У каждого взрослого человека есть любимые воспоминания детства. Я, например, люблю вспоминать как покупал в магазине колбасу. Ста сортов колбасы в том магазине из детства, конечно, не было, десяток от силы, но эта «степная»… Я вырос, побывал в самых разных магазинах, включая и те пресловутые полумифические американские клондайки, о которых так мечтала советская кухонная интеллигенция, но такой колбасы я никогда с тех пор не ел. Она исчезла вместе с СССР и его Госпланом. Наверное, я был очень счастливый ребенок, потому, что в отличии от Маши Гайдар меня никогда не пробовали кусать в магазине за пятки крысы. О-о-о! Эти огромные магазинные коты, каждый из них мог проглотить целиком любую крысу! Они не дали бы меня в обиду. Теперь таких нет. То, что продают в магазинах сегодня не будет жрать никакой уважающий себя кот. В отличии от мадам Гороховой, чьи родители, якобы крошили в блюдце хлеб с сахаром «чтобы его казалось много», мне доводилось крошить только печенье, которое потом заливали растопленным маслом с какао и сахаром.
Сверстники, которые окружали меня в детском саду и школе, происходили из самых разных семей, однако, вторая «халявная», как бы теперь сказали, порция завтрака или обеда, оставляла их вполне равнодушной. Они, определенно, были не голодны. Я побывал на излете СССР в разных городах, и видел много пустых магазинов. Пустых холодильников мне встречалось гораздо меньше. Очевидно, их владельцы тоже были счастливыми людьми. И даже в те годы, когда все, с легкой руки Горбачева, уже полетело в тартарары и в любой городской столовой чай был, как тогда писали «б/с», то есть без сахара, комплексный обед все еще содержал в себе больше натурального мяса, чем сегодня порция в ресторане. Еще лучше кормили в заводских столовых. Профсоюз и администрация любого промышленного (и не только) предприятия считали своим обеспечить каждого сотрудника продовольственным набором к любому празднику. Его содержимое варьировалось от места и времени, но в общем включало в себя отсутствующие с свободной продаже, или дефицитные товары.
— Так значит дефицит был! Воскликнет дотошный читатель. Разумеется. Начиная с середины 60-х годов цены на продовольственные товары в СССР не повышались, в то время как себестоимость единицы продукции в сельском хозяйстве непрерывно росла. В основном, кстати, за счет стремительного роста уровня жизни на селе, опережавшего рост производительности труда. Компенсировалось это постепенным повышением уровня закупочных цен. К концу семидесятых средняя закупочная цена молока уже превышала розничную цену пастеризованного и пакетированного молока в магазинах. Заметим, что эти деньги сполна выплачивались не только совхозам и колхозам, но и отдельным владельцам крупного рогатого скота, коего в их подворьях было больше чем сегодня в фермерских хозяйствах. В-общем, по базовой номенклатуре государственные субсидии составляли в сельском хозяйстве 15-40% от стоимости продовольствия.
Однако, не все продовольствие субсидировались. Бюджет советского государство был не бесконечен. Дешевого хлеба в СССР выпекали столько, что осилить его не могла даже скотина, проживающая на подворьях сельских тружеников. Но вот мясо, масло и колбасу селянам (и не только) коопторг продавал по коммерческим ценам. Колбасу за 5 рублей вместо трех, а мясо за три вместо 2,20. Отчасти таким образом крестьян стимулировали к ведению приусадебного хозяйства, отчасти Госкомцен и Госкомтруд сводили таким образом концы с концами. Заметим, что колхозные рынки в 70-е годы тоже не пустовали.
Поэтому если уж говорить о дефиците продовольствия, то давайте честно обозначим понятие субсидированного продовольствия. Еда по коммерческим, и, тем более, по столь любимым либералами рыночным ценам была вполне доступна. Впрочем, если мы говорим о еде не в гастрономическом, а в диетическом плане, то морская или речная (в зависимости от региона) рыба, яйца, комбижир, и за очень редким исключением, мясо птицы были доступны в свободной продаже по низким ценам на все территории страны.
Учитывая, что за годы правления Брежнева средняя зарплата выросла чуть ли не в два раза, как, кстати, и среднедушевое потребление мяса, при сохранении розничных цен, не удивительно, что в некоторых регионах субсидированное мясо и колбаса распределялись по талонам. Немудреная арифметика показывает, что большинству горожан было доступно и мясо из коопторга и с рынка. Другое дело, что культурная традиция обывателя стимулировала накопление золота и денежных средств, предметов роскоши — ковров, хрусталя. Всего того, что якобы обладало меновой стоимостью и выполняло функцию сокровищ. По иронии судьбы, истинную ценность этих накоплений показали экономические перемены, произошедшие после контрреволюции.
Аналогичная ситуация была и в жилищном хозяйстве. Для того чтобы получить бесплатную квартиру надо было простоять на очереди несколько лет. Если в мегаполисах была дешевая колбаса, то очереди на жилье отличались здесь особой длительностью из-за опережающего роста населения индустриальных центров. Впрочем, и здесь был выход. Государство всячески вовлекало горожан в жилищно-строительные кооперативы, кредитовало жилищное строительство под 0,5% годовых. Если кто-то предпочитал купить личный автомобиль, а бесплатную квартиру подождать несколько лет, то это был его личный выбор. В конечном счете, очередь на дешевое муниципальное жилье есть во всех тех странах где оно строится.
И, напоследок, о заголовке статьи — каждый раз когда я вспоминаю среднедушевое потребление мяса в СССР, мне напоминают цитату Дизраэли: «Есть три разновидности лжи: ложь, гнусная ложь и статистика», — приписывая ее самым разным авторам. На самом деле, эта цитата подлог или, если хотите, шутка. Марк Твен приписал ее Дизраэли в «Главах моей автобиографии», — но ни у Дизраэли, ни у более ранних авторов она не встречается.