В Руганде не было полиции. Так повелось исторически. Когда к власти приходило новое правительство, оно переодевало своих головорезов в униформу, и те продолжали заниматься любимым делом — грабить, убивать и насиловать — на вполне законных основаниях. На диалекте ругандийских племен это называлось «правопорядок». Всё шло своим чередом — до тех пор, пока беспокойное население не пресытилось «правопорядком» и не затосковало по обычному порядку — чтоб, когда выходишь вечером из дома, тебя не зарезали и не съели на ближайшем углу. Посыпались жалобы.
Конечно, правительство Руганды и пальцем бы не шевельнуло в ответ на подобное нахальство, однако в бурную эпоху революций отмалчиваться было чревато. Арабские страны не так уж далеко — вдруг долетит оттуда коварный вирус мятежа? Да и пример Хусейна с Каддафи заставлял сохранять демократическое обличье — в конце концов, у Руганды тоже была нефть.
По этим причинам правительство собралось на экстренное совещание, посвященное реформе сил правопорядка. Открыл его министр закона и беззаконий:
— Итак, господа, как ни печально, старый добрый обычай «правопорядка» уходит в прошлое. Чернь возмущается — их, видите ли, слишком часто едят! Разумеется, возмущение беспочвенное. Мы с министром фальсификаций подготовили справочку, из которой следует, что чернь у нас ели всегда. Это наша национальная традиция, и отречься от нее — значило бы погубить этнокультурную идентичность Руганды. Да, в сущности, не только идентичность: всякий понимает, что если мы не будем есть чернь – она примется есть нас. А такой исход, конечно, нежелателен. Поэтому сегодня перед нами стоит нелегкая задача — демократически реформировать «правопорядок», не отказываясь от каннибализма. В этих целях я считаю необходимым заимствовать всё лучшее из опыта прогрессивных мировых держав. У нас больше не будет правительственных банд — у нас будет полиция!
— И чё это значит? — мрачно спросил Первый министр.
— Гм, примерно то же самое, но называется красиво. На смену головорезам придут полисмены, бандитским логовам — полицейские участки, главарям — комиссары и детективы…
— Детективы это хорошо, детективы я люблю, — вздохнул Первый. — А вот скажи мне, крокодилья сыть, откуда они придут на смену?
— Гм… да ведь это просто фигура речи; на самом деле ничего менять не придется — только вывески.
— И всё? Думали, думали, да еще вместе с министром фальсификаций — и это всё, до чего додумались? Неужели вы не понимаете: в стране полным ходом идет модернизация, перед нами стоит задача разделаться с тяжелым наследием прошлого, вымести весь накопившийся мусор, дабы ничто не напоминало нашему народу о временах «правопорядка»! Полисмены и детективы — это хорошая идея, но не забывай: когда наша держава еще была колонией, тут уже пытались насадить полицию. Чем дело кончилось, сам знаешь. Нельзя повторять ошибки прошлого. Что там у них еще, в прогрессивных державах, есть полезного?
Министр закона и беззаконий замялся. Отвечать было рискованно, но не отвечать — еще опасней. Стесняясь, как будто речь шла о венерических болезнях, он выдавил:
— Иногда бывают эти самые… права и свободы человека… и как ее… презумпция невиновности…
— Что-о-о? — взревел Первый. — Что ты сказал?! Твое счастье, что у нас демократия и вокруг все свои, а то бы я тебя на кол посадил! Мало того! Народу бы отдал на растерзание! Сыть ты крокодилья, да в старые времена за такие слова… Я ж тебя грудью вскормил, а ты рассуждаешь словно либерал или коммунист! Тебя спрашивали о культурных достижениях, понимаешь ты, завтрак людоеда, культурных, а не об извращениях и уродствах гнилого Запада!..
Министр закона и беззаконий, несмотря на демократию, живо ощутил кол под собственным седалищем. Первый дышал огнем. Все молчали, страшась пошевелиться. И в этот момент взял слово маленький, тихий человечек — министр культуры и шаманства. Звездный час, которого он так долго ждал, настал: сейчас — или никогда.
— Кхе-кхе, если зашла речь о культурных вопросах, я мог бы представить господину Первому министру свои соображения о прогрессивных тенденциях Запада и возможности привить их к могучему баобабу ругандийской культуры.
Первый поднял на смельчака налитые кровью глаза. Что ж, пусть представит; в случае чего — скормлю крокодилам.
— По моему скромному разумению, господин Первый министр, прогрессивные тенденции нам не придется ввозить из-за океана: они уже давно укоренились среди ругандийской молодежи. Чтобы наша реформа выглядела актуально и престижно, нам нужно лишь принять на вооружение то, что ценят и уважают наши ребята. Это самая популярная и современная музыка — техно и хип-хоп! Нам нужны ди-джеи…
— Чё? Кто? — спросил Первый, шокированный своим отставанием от мировой культуры.
— Ди-джеи. В каждой полицейской машине должен быть установлен ди-джейский пульт и набор винила! Помимо прочего, это поможет нам сэкономить на сиренах: резкий и бодрящий звук скрэтча гораздо сильней привлечет внимание общественности. Если сегодня при виде сил правопорядка граждане прячутся по подворотням, то при наличии ди-джея всё будет наоборот: молодежь охотно потянется к культурным ценностям!
— А чем больше она тянется, — промолвил Первый, — тем больше её можно съесть. Дальше!
— Дальше. Помимо ди-джея, необходим битбокс. Битбоксера можно сделать вторым участником патруля — он будет задавать необходимый ритм. Это не потребует от бюджета расходов, битбоксер не использует аппаратуры — все звуки извлекаются им из собственного горла. Ну, и наконец, третье — МС…
— Чё за эмси?
— Мастер оф церемони, парень, который будет читать…
— Зачем? Зачем полицейскому уметь читать?!
— Незачем, — терпеливо пояснил маленький министр. — Он будет читать не книги, а рэп, например: «Стой, чувак, а то будет пиф-паф!/ Похоже, что ты конкретно неправ/ А может быть, тебе выписать штраф/ Или лишить тебя водительских прав?.. Йоу, йоу, кам он, нигга!..»
— Йоу-йоу! — подхватил Первый. — Сильно. Вот это я понимаю — модернизация!
— Ну и, разумеется, необходимый внешний антураж, который сделает полицейских близкими и понятными даже для самых бедных кварталов: мешковатые штаны, растянутые майки, бейсбольные кепки козырьком назад. Не помешают золотые цепи.
— Денег на золото нет, — вставил министр бюджетного дефицита.
— Хватит и позолоченных, — отрубил Первый. — Наручники и пистолеты тоже позолотим: пусть народ видит, что нам ничего не жаль ради его блага! — Затем он обернулся к министру культуры и шаманства. — Молодец! Ценю. С завтрашнего дня назначаю тебя Шефом полиции Руганды. Развернешь модернизацию по полной! А первым делом… Вот этого, этого и… вон того скормишь крокодилам. Ди-джеи ди-джеями, а ругандийскую культурную традицию тоже нарушать не след.