Иные кризисы можно разрешить с помощью ограниченных, умеренных реформ. Обычно так бывает после периодов длительного экономического роста, когда капитализм накопит жирок. Тогда он может использовать накопленные резервы, чтобы предотвратить перерастание рецессии в глобальный крах.
В нынешних условиях правящие классы мира, начиная с США, испуганные социально-политическими последствиями спада, также приняли чрезвычайные меры, чтобы предотвратить его. С точки зрения канонов капиталистической экономики, эти меры были совершенно безответственными. Они дали определенный эффект, но не разрешили коренных проблем. Напротив: огромные уровни государственных долгов, вызванные субсидиями, — вернейшее средство для новых и еще более серьезных кризисов экономического, социального и политического характера.
Много лет назад Тед Грант предсказывал, что в случае глубокого кризиса, буржуазия будет вынуждена пустить в дело накопленные ею резервы. Так и случилось. На протяжении более полувека капиталисты наращивали слой жира, который можно использовать для предотвращения краха. Но эти запасы стремительно иссякли, и теперь правительствам западных стран, во избежание полного обвала, пришлось прибегнуть к политике дефицитного финансирования. Итогом стало создание новых и неразрешимых противоречий в виде дефицитов, не имеющих исторических прецедентов в мирное время.
После Второй мировой войны, в 1945-47 гг., США проспонсировали европейский капитализм в размере 200 млрд. долларов (на современные деньги). Но за первые два года нынешнего кризиса, правительство США передало банковской системе 800 млрд., а Британия (чья экономика гораздо меньше) — более 400 млрд., в два раза больше чем весь «план Маршалла». Это крайне неустойчивое положение. Возможности правящего класса весьма ограничены. Процентные ставки близки к нулю, и их нельзя уменьшать бесконечно, чтобы стимулировать кредиты.
Огромные долги, оставшиеся от предыдущего периода, по-прежнему требуют погашения, что будет препятствовать потреблению и замедлит восстановление в Европе и во всем мире. Обращение к «количественному смягчению» — мера отчаяния, которая, если она будет продолжаться, приведет к стагфляции (сочетание стагнации и инфляции). Таким образом, капиталисты в конце концов окажутся в худшем из миров.
Жизнеспособность «антикризисного» пакета европейской буржуазии зависит от проведения мер жестокой экономии. Невыполнение их может перекрыть поток денег, что примерно равно отключению искусственного дыхания для больного в реанимации. Даже если план «сработает», он оставит Греции невыносимое бремя государственного долга. Эти так называемые антикризисные меры ввергнут греческий народ в годы болезненной экономии, и ничего не облегчат для других стран.
Если в Европе случится дефолт, за ним неизбежно последует массовое сокращение потребления, которое затянет в спад всю мировую экономику. В стороне не останутся ни США, ни Азия. Ни одно из противоречий не удалось решить. США стоят перед новым кризисом в сфере недвижимости. Некоторые говорят, что он разразится уже осенью. Цена вопроса — 6,7 триллионов долларов, тогда как первый субпримальный кризис обошелся «всего» в 1,3 миллиарда. Вся финансовая система может необратимо рухнуть.
Растут опасения повторной рецессии. Китайские лидеры также обеспокоены. Китай разбрасывает массу денег во избежание рецессии, но это, напротив, создает проблему за проблемой. Китай создал грандиозные производственные мощности, которые не может поглотить внутренний рынок. Если в Европе и США упадет спрос, куда экспортировать продукцию? А поскольку Китай был основным двигателем роста международой экономики, когда мир боролся за выход из рецессии, резкое замедление темпов Китая может нанести тяжелый удар по мировому экономическому возрождению.
Евро и Европейский союз, скорей всего, переживут этот кризис, потому что последствия распада будут очень серьезны для всех. И тем не менее, кризис так глубок, а самоуверенность буржуазии так поколебалась, что некоторые буржуазные стратеги начинают помышлять о невозможном. 25 мая Джордж Фридман писал на сайте Stratfor:
«Мы возвращаемся к вопросу, решающему для Европы с 1871 года: а именно, к европейскому положению Германии. В ходе нынешнего кризиса стало очевидно, что Германия — экономический центр тяжести в Европе, и еще кризис продемонстрировал, что экономические и политические вопросы весьма тесно связаны. Без немецкого согласия нельзя шевельнуть пальцем, а если она возжелает — сделается всё, что угодно. Германия обладает в Европе огромной силой, даже если она ограничивается в основном экономическими материями. Но, коль скоро Германия — тормоз и акселератор Европы, с течением времени она делается главной европейской проблемой»
Куда обратит свой взор Германия, если Евросоюз рухнет? Ответ, казалось бы, очевиден: на Францию. Но Франция и Германия исторически были соперниками, и это противоборство продолжается даже в рамках ЕС: Франция стремится к политическому и военному главенству над Европой, оставив Германии экономическое первенство. Но, к несчастью для Франции, в конце концов решает именно экономическая сила.
Зона французских интересов лежит к югу — в сторону Средиземноморья, Ближнего Востока и Северной Африки. Германия, напротив, смотрит на восток — в страны Центральной и Восточной Европы, на Балканы — и в Россию. То есть, туда, где Гитлер искал Lebensraum, «жизненное пространство». Немецкие капиталисты стремятся экономическим путем сделать то, чего он не смог добиться войной. Не исключено, что в будущем Германия будет расширять свои контакты с Россией — огромный потенциальным рынком сбыта и инвестиций, сырья и дешевой рабочей силы. Но этого можно будет достичь лишь путем подчинения Германии российским интересам. А Вашингтон, оставшаяся Европа, и особенно в Польше, придут в бешенство.
Если Европа не хочет вступить на путь медленного и бесславного упадка, как это случилось с Испанской империей XVII века, ее первостепенная цель — объединение. Эту исторически неизбежную задачу поставил капитализм, но решить ее он не в силах. Только Социалистические Соединенные Штаты Европы смогут полностью ликвидировать старые границы и объединить всю Европу, включая Россию, Украину и Турцию. Они смогут мобилизовать колоссальный производственный потенциал, по сути, всей Евразии, объединяющий огромные сырьевые и аграрные ресурсы России и Украины с промышленностью Европы.
В 1939 году капиталисты преодолели кризис путем войны. Но эта дорожка закрыта. Сложно вообразить войну Европы против США, например, или против России (как пытался Гитлер), а тем более завоевание Китая. Европа, несмотря на колоссальный потенциал, по-прежнему ослаблена и разобщена, как древнегреческие города-государства, когда они попали под власть Рима.
Марксистская тенденция давно предсказывала, что предстоящий период станет периодом войн, революций и контрреволюций. Недавние потрясения в Иране, Киргизии, Таиланде, с одной стороны, и в Ираке, Афганистане и секторе Газа — с другой, доказывают верность этого утверждения. На всех уровнях — экономическом, финансовом, социальном, политическом и военном — существует колоссальная нестабильность.
По вышеизложенным причинам мировая война теперь исключена. Но малых войн будет множество: за рынки и природные ресурсы, особенно нефть. Это может быть источником международных или национальных конфликтов, что неизбежно приведет к росту военных расходов. Буржуазия всех наций готовится к завтрашнему дню, вооружаясь до зубов.
В этих условиях у господствующих классов Европы нет альтернативы, кроме атак на рабочий класс. Полвека они покупали социальный мир ценой реформ. Но это более невозможно. С точки зрения капиталистов, невозможны не только новые реформы: недопустимо и сохранение тех реформ, что завовеваны рабочим классом за последние 50 лет. Чтобы сохранить свои прибыли, они должны сокрушить эти завоевания, которые рабочие привыкли рассматривать как сами собой разумеющиеся.
На деле же они не «сами собой разумеются», а являются плодом десятилетий классовой борьбы. Стоит напомнить, что и сама демократия есть следствие долгой и упорной борьбы. Правящий класс, частенько рассуждающий о своем демократизме, яростно сражался против любой демократической свободы. И, как любое другое завоевание, демократические права трудящихся находятся под угрозой, начиная с важнейших прав человека: права на забастовки и демонстрации.
В последний период капиталистическая система вышла за собственные границы. Бездумное расширение кредитов (и, следовательно, долгов) низвергло мировой капитализм в долговую пучину, откуда он сейчас стремится вырваться. Но при этом он создал новые и неразрешимые противоречия. Основное из них состоит в том, что сегодня европейский рабочий класс в тысячу раз сильнее, чем был в 1930-х.
Крестьянство, главный социальный резерв реакции, практически исчезло с лица земли. Еще недавно в Италии, Испании и Греции крестьяне составляли большинство, и даже во Франции и Германии они были значительной силой. Теперь они составляют крошечное меньшинство, а большинством является рабочий класс. Рабочие организации сильны, и не несли тяжелых ударов с 1945 г. Студенчество, в 30-е составлявшее базу фашизма, сдвинулось влево, и ныне представляет материал для революции, как это было в царской России.
Учитывая это соотношение классовых сил, буржуазия с ужасом смотрит на перспективу тотального классового конфликта. Но у них нет альтернативы. На горизонте — вялое оживление, сопровождающееся высоким уровнем безработицы и яростными атаками на жизненный уровень рабочего и среднего класса, безработных, стариков и больных. Беднейшим слоям общества предстоит расплачиваться за кризис капитализма. Этот факт сам по себе будет иметь глубокие последствия.
В течение целой исторической эры буржуазия опиралась на поддержку реформистских профсоюзов и массовых партий. Но в конце концов, зашатается и эта опора. Кризис капитализма — это также и кризис реформизма. Десятилетиями социальная база реформизма в рабочем движении усиливалась, а революционное крыло было слабым и маргинализированным. Рабочие — народ практичный. Если, как уверяют реформисты, можно добиться желаемого в рамках капитализма, тогда к чему все бедствия и страдания революции?
Такие доводы имели силу до тех пор, пока реформисты выдавали обещанные результаты. Реформизм с реформами имеет смысл. Но «реформизм без реформ», реформизм со контрреформами — полная бессмыслица. Этот урок еще предстоит заучить премьер-министру Греции Папандреу. Греки-рабочие проголосовали за ПАСОК на последних выборах в надежде, что социалисты смогут защитить их уровень жизни. Но глубина кризиса греческого капитализма исключала это.
Вопреки своим намерениям, Папандреу и другие лидеры вынуждены были пойти на решительные меры — но не ради защиты уровня жизни греческих рабочих и среднего класса, а во имя спасения греческого капитализма. Две эти вещи исключают друг друга.
Папандреу обещал сократить бюджет в целом на 45 млрд. евро, чтобы уменьшить бюджетный дефицит до 11% ВВП (на 3% ниже потолка в ЕС). Но уже сегодня ясно, что планы сократить дефицит на 20 с лишним млрд. евро в 2010 году вряд ли выполнимы. А учитывая 4-процентный экономический спад, страна угодила в глубочайшую рецессию с 1974 года.
Резкое сокращение бюджетных расходов лишь ухудшит положение, так одноврмененно упадут спрос и налоговые сборы. Увеличение НДС и сокращение социальных выплат снизят покупательную способность процентов на десять. Это в первую очередь ударит по мелкому бизнесу. К концу года ожидается закрытие до 60 000 малых предприятий — около трети от общего числа. Вопреки обещаниям правительства, это повлечет только лишь падение налоговых поступлений в казну.
Также вырос топливный налог, что привело к повышению цен на бензин до 1,52 евро за литр и 15-процентному спаду объема продаж. С другой стороны, когда рухнула строительная отрасль, греческий уровень безработицы в феврале выросла до 12,1% — самый высокий месячный уровень за всё время, когда велась статистика. Рост безработицы заставит правительство потратиться больше, чем ожидалось. А доходы от туризма (главного источника валюты для греков) устанавливается сократится на второй год подряд, до 15 процентов.
Следовательно, шансы воплотить эту экономическую политику в жизнь близки к нулю. В конце концов, сколько ни выжимай соки из греческого народа, он всё равно не сможет расплатиться с долгами. Так называемая «помощь» способна лишь отсрочить Апокалипсис. А беспощадное стремление Брюсселя урезать жизненный уровень и, следовательно, сократить спрос лишь подтолкнет Грецию еще дальше по пути к национальному банкротству и дефолту.
Перед Европой маячит угроза цепной реакции, которая, начавшись с Греции, способна затянуть в водоворот одну страну за другой, начиная с самых слабых. Остальные, раньше или позже, отправятся следом. Стратеги капитала осознают опасность. В статье под названием «Греческая трагедия — только начало» Томас Ф. Кули, профессор экономики, декан Нью-Йоркской школы бизнеса, пишет:
«В следующие несколько лет Грецию ждет большой спад объемов производства и потребления.Размер падения в Греции намного превысит недавнюю американскую рецессию. Потребуются годы, чтобы уровень потребления хотя бы примерно вернулся к докризисному. Зарплаты упадут, а доступ к рынкам капитала будет ограничен. Греции придется реструктурировать долги. Некоторые другие обремененные долгами экономики южной Европы столкнутся со столь же болезненными процессами» Forbes.com
Португалия — маленькая экономика, на которые приходится только 2% производства и государственного долга еврозоны. Перед тем как обратить свое внимание на Испанию, рынок государственных облигаций, кажется, пришел к согласию о том, что Португалия является следующим слабым звеном в цепи еврозоны. Доходность португальских бондов подпрыгнула до 5,7% к пятому мая, превысив на 1,6% уровень начала года.
Ее государственный долг достиг отметки в 77% ВВП за последний год. Это среднеевропейский показатель, но ее бюджетный дефицит составлял 9,4% ВВП — очень высокий уровень. Португалия очень сильно зависит от иностранного капитала, и поэтому уязвима для атак рыночных задир. Ее чистый международный долг вырос до до 112% ВВП в 2009 году, после возникновения гигантского дефицита текущего баланса. Примерно половина — государственный долг, часть — прямые инвестиции в крупные компании; но большая часть, около 46% ВВП, пришла через банковскую систему.
Лиссабон протестует, утверждая, что Португалия скрупулезно соблюдает все фискальные правила еврозоны, сократив бюджетный дефицит с 6,1% ВВП в 2005 до 2,8% в 2008 году. Сокращения в государственном секторе экономики составили 10%. В 2006 году Португалия сдержала рост пенсий в реальном исчислении, хотя в тот момент, экономика быстро росла, и либерализовала правила найма и увольнения.
Это та же политика, которой требуют рынки от Испании и Греции. Но все напрасно. За каждый шаг, который Португалия делает, чтобы удовлетворить рынки, они требуют еще три. Португалию уже предупредили, что если она захочет рефинансировать существующую задолженность по приемлемой процентной ставке, то ей следует снизить затраты на государственные займы. Это означает, что она должна предпринять гораздо более решительные меры, чтобы сократить дефицит бюджета.
Падение курса евро вследствие кризиса могло бы помочь Португалии увеличить продажи в Анголе, Бразилии, Китае и Америке. Однако рост экспорта в Португалии возможен лишь за счет других капиталистических стран. В конце концов, у правительства не останется иного выхода, кроме как понижать жизненный уровень граждан. Оно уже пообещало уменьшить пособия по безработице. Минимальная оплата труда будет заморожена. Большие транспортные проекты отправятся на помойку, а государственные предприятия будут приватизированы для удовлетворения непримиримых требований Денежных Мешков.
Это означает, что все завоевания португальской революции 1974-75 гг. будут ликвидированы. Но такая контрреволюции немыслима без ожесточенного сопротивления португальского рабочего класса, который никогда не забывал о революционных традициях тех славных дней. Тогда социалистической революции в Португалии была реальной возможностью, и она могла осуществиться мирным путем.
«Лондон Таймс» в 1975 году вышла под заглавием: «Капитализм в Португалии умер». Это надо было сделать. И если вышло иначе — в том нет вины португальского рабочего класса: он вел себя великолепно. Беда в лидерах социалистической и коммунистической партий, которые не были готовы взять власть, когда они могли это сделать. В результате, буржуазии удалось сдержать движение и восстанавить свою власть.
На три десятилетия движение в Португалии было обессилено. Но, как говорил Маркс, иногда революциям нужен хлыст контрреволюций. Попытки буржуазии ликвидировать все завоевания 1974-75 гг. пробудит португальских рабочих и молодежь. Они уже пробовали свои силы на улицах.
Социалистическое правительство приняло свою антикризисную экономическую программу, но, чтобы провести ее в жизнь, оно нуждается в поддержке правых партий СДП и СДС. Рабочий класс уже отреагировал массовыми манифестациями, начиная с Первомая, когда на улицы Лиссабона вышли 130 тысяч демонстрантов. Затем 29 мая последовала 300-тысячная демонстрация против экономии, в основном организованная компартией, а также профсоюзами, подконтрольными коммунистам.
Испания является гораздо более серьезной проблемой для Европы, чем даже Греция. Это пятая по величине экономика Европы, и, если она соскользнет в долговую яму следом — это почувствует вся Европа, и даже не она одна. Международный валютный фонд предупредил, что испанской экономике нужны «далеко идущие и всеобъемлющие реформы» рынка труда и банковского сектора.
За последние несколько лет испанский капитализм взлетел как ракета, но теперь падает как топор. Испанские капиталисты увлеклись разгулом спекуляции больше чем в любой другой европейской стране. В итоге краха жилищного рынка ударил по Испании сильнее, чем по кому-либо.
Испанская экономика росла быстрей всех в ЕС, но уже почти два года она пребывает в рецессии, и в первом квартале 2010 года выросла лишь на 0,1 процента. Экономический крах находит свое отражение в страшном уровне безработицы, которая составляет (официально) 20% — наивысший уровень в Европе (не считая Латвии), и один из наивысших в любой развитой капиталистической стране. Дефицит вырос до 11,2% ВВП. Сапатеро мечтает в этому году свести его к 9,3%, в следующем — к 6%, а в 2013 году — к трем.
Сапатеро старался избежать столкновения с профсоюзами, но под давлением Брюсселя и Белого дома он совершил полный разворот и объявил программу болезненных мер, направленных на экономию 15 млрд. в течение двух лет. «Мы должны сделать единственное, исключительное и чрезвычайное усилие, чтобы сократить дефицит бюджета», — сказал он. Барак Обама лично позвонил Сапатеро за день до его заявления, чтобы обсудить важность «решительных действий Испании в рамках усилий Европы по укреплению экономики и созданию доверия к рынку».
Эти «исключительные и чрезвычайные усилия» включают 5-процентное снижение зарплаты для двух с половиной миллионов госслужащих Испании, отмену «детских» пособий для молодых матерей, а также 6-миллиардное сокращение государственных инвестиций. Испанцам, живущим на минимальную пенсию, придется распрощаться с надеждами на рост уровня жизни. Уменьшатся государственные расходы на медицину и выплаты лицам, ухаживающим за престарелыми родителями. План также включает в себя сокращение расходов на муниципальные программы.
Из того, что американский президент был вынужден звонить в Мадрид, видно, насколько Вашингтон озабочен болезнями европейской экономики и насколько он опасается, что кризис в Европе ударит по Соединенным Штатам. Брюссель приветствует меры правительства Испанской социалистической рабочей партии. Комиссар ЕС по экономическим и валютным вопросам, Олли Рен заявил, что меры, «похоже, направлены в должную сторону», и посоветовал Португалии последовать этому примеру.
Комиссар ЕС по конкуренции Хоакин Альмуния, бывший лидер ИСРП, назвал урезание бюджета «логичным шагом», необходимым для «избежания большего зла на финансовых рынках и своевременного выхода из кризиса». Таким образом, и Вашингтон, и Брюссель, громко приветствуют тот факт, что «социалистическое» правительство готово делать грязную работу за них. Несмотря на это, однако, правая Народная партия критикует ИСРП и голосует против ее экономического пакета.
До сих пор Сапатеро удавалось избегать многотысячных манифестаций «а-ля Афины», потому что он мог сохранять социальные льготы и гарантии в условиях неоднократных призывов экономистов и бизнесменов к «трудовой реформе». Однако суровость антикризисного пакета вывела профсоюзы из себя. Пытаясь утихомирить сторонников, премьер-социалист подчеркнул, что, несмотря на новые меры жесткой экономии, «основы государства всеобщего благоденствия не будут затронуты». Ту же песню поют правительства всей Европы. Но это не прибавляет ей смысла.
«Поведение профсоюзов во время кризиса было и остается безупречным, и так будет впредь, но заявление Сапатеро стало поворотным пунктом», — сказал, Игнасио Фернандес Тохо, президент ССОО крупнейшего профсоюза Испании. Профлидеры отчаянно пытались избежать конфликта с правительством. Но они способны держать профсоюзы в узде лишь если правительство и боссы могут предложить им что-то взамен. Однако те не предложили ничего, кроме сокращений. Соответственно, профсоюзным вожакам пришлось воззвать к массам.
Забастовочное движение еще не успело развернуться во всю силу, потому что внезапность экономического краха и взлет безработицы на какое-то время ввергли рабочих в смятение. Это вполне логично, и марксисты предвидели такой поворот. Нам приходилось разъяснять это ультралевакам, которые в Испании, как и везде, полагали, будто кризис немедля породит шквал забастовок, местных и всеобщих. Теперь всеобщие забастовки стоят на повестке дня — не только в Испании, но и в других европейских странах. 8 июня была объявлена общенациональная стачка госслужащих. Идут разговоры и о всеобщей забастовке.
Лидеры Народной Партии обвиняют Сапатеро в том, что он довел экономику до такой степени, что Вашингтону и Брюсселю пришлось подталкивать его к действию. Они ставят партийные интересы превыше общих интересов буржуазии. Отсюда видна вся глубина пропасти между классами в Испании, замаскированной в переходный период, но теперь развершейся вновь. Еще до того как рухнула экономика, правые выходили на улицы под церковным знаменем, используя язык, не звучавший в Испании со времен диктатуры Франко.
Реформисты, как всегда, мостят дорогу правым. По данным соцопросов, ИСРП сдает позиции перед консерваторами, несмотря на коррупционный скандал с участием лидеров оппозиции. Опросы сулят Народной партии большинство в парламенте, если выборы состоялись бы сейчас. Но правительство НП столкнется с радикальным рабочим движением. Оно станет правительством кризиса и вряд ли продержится долго, лишь углубляя классовый разрыв.
Кризис обнажил глубокие трещины внутри испанского общества, замаличвавшиеся, но не решенные в так называемый «переходный период» от диктатуры Франко к «демократии». В грядущий период эти трещины необратимо расколют Испанию надвое.
Положение меняется в корне. Испания вступила в эпоху активной классовой борьбы, когда рабочие стряхнут пыль с традиций 30-х и 70-х годов. Приняв политику урезания бюджета, Сапатеро капитулировал перед буржуазией. Это разочаровывает тех рабочих, что ранее отвернулись от «Объединенных левых» и отдали свои голоса ИСРП в надежде блокировать рост правых сил, а также потому, что вожди ОЕ предлагали каких-либо серьезных альтернатив.
Теперь всё пойдет вспять. Ошибаясь и борясь, рабочие осознают ограниченность экономических стачек и перейдут к политике, а радикальная молодежь обратится к коммунистическому знамени. Несмотря на все свои недостатки, «Объединенные левые» увеличат влияние и привлекут новых людей из самых радикальных слоев общества. Аудитория для подлинно марксистских идей неудержимо вырастет.
В Италии Берлускони только что принял законопроект о жесткой экономии 24 млрд. евро в течение двух лет. Правящая коалиция правых планирует заморозить зарплаты государственных работников. Женский пенсионный возраст для госсектора увеличится до 65 лет. Десять миллиардов евро вытащат из карманов местных властей, что вынудит муниципалов провести значительное сокращение расходов на социальные нужды: школы, здравоохранение и т. д.
Берлускони выиграл выборы благодаря банкротству левоцентристов и держится у власти по той же причине. Демократическая партия оказалось совершенно неспособной использовать кризис кабинета Берлускони. Но теперь последнему предстоит провести в жизнь программу жесточайших урезаний. Итальянские капиталисты поддерживают нынешний пакет, но хотят, чтобы правительство пошло гораздо дальше. Давление со стороны «Confindustria» усугубляет раскол внутри правящей коалиции.
Импотенция левых означает, что все внимание рабочего класса сосредоточится на профсоюзах. Профвожаки, как и в других странах, готовы к серьезной борьбе не более, чем лидеры политической «оппозиции». На своем национальном съезде ВИКТ решил, что не время вести наступление против правительства. Но, под давлением снизу, в июне им пришлось объявить 4-часовую всеобщую забастовку.
Это первое предвестие дальнейших событий. Поражение левоцентристской коалиции разочаровало и дезориентировало рабочий класс. Но такое настроение не продлится долго. Бессилие «левой» оппозиции и колебания профсоюзных вождей не смогут предотвратить радикализацию итальянских рабочих. Начиная с госсектора, Италию ждет серия забастовок и демонстраций, которые изменят ситуацию.