экономистов раскритиковало этот прогноз за его чрезмерный пессимизм. Теперь они запели по-другому. Доминик Страусс-Кан пишет в «Financial Times»:
«Но, с осознанием роста потерь и обострением финансового кризиса, стало ясно, что лишь системное решение - всестороннее в анализе первопричин и непосредственных последствий - позволит макроэкономике в США и во всем мире функционировать хоть сколь-нибудь нормально.» «Financial Times», 22 сентября 2008 г.
Да, действительно, американская экономика больше не функционирует «сколь-нибудь нормально». В сущности, она тормозит вовсю, по крайней мере, насколько это касается Уолл-Стрит. Пока я пишу эти строки, финансовые рынки США фактически парализованы в ожидании подтверждения огромных правительственных вливаний, что, по расчетам властей, „восстановит уверенность“. Тот факт, что выживание „свободного рынка“ должно зависеть от огромных жертв американского налогоплательщика, убедительно доказывает его полное банкротство - в самом буквальном смысле слова. Вот заключительный ответ на всю риторику о „невидимой руке рынка“, духе частного предпринимательства и тому подобные бредни. Когда настает момент истины, отважные предприниматели Уолл-Стрит и лондонского Сити вынуждены, подобно нищим, униженно выклянчивать у правительства социальные вливания. Только эти нищие - миллиардеры, и клянчат они с явным оттенком угрозы.
Что остается от сколь-нибудь «нормального функционирования», когда республиканское правительство во главе с фанатиком „свободной торговли“ национализирует главные американские инвестиционные банки? Или когда американское Казначейство дает им гигантскую субсидию в триллион долларов? В воскресенье „Morgan Stanley“ и „Goldman Sachs“ отказались от претензий на самостоятельность и вошли в „банковский холдинг“, чтобы получить расширенный доступ к банковским депозитам и поддержке ликвидности Федеральной Резервной системы. Исчезновение двух самых престижных учреждений Уолл-Стрит подтверждает чрезвычайную серьезность кризиса. Скорость, с которой „Morgan Stanley“ ушел в Азию в поисках капитала, подчеркнула как быстро мировой капитал бежит из США.
Конгресс содрогается, а секретарь федерального казначейства Генри Паулсон (по мнению некоторых комментаторов, ныне фактический президент США) гневается. Тем временем, рынки продолжают падать, и никто не может их удержать. Это еще один аргумент, не раз озвучивавшийся в Конгрессе: Вы просите, чтобы мы передали все эти миллиарды без чеков или гарантий. Помимо того, что мы наградим банкиров за их бездарное руководство, кто скажет, поможет ли этот хотя бы приостановить падение рынка?
Это превосходный вопрос, на который не могут ответить ни Паулсон, ни Буш, ни кто-либо другой. Забавно, когда былые адвокаты неприкосновенности свободного рынка теперь во весь голос призывают правительство спасти рынок от самого себя. Но они обречены в силу своей же логики - безумной логики рыночной экономики. Существующий финансовый кризис, давно предсказанный марксистами, явился прямым результатом длительного периода безудержных спекуляций, породивших самый большой пузырь в истории.
Когда в пятницу американское правительство объявило о своем 700-миллиардном антикризисном плане, рынки возрадовались. Однако настроение диаметрально изменилось, когда Конгресс не стал торопиться с его одобрением. До понедельника доллар США ухитрялся «сохранить лицо» в условиях суматохи на Уолл-Стрит. Но, учитывая размеры антикризисного плана и шаткое положение американской банковской системы, он не удержался, что повлекло за собой рост цен на предметы потребления, оцениваемые в американской валюте. Доллар потерял 2% против корзины основных валют, тогда как евро вырос на 2,6 %, превысив 1,48 долл.
Нефтяные цены залихорадило, бросая то вверх, то вниз. Поскольку упал доллар, обвалились и акции, и цена нефти вновь подскочила после предыдущего падения. 17%-ный рост в понедельник 22 сентября стал самым большим ростом за день, даже большим чем во время вторжения в Ирак. Ко вторнику нефть снова подешевела на 3 доллара до 106 за баррель, и есть серьезные основания ожидать дальнейшего снижения. Это сильное колебание несомненно отражает, с одной стороны, движение доллара, а с другой, влияние участников товарных спекуляций. До последнего времени капиталисты спекулировали на рынке недвижимости. Когда тот рухнул, они ринулись за прибылью в другие кластеры, способные принести выгоду: нефть, произведения искусства, продовольствия. Несмотря на все жалобы и попытки контроля, этой каруселью невозможно управлять. Как в борьбе с гидрой, на месте одной отсеченной головы вырастает дюжина новых.
В результате экономических и социальных конвульсий многие люди начинают подвергать сомнению природу экономической системы, способной породить такое безобразие. Когда само капиталистическое государство вынуждено национализировать финансовые учреждения, во многих головах рождается одна и та же мысль: а зачем вообще нужны банкиры и капиталисты? Поэтому политиканы бегут от слова «национализация», как черт от ладана. Любой ценой они стремятся найти способы предоставить банкам государственный капитал, не прибегая к национализациям. Они изо всех сил пытаются изобрести формы капитала, которые оставляют собственность и контроль в частных руках. Но в конце концов, им приходится против воли принять больные банки, чтоб спасти их от краха. Это - суровый обвинительный акт против частной собственности в ключевом секторе экономики.
Хотя это кажется парадоксальным, не случайно, что страной, где политики громче всех обличают грехи рынка и жадность финансистов, являются именно Соединенные Штаты. Земля свободного предпринимательства, страна, где психология капитализма пустила глубочайшие корни в массовом сознании - страна, возможно, самой резкой реакции против Большого бизнеса. Чтобы убедиться в этом, достаточно послушать речи политиков, особенно - кандидатов в президенты. Причем республиканец даже более пылок в своих филиппиках, чем демократ. Почему? Да потому, что хочет победить. Маккейн видит народную неприязнь к финансовым воротилам и скандальным спекуляциям Уолл-Стрит, и говорит то, что люди хотят услышать.
Разве не нонсенс: боссы уже не существующего «Bear Stearns» накопили состояния, в то время как фирма под их безграмотным менеджментом, разлетелась вдребезги? И почему американские налогоплательщики, большинство из которых далеко не богачи, должны платить 700-миллиардный выкуп за лиходейство финансовых институтов? Кто бы ни выиграл президентские выборы и кто бы ни правил Конгрессом, ему придется серьезно понизить жизненный уровень рядового американца. Те же самые капиталисты, что приняли миллиарды от правительства и Федеральной Резервной системы, требуют строжайшей бюджетной дисциплины, сокращения федеральных расходов и всесторонней реформы (читай: урезания) прав на здравоохранение.
Нет денег на бесплатную медицину, нет денег на школы, нет их на пенсии для стариков. Но зато есть масса денег для крупных банков и «жирных котов». Столь явное противоречие врезается в сознание миллионов обычных американцев и будет иметь огромные последствия в будущем. Тяжкое бремя долгов ляжет на плечи грядущих поколений, которым придется сполна платить за это падением уровня жизни и сокращением социальных расходов - что неизбежно приведет к глубокому изменению в сознании.
Американский народ затвердит этот урок. Нет денег для школьников, больных или стариков - но когда дело доходит до Большого бизнеса (а нет бизнеса больше, чем банковский), государство подбегает с открытой чековой книжкой. На жалобы бедняков правительство Буша отвечает лишь презрением. В свободной стране каждый гражданин имеет право обогатиться. Если люди настаивают на том, чтобы быть бедными - их проблемы! Пусть проявят инициативу, а если нет - пусть ползут в канаву и сдохнут. Таков суровый приговор республиканских Мессий Свободного рынка. Но когда дело доходит до сверхбогачей, Джордж У. Буш становится нежнее нежного. Ибо воистину сказано: «Тому, у кого есть, будет дано больше, и у него будет изобилие; но у кого нет ничего, даже будет забрано и имеющееся.»
Как известно, президент Буш свято верует в Книгу книг. Но похоже, что его мотивы вмешаться в финансовый кризис были связаны не только с христианским милосердием. Они были ближе к отчаянию. Правящий класс США увидел, разверзшуюся под ногами пропасть, и был вынужден принять панические меры в безумной попытке предотвратить глобальный крах. Именно поэтому президенту - фанатику свободного рынка - пришлось бросить семьсот миллиардов долларов налогоплательщиков в карман банков.
Эта прекрасная инициатива немедленно заслужила аплодисменты национального и международного Рынка. По заявлению Большой семерки, ее участники «решительно приветствуют экстраординарные действия, предпринятые США». Однако другие правительства не видят насущной потребности в создании фондов для скупки проблемных активов. Европейские (да и прочие) капиталисты преспокойно сидят сложа руки, пока американцы взваливают на плечи непосильную ношу. В конце концов, разве не они несут первейшую ответственность за создавшийся хаос? Тот же вопрос звучит на каждом углу и в Соединенных Штатах - и на Капитолийском холме.
Президент немедленно отыскал корень проблемы… в американском Конгрессе. Не то, чтобы конгрессмены были менее преданы делу спасения капитализма, чем нынешний обитатель Белого дома. Нет; просто они еще более преданы делу собственного выживания. Они ощущают накопившееся озлобление против капитализма, рынка, банкиров, Уолл-Стрит и всех их дел. Самоочевидно, что предложенное пожертвование невыносимо. Это означает, что 9400 долларов из кармана каждого американского налогоплательщика преспокойно перейдут на счета тех самых людей, что и спровоцировали кризис. Такой факт прекрасно служит прояснению конгрессменских мозгов, тем более, что выборы не за горами.
Демократы предложили второй раунд мер по оживлению американской экономики, сосредоточенных вокруг повышения инфраструктурных расходов, помощи в обогреве жилья и возможного увеличения уступок потребителям. Но правительство и многие республиканцы сопротивляются. Деньги для банкиров? Конечно! Но деньги для простых американцев? Простите, касса пуста! Это было уже слишком для нежных душ с Капитолийского холма, посвящающих все свое время заботам об интересах Нации.
Как и следовало ожидать, кандидат-демократ Барак Обама изложил свои предложения в речи, призывавшей к модернизации финансового регулирования, основанной на действиях госструктур, а не банков или ипотечных брокеров. «Мы не можем дать Вашингтону карт-бланш без всякой осмотрительности и ответственности. Ведь именно отсутствие осмотрительности и ответственности усадило нас в это дерьмо,» - заявил он.
Что удивительно, кандидат-республиканец явно не желает отставать от соперника (в конце концов, слово к делу не пришьешь, а выборы все ближе). «Такое обещание меня весьма беспокоит,» - сказал Джон Маккейн. - «Никогда прежде в истории нашей нации деньги и власть не были так неразрывны. Когда речь идет о триллионе долларов с наших налогоплательщиков, фраза „Верьте мне“ теряет свое очарование.» Г-н Маккейн даже поддержал призыв демократов ограничить годовую зарплату менеджеров компаний с господдержкой „потолком“ в 400 000 долларов. Это абсолютно противоречит позиции правительства Буша, которое настаивает, что „потолок“ зарплаты только отпугнет банкиров.
Этот конфликт, и демократические требования большего контроля над деньгами, переданными банкам, порождают тупики и препоны, погружающие рынок в еще большее смятение. В конце концов, когда Рынок требует - ему должны повиноваться. Избранные представители народа не должны задавать вопросов! Президент Буш призвал Конгресс «поддержать спасительный законопроект, сосредоточившись на разрешении кризиса наших финансовых рынков».
Но Конгресс находится под давлением общественного мнения, которое, как мы видели, близко к точке кипения. Конгрессменов засыпают звонками и письмами, полными гнева против этого скандального подарка богачам. Они игнорируют это настроение на свой страх и риск! Потому-то они и мешкают с одобрением. Конгресс обвиняет правительство в том, что оно породило весь этот хаос. Президент обвиняет Конгресс в том, что он задерживает меры, которые, как предполагается, спасут американскую экономику от краха (Буш использовал именно эти слова в беспрецедентном телевизионном обращении к нации).
В нижней палате страсти рвутся в клочья: конгрессмены кричат друг на друга и почти лезут в драку. Капитолийский холм давненько не видывал таких сцен. Но ведь и США давно не видывали подобного обвала. И можно ли припомнить столь бунтарские и непокорные настроения среди американцев? Причина поведения конгрессменов в том, что им явно начинает припекать седалища.
Что бы они ни сделали теперь – все будет ошибкой. Если они пойдут на сделку, то получат ненависть миллионов рядовых американцев. Когда британские репортеры спросили одну женщину, что она думает о предложенном плане по спасению банков, та горько ответила: «Я только что отработала одиннадцать часов, а работаю я по 60 часов в неделю. И теперь они хотят взять 2 300$ из моей зарплаты, чтобы подарить банкирам!» Это типично для миллионов простых жителей США. Но если Конгресс откажется подписаться, то это вызовет дальнейшее обрушение фондовых биржах США, как оно было в 1929 году. Короче говоря, они угодили прямиком между молотом и наковальней.
Буржуазия периодически охватывают припадки маниакальной депрессии, от предельного оптимизма до глубин отчаяния. По обеим сторонам Атлантики, «где стол был яств, теперь там гроб стоит». Так было всегда: буржуазия вечно колеблется между двумя маниакальными крайностями. Только что она с упоительным торжеством сколачивала огромные состояния; на следующий миг все вылетает в трубу, и кругом царит скорбь. Когда настает крах, он походит на утро после обильного возлияния. Еще вечером люди были пьяны и беззаботны. Но при свете дня открывается совсем другая картина. Выпивохи прекрасно знают о своем пороке. Они торжественно клянутся, что никогда впредь не притронутся к бутылке, и делают это вполне искренне - до следующей попойки.
Позорный крах последнего спекулятивного бума не стал исключением. Он замечателен даже масштабами смятения, лишь отражающими головокружительность высоты, с которой пришлось упасть. Это был величайший бум (и величайшее надувательство) в истории. Это было намного больше чем бум, который предшествовал краху Уолл-Стрит. Все же, несмотря на очевидную серьезность кризиса буржуазные экономисты все еще пытаются утешаться мыслью, что все могло быть гораздо хуже. «Financial Times» недавно заявила:
«Великая Депрессия началась менее 80 лет назад, однако теперь мы живем в другом веке. Неизвестно, будет ли это худшим из потрясений вплоть до 2099 года - тот факт, что с 1930-х до наших дней не произошло ничего столь же плохого как Депрессия, сам по себе примечателен.» Такое утверждение интересно по двум причинам: те же люди, что годы напролет отрицали любую возможность повторения 1929 года и Великой Депрессии, теперь, не моргнув глазом, говорят, что это не только возможно, но и, что замечательно, этого не случилось - ПОКА ЕЩЕ.
Доминик Страусс-Кан пишет: « 1 хотя это еще и не стало фактом (во всяком случае, пока), но макроэкономика стоит на пороге серьезной рецессии. Возможно, именно ее отсутствие заставило многих умиротворенно рассматривать взрыв „пузыря“ недвижимости лишь как корректировку, дефолт по американским субпримальным закладным - как невезение, а крушение важнейших финансовых институтов как сопутствующий ущерб.» (Там же).
Снижение цен во время кризиса просто уравновешивает их предыдущий рост. В этом смысле можно говорить об «корректировке». Однако, как мы давно указывали, буржуазные экономисты неоднократно меняют термины, описывающие экономический кризис, в попытке преуменьшить его серьезность. Когда-то они именовали его „паникой“, затем „спадом“, потом „депрессией“, „рецессией“, пока не отыскали спасительное словцо „корректировка“. В конце концов, если мы признаем сказочные целебные силы рынка, способного мистически саморегулироваться без всякого людского вмешательства, то мыслимо ли возразить против рынка, „корректирующего“ себя?
В «Мировых перспективах-2008» мы писали об этом:
«Землетрясение тоже можно представить как необходимую «поправку», всего лишь корректирующую земную кору. В конечном счете все успокаивается, и жизнь продолжается как прежде. Но этот утешительный анализ упускает из вида жуткие последствия: стертые с лица земли селения, вырванные деревья, разрушенные пашни, тысячи убитых и покалеченных. Кроме того, нормальную жизнь после землетрясения не восстановишь в два счета. Иногда они бывают столь разрушительны и оставляют такие следы разрухи, что последствия их ощущаются еще многие годы».
Эти строки точно описывают последствия такой «корректировки».
Мы живем в эпоху монополистического капитализма. Одна из ее особенностей - полное господство финансового капитала. В США и Великобритании это господство зашло дальше чем в любой другой стране. Великобритания, бывшая «мастерская мира», превратилась в паразитную экономику рантье - ничтожно малое производство при всевластии финансов и услуг. До последнего времени такая ситуация преподносилась как достоинство, способное защитить Британию от бурь мировой экономики. Но на деле все обстоит иначе. Рабски копируя американскую модель, Британию вслед за США катится к пропасти, и скорее всего - с гораздо худшим результатом. Как паразит, жиреющий за счет хозяйского организма, финансовый сектор чрезмерно разросся относительно всей экономики, иссушая ее силу и угрожая подорвать ее полностью.
Все, что растет, неизбежно должно пасть. Долгие годы экономика США, казалось, игнорировала законы экономической гравитации. Теперь пора расплачиваться. И чем выше взлетел, тем больнее падать. Падение, уже начавшееся, усугубляется головокружительными спекуляциями с недвижимостью в предыдущем периоде. Уже сейчас падение цен на жилье превзошло по скорости эру Великой Депрессии. В первом квартале 2008 г. цены на недвижимость в США официально снизились на 14.1%. При этом в 1932 году, на низшей точке Депрессии, цены упали на 10.5 %. Кроме того, эти цифры не передают реальную серьезность положения. Некоторые экономисты оценивают реальный спад жилищных цен за первый квартал в 16 %. И обесценивание недвижимости далеко от финала.
Это означает, что огромные денежные суммы, бросаемые банкирам, никоим образом не остановят падения, или в лучшем случае помогут временно задержать его, пока не настанет новый обвал. Такова логика рынка, не повинующегося никаким законам кроме своих собственных. Так называемые планы стабилизации напрочь бесплодны. Все разговоры о регулировании рынков - чистой воды пустословие. Капиталистическая система по природе анархична. Ее невозможно ни планировать, ни регулировать. Попытка стабилизировать финансовый сектор, накачивая его потоками зеленых бумажек, поможет лишь обогатить и без того богатых. Но серьезно помочь рынку она не в состоянии.
Дерзость банкиров поразительна. Они требуют от правительства купить их «плохие» задолженности, в то время как прибыльные активы они оставят себе. Никто не знает, какова реальная стоимость этих активов. Старая пословица учит нас не покупать кота в мешке. Это разумный совет, но правительство готово расстаться с весьма солидными суммами, даже не заглянув в мешок. Кризис банковской системы - результат массивного надувательства, в котором все банкиры радостно участвовали на протяжении двух последних десятилетий. Это сделало их неправдоподобно богатыми, но теперь породило огромные долги и фиктивный капитал на балансах финансовых учреждений. Как решить эту небольшую проблему? Проще простого! Переложить долги на налогоплательщиков. Заставить правительство создать агентство для покупки этих активов и удерживать их, пока они не „созреют“ и не будут вновь перепроданы частному сектору. Это означает национализацию убытков и приватизацию прибылей, или, говоря словами Гора Видала, социализм для богатых и свободный рынок для бедных.
Капиталисты утверждают, что они тоже приносят жертвы, но это значит, что они жертвуют малой долей своей раздутой прибыли, тогда как рабочие жертвуют своими средствами к существованию и домами. Банкиры жалобно стенают, и правительства спешат к ним с распахнутыми кошельками. Для выздоровления банкиры требуют денежных вливаний. Это известно как «условие ликвидности». Проблема в том, что никакой ликвидности у государства нет. Оно может добыть деньги только из налогов. Но рост налогов уменьшит спрос, а он и так дышит на ладан. Это может временно облегчить „страдания“ супербогачей, но лишь за счет увеличения страданий миллионов простых американцев. Конечно, волноваться не стоит, ибо пострадать за великое дело Рынка - долг любого американского патриота. К сожалению, это окажет серьезное влияние на экономику.
Дальнейшее сокращение спроса увеличит безработицу. Фирмы обанкротятся. Все больше людей будут не в состоянии платить по ипотекам и кредитам. Другими словами, это углубит кризис и сделает его почти неразрешимым. Кроме того, за последние годы США превратились из крупнейшего кредитора в величайшего должника мира. Скупка правительством проблемных активов и вливание капиталов в финансовые учреждения чрезвычайно увеличат его неплатежеспособность. Это, в свою очередь, вызовет дальнейшее падение курса доллара относительно других валют. И мировые финансовые рынки забьются в еще более тяжких конвульсиях.
Центральные банки готовы предотвратить крушения банков и финансовых институтов, заверяя депонентов, что банковские депозиты безопасны и обеспечивая ликвидность институтов против хорошего обеспечения кредита. Но ресурсам центральных банков есть предел, и он близок. На сегодняшний день они, вероятно, сделали почти все, что могли. В случае новых банковских кризисов они будут бессильны. Так как никто даже не представляет, сколько безнадежных долгов все еще отравляет мировую финансовую систему, такие кризисы неизбежны и в дальнейшем. Рано или поздно они закончатся крахом того или другого крупного банка, способного потрясти всю мировую экономику, как крах величайшего австрийского банка «Kredit-Anstalt» в мае 1931 г. Спустя два с половиной года после обвала Уолл-Стрит в США, это свидетельствовало о начале финансового краха в Центральной Европе и даже дальше. Вполне возможно, что в недалеком будущем нам посчастливится узреть нечто подобное.
Не дефицит денег вызывает кризис. Напротив, именно кризис порождает безденежье. Буржуазные экономисты, с их банковским менталитетом, путают причину со следствием, форму с содержанием. Когда экономика всходит в кризис, кредит истощается, и вместо него требуются твердые деньги. Это - следствие кризиса, но в свою очередь оно становится причиной, игнорируя потребность и создавая нисходящую спираль.
Банкиры и их друзья в правительстве настаивают: причина кризиса-де в том, что у финансовой системы слишком мало капитала. Вряд ли можно придумать объяснение бредовей. Два десятилетия подряд крутилась сказочная карусель сверхприбылей, не обогатился на которой только ленивый. А теперь они утверждают, будто у них недостаточно капитала! На самом деле во время бума крутился огромный заемный капитал, и это изобилие капитала само по себе доказало ограничения капиталистического производства. Это были огромные суммы капитала, доступного для спекуляций, но неспособного найти выход, и буржуа приходилось искать другие способы использовать его.
Маркс давно подметил, что идеал буржуа - делать деньги из денег, не проходя болезненный процесс производства. В последний период они, казалось, нашли свое счастье (кроме Китая, где было реальное развитие производительных сил). В США, Великобритании, Испании, Ирландии и многих других странах, банки инвестировали триллионы в спекуляции, особенно в недвижимость. На этой почве вырос и расцвел скандал с субпримальными ипотечными закладными, породивший невообразимое количество фиктивного капитала.
Уже в дни Маркса существовали огромные суммы оборотного капитала; то есть того, который создает базис фиктивного капитала. В те дни существовали кредитные мошенничества - эквивалент сегодняшних деривативов. Однако, в сравнении с сегодняшним днем, все прежние спекуляции отходят на второй план. Общая сумма спекуляций в мировом масштабе потрясает. Только один пример: индустрия кредитно-долговых свопов. Этот рынок, позволяющий двум сторонам ставить деньги на вероятность неуплаты компанией ее долга, разросся до 90 триллионов долларов застрахованных сумм. То есть, вероятно, более чем удвоил мировой объем непогашенных кредитов. Однако контракты не зарегистрированы нигде, кроме бухгалтерских книг партнеров. Никому не известен реальный объем торговли, которая потому подвергает мировую экономику огромному риску. Это объясняет панику на Уолл-Стрит и в Белом доме. Они боятся - и справедливо - что любой серьезный шок может окончательно обрушить шаткое здание международных финансов, последствия чего никто не возьмется предсказать.
Даже в XIX веке, в разгар бума, когда кредит был легок и уверенность росла, большинство сделок заключалось без участия реальных денег. В начале цикла капитал всегда в избытке, а процентная ставка низка. Низкая ставка повышает прибыль на старте цикла и стимулирует рост. На пике процветания процентная ставка достигает среднего уровня. Спрос на кредит растет - следовательно, процентные ставки увеличиваются. Но при последнем буме этого не случилось.
В последние годы Федеральная Резервная система проводила политику преднамеренного сохранения низких учетных ставок (учитывая уровень инфляции, в реальных ценах они как-то даже были отрицательными). Это было безответственно с ортодоксальной капиталистической точки зрения. Это создало ипотечный «пузырь» и таким образом унавозило почву для нынешнего кризиса. Но покуда текла жирная прибыль и инвесторы были счастливы, никто ни о чем не заботился. Все весело участвовали в безумном карнавале накопления. Почтеннейшие банкиры и умудренные экономисты кружились в лихом хороводе, самозабвенно горланя: «Ешь, пей, веселись, завтра все равно умрешь!»
Причина, по которой они нынче плачутся на недостаток капитала, состоит в том, что большинство их активов фиктивно - результат беспрецедентного надувательства во всем финансовом секторе. Пока длился бум, никто не возражал. Но когда он сменился обвалом, все активы попали под сомнение. Банкиры, еще вчера готовые перекупать друг у друга задолженности, больше не торопятся рисковать. Недоверие и подозрение охватили всех. Старый спокойный оптимизм сменился скупым отношением к займам и кредитам. Вся банковская система, от которой зависит обращение капитала, катится в пропасть.
Пока все безнадежные активы не будут списаны, многие учреждения будут страдать от недостатка капитала, способного дать новый кредит экономике. Карл Маркс давным-давно описал эту стадию экономического цикла:
"Ясно, что в период кризиса существует нехватка платежных средств. Конвертируемость векселей заменяет обращение товаров как таковых, и настолько, что в подобные времена большая часть фирм оперирует чистым кредитом. Невежественное и ошибочное банковское законодательство - такое как в 1844-45 гг., может усилить этот денежный кризис. Но нет законодательства, которое могло бы его устранить.
В производительной системе, где вся непрерывность процесса воспроизводства покоится на кредите, неизбежно должен случиться кризис - огромная свалка за средства платежа - когда кредит внезапно прекращается, и только наличные сохраняют ценность. На первый взгляд, кризис в целом выглядит как кризис кредитно-денежный. И фактически это только вопрос конвертируемости векселей в деньги. Но большинство этих счетов представляет собой действительные продажи и покупки, вышедшие далеко за пределы потребностей общества - и в конце концов, почву всего кризиса". („Капитал“, том 3, гл. 30)
Сейчас капиталисты должны очистить систему от фиктивного капитала. Как человек, чей организм поражен отравлением, или наркоман, борющийся со своим дурным пристрастием, они должны вывести яд из организма - или погибнуть. Но этот болезненный процесс создает новые опасности для организма. Поскольку система сжимается и кредит иссякает, капиталисты требуют полного погашения своих долгов. Те, кто не сможет платить, обанкротятся. Закономерно вырастет безработица, а это в свою очередь уменьшит спрос на товары, вызывая новые банкротства и новые долги, которые никто не погасит. Таким образом, все те факторы, что в прежний период тянули экономику вверх, ныне обращаются в свою противоположность.